В двух шагах от края

–Макс, пожалуйста, хватит! – я пыталась говорить спокойно, но выходило это у меня весьма неважно, учитывая покачивающийся в миллиметре от моего лица кулак, – давай, я напишу статью, где расскажу, что я сама во всем виновата? Хочешь, я в ток-шоу Веденовского поучаствую и все с экрана объясню? Макс!

Я не получила ровным счетом никакой отсрочки. Я только раззадорила это пьяное животное, почуявшее флюиды моего страха. Беззащитная жертва, дрожащая в стальных тисках мертвой хватки, вот, кто я для него сейчас! Он убьет меня и до конца своих дней не вспомнит, как он это сделал.

–Ты все испортила, сука! Ты загубила мою карьеру, и хочешь объявить об этом по телевизору? Тебе мало интервью во всех газетах? Ты хочешь меня уничтожить, да? Но у тебя ничего не получится, ты поняла, Линкс? Говори, где твой любовник, с которым ты мне изменяла? Говори, где он?

–Какой любовник? – еле слышно пискнула я, с ужасом чувствуя, что Макс сменил тактику, и вместо того, чтобы в соответствии с первоначальным планом сделать из меня отбивную, все крепче сжимает пальцы на моей шее, – о чем ты?

–Я все знаю, я даже знаю, как его зовут! Мне мент этот все рассказал, как ты его в больнице выспрашивала! Хахаль тебя твой кинул, вот ты и надумала с крыши спрыгнуть! А все дерьмо, значит, мне расхлебывать? Я и твоего Эрика найду и закопаю, и не надейся его отмазать, Ида!

Я бы с преогромным удовольствием поведала своему экс-жениху, какой бред он сейчас несет, и что вымысел плюс домысел совершенно не отражают истинной картины произошедшего, но кроме невыразительного хрипа никаких звуков мне издать не удалось. В попытке вырваться я отчаянно засучила ногами, но тяжелое тело Макса навалилось на меня всем своим немалым весом, лишив последнего шанса освободиться.

–Что, он лучше меня, да? Лучше трахается? Я тебе сейчас покажу, шлюха! Я тебе сейчас такое устрою, ты никогда не забудешь! Этого ты хотела? Вот и получи, скотина!

Наверное, мне стоило только порадоваться, что покушение на убийство плавно перерастает в изнасилование, но соображать мне в нынешнем положении было также сложно, как и дышать. Макс одержимо рвал на мне одежду вместе с бинтами, пропитанный алкоголем и похотью пот капал мне на лицо и стекал на грудь тонкими струйками омерзения, я брыкалась и извивалась, но это свихнувшееся существо даже не чувствовало моего сопротивления.

Со стороны коридора послышались какие-то неясные звуки, гулко стукнула входная дверь, но неуместная мысль, о том, как возликовали дождавшиеся своего часа папарацци при виде этого скотского совокупления, так и не успела до конца оформиться в моем мозгу. Невидимая сила внезапно оторвала от меня липкое и скользкое тело Макса, и получивший ускорение футболист полетел по замысловатой траектории, сшибая на своем пути мебель. Я открыла глаза и моментально зажмурилась снова. Вероятно, Макс меня все-таки слегка придушил, потому как представшее передо мной зрелище поддавалось рациональному объяснению только с позиции острого кислородного голодания.

ГЛАВА XI

Жуткий оскал полной острых зубов пасти, радужное сверкание переливающейся сотнями безумных оттенков чешуи, закрученные спирали рогов, шумно хлопающие крылья с кроваво-красным оперением и неимоверно длинные, загнутые, как крючья, когти – размазанная по истончившимся граням воспаленного рассудка картина промелькнула перед моими глазами одним размытым пятном, но впечатление произвела настолько сильное, что ледяные цепи оцепенения моментально сковали меня по рукам и ногам. Звуки и запахи беспорядочно носились в пышущем жаром воздухе моей квартиры, смешиваясь и размножаясь на лету, а зыбкая реальность испуганно вздрагивала под бешеным напором вторгнувшегося в ее пространство хаоса. Что-то ужасное происходило вокруг, но у меня не хватало смелости заставить себя разлепить склеенные непроизвольно выступившими слезами веки. Я неподвижно сидела на кровати, подтянув к подбородку онемевшие колени, и отрешенно слушала неровные удары собственного сердца, отрывистым стуком отдающиеся в виски.

–Не бойся, Линкс, открой глаза! Все хорошо, это я, Данте.

Знакомый голос – резкий, взвинченный, звенящий от напряжения. Успокаивать кого-либо таким тоном –это все равно, что читать голодному тигру развернутую лекцию о пользе вегетарианского стиля питания. Но для меня сейчас задачей первостепенной важности являлось выйти из охватившего меня ступора, а для ее скорейшего осуществления лучше всего подошел бы опрокинутый мне на голову ушат холодной воды. Так что использованный моим невидимым собеседником способ приведения меня в чувство оказался весьма действенным. По крайней мере, из невидимого вышеуказанный собеседник практически сразу превратился в видимого.

Зубов, когтей и прочей монструозной атрибутики, естественно, давно и след простыл. Надо мной склонился самый обычный парень в несуразно огромных очках и встревоженно вглядывался в мое лицо странными темно-серыми глазами с удлиненным миндалевидным разрезом. Эти глаза я видела один раз в жизни, и им предназначалось стать моим последним воспоминанием из мира живых.

–Ты как? – спросил Эрик все с теми же нервными интонациями. Откровенно не подходящие по размеру очки постоянно сползали ему на нос, и он каждый раз с нескрываемой злостью возвращал их нормальное положение, от чего с его лица не сходило раздраженное выражение Сизифа, наблюдающего за тем, как с горы весело скатывается только что оказавшийся на вершине камень.

–Пока не поняла, – честно призналась я, – наверное, Макс меня убил, и мы с тобой встретились на том свете?

Эрик недоуменно вскинул брови, а потом по его худому, заросшему многодневной щетиной лицу неожиданно пробежала мрачная тень, словно он вдруг вспомнил, при каких обстоятельствах состоялось наше знакомство. Парень облизнул проколотую нижнюю губу, и, опустившись рядом со мной на кровать, внезапно протянул мне руку.

–Я–живой, – с убийственной простотой сообщил Эрик, – можешь потрогать и убедиться. Ох, черт…!

Ладонь он отдернул за секунду до того, как я решилась к ней прикоснуться с целью удостовериться в белковой природе ее обладателя, и мгновенно спрятал обе руки за спину, где принялся старательно вытирать их о рукава своей толстовки.

–Это моя кровь, – процедил парень сквозь стиснутые зубы, -не обращай внимания, скоро пройдет.

Я не стала ничего отвечать. Нет у меня слов, вообще нет. Что можно сказать, если на моей постели сидит оживший труп с обеими руками по локоть в свежей крови (Вы думаете, это такая метафора? А вот и не угадали, мать вашу!), который спас меня от сексуальных домогательств озверевшего экс-жениха? Кстати, о женихе! При таком раскладе, не известно, кто тут из них еще в большей степени труп!

–Макс! – я закрутила головой по сторонам, будто взбесившийся флюгер, мигом позабыв про чудесным образом воскресшего Эрика и его жалкие попытки доказать свою непричастность к категории зомби, – Макс!

Прыжок с кровати у меня получился красивым и стремительным, правда, с приземлением вышла незадача: в полете меня существенно занесло, и я от души ударилась плечом об угол серванта. Тупо поднывавшие до этого момента руки пронзило нестерпимой болью, я дико заорала и медленно сползла на пол в двух шагах от распростершегося ничком Макса.

Внезапная атака сзади явно застигла бывшего кандидата на вакантную должность моего законного супруга врасплох. Главная надежда тренерского штаба футбольной сборной в бессознательном состоянии валялась посреди моей спальни мало того, что с голым торсом и спущенными штанами, так еще и с пятью кровавыми полосами вдоль спины. Почему-то у меня не возникло ни малейших сомнений, что подобные следы могли оставить лишь явившиеся мне в сумеречном затмении разума когти, и от осознания этого, на первый взгляд, невероятного факта меня передернуло, словно от холода.

Эрик стоял около плотно зашторенного окна и смущенно теребил беспрестанно сползающие очки. Глаза у него были равнодушные и какие-то безжизненные. А чего ты ожидала от мертвеца, Линкс? Разве не при тебе он сиганул с высоты девятого этажа? Вот тебе, пожалуйста, смотри и запоминай, что происходит после смерти с неупокоенными душами самоубийц!

–Я думаю, с ним все в порядке, – Эрик опустился на корточки и воспользовавшись моей растерянностью, осторожно вложил свою перепачканную в крови ладонь мне в руку. Горячие, живые пальцы на долю секунды задержались на обнаженной коже, и я почувствовала угрожающе частую пульсацию на его тонком запястье. Надо же, какие трупы пошли впечатлительные!

–Давай проверим, – решительно предложила я, – помоги мне его перевернуть.

На поле Макс Терлеев славился свой мобильностью и скоростью, но сейчас его тяжелое тело казалось неповоротливым и обмякшим. Я с замиранием сердца прижалась ухом к груди футболиста, и биение его сердца прозвучало для меня самой сладкой мелодией на Земле. А то ведь длительное нахождение в одном помещении с двумя покойниками может на мне негативно сказаться, и начну задумываться о том, чтобы оторвать ножку от кухонной табуретки. Кто знает, из чего она сделана, вдруг как раз из осины и есть?

–Ничего с ним не случится, – Эрик смотрел на Макса с таким брезгливым презрением, будто видел в нем не звезду спортивного олимпа, а раздавленного тапком таракана, – он же пьяный в ноль был, даже, наверное, и не понял, кто его вырубил. К утру проспится, и весь разговор.

–Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула я, – это если он еще пару месяцев ни к кому спиной поворачиваться не будет. Не хочешь мне ничего рассказать?

Стекла очков заметно суживали и без того миндалевидные глаза Эрика, но ничто не могло скрыть его расширенных от волнения зрачков. Темно-серые глаза в упор изучали мое лицо, и в их внимательном, сосредоточенном взгляде читалась жесточайшая внутренняя борьба между желанием открыть мне правду и боязнью вызвать во мне абсолютное отторжение. Победила, как водится, дружба.

–Вообще-то я к тебе за этим и пришел, Линкс! Откуда я мог знать, что здесь такое творится? –Эрик, видимо, посчитал ниже своего достоинства вести беседу сидя на полу, да еще и в непосредственной близости от спящего с открытым ртом Максом. Он поднялся на ноги, в очередной раз поправил свои старомодные очки и галантно подал мне руку. Ту самую, со следами постепенно подсыхающей крови. Необходимость принимать вертикальное положение без посторонней помощи привлекала меня не больше, чем искусственная шуба платяную моль, и я после некоторых колебаний отчаянно вцепилась в эту узкую ладонь с длинными, гибкими пальцами.

Голова у меня закружилась почти до тошноты. Я ухватилась за Эрика и несколько секунд жадно хватала ртом воздух, а когда меня, наконец, отпустило, обессиленно повалилась на смятую постель. Мой незваный гость тем временем утопал в кружевах : на глаза ему некстати попалось мое свадебное платье, вернее то, что от него осталось после того, как я основательно поработала ножницами над эксклюзивным произведением одного из французских модных домов. Со стороны Эрик выглядел совершенно по-дурацки: обросший парень в идиотских очках и мешковатой одежде с неприкрытым интересом рассматривает белоснежную фату, изрезанную на мелкие кусочки моей недрогнувшей рукой.

На заднем фоне всхрапнул и заворочался во сне Макс. Вот уже где точно, «пьяному море по колено».

–Понятно теперь, почему его так накрыло, – иронически хмыкнул Эрик, – ну, ты и даешь, Линкс! Знаешь, я ведь в глубине души боялся, что ты тогда все же прыгнула, уж очень осознанно ты готовилась к смерти. Теперь ты поняла, что оно того не стоило?

Я неохотно кивнула. Признавать ошибки всегда сложно, особенно перед тем, на чьей могиле ты еще сегодня утром собиралась за свой счет поставить надгробный памятник из черного гранита. Живой Эрик почему-то совсем не походил на созданный мной идеальный образ. Возможно, свой отпечаток на мое отношение к нему наложил недавний разговор с Кристиной, а возможно, я просто была настолько глупа, что на пустом месте сотворила себе кумира, который в действительности не обладал и сотой долей приписываемых ему достоинств. Более того, даже несмотря на то, что Эрик вырвал меня из лап покусившегося на мою половую неприкосновенность Макса, он не вызывал у меня никаких чувств помимо обыкновенной благодарности. Как подоспевший вовремя полицейский, например… Я посмертно возвела Эрика на самый высокий пьедестал в своем очерствевшем сердце, и в мечтах представляла, как все могло бы обернуться по-другому, не шагни он тогда в пустоту. Что ж, не зря говорят, нет ничего страшнее сбывшейся мечты.

Бесспорно, я бы нашла для него миллион оправданий, даже зная эту безобразную историю с Кристиной, но это ведь только о мертвых плохо не говорят. Как бы ни эгоистично это звучало, роль Эрика в моей судьбе сводилась лишь к тому короткому разговору на крыше, развернувшему меня на полпути в ад. В моей нынешней жизни ему не было места, как не было места и когтисто-зубасто-чешуйчатым галлюцинациям, после встречи с которыми Максу Терлееву еще долго придется оспаривать свое очевидное родство с бурундуками.

–Я знаю, что не должен был приходить к тебе, Ида, -я не слишком старалась скрыть свои мысли, но Эрик, похоже, ожидал от меня именно такой реакции на свой визит, и потому отсутствие гостеприимства его не сильно огорчило. Неудобные очки –это да, а недовольной рожей его явно не проймешь, – но мне больше не к кому обратиться за помощью. Пойми одно –я сознательно шел на смерть и сжег за собой все мосты. Ты же видела, я даже очки растоптал, а у меня зрение, между прочим, минус восемь. Ходил, как слепой крот, за стенку держался, пока часы не продал и первое попавшееся дерьмо не купил. Линкс, дай мне два дня и доступ в сеть. Я найду надежный способ умереть и сразу исчезну, я тебе обещаю!

Он говорил со мной спокойно и даже слегка снисходительно. Казалось, он повидал по сравнению со мной так много, что полагал свой жизненный опыт достаточным основанием смотреть на меня сверху вниз из-под полуопущенных век, и ему, конечно, в голову не приходило, до какой степени меня это раздражает. Особенно, после того, что я о нем узнала.

–Слушай, а как ты вообще сюда попал? – я села, облокотилась на подушку и демонстративно закинула ногу на ногу, – ладно, я догадываюсь, что Макс ключи у Райки взял, ну, а ты? Внизу домофон, соседи бы тебе не открыли…

Эрик снова облизнул проколотую нижнюю губу. Выглядел этот его излюбленный прием как-то не очень красиво, да и сам он своим неопрятным внешним видом глубоко оскорблял мои тонкие эстетические чувства. Хотя я и сама в разодранных бинтах не слишком отличалась от вытащенной из оскверненного саркофага мумии.

–Для Данте нет… то есть не было ничего невозможного, – туманно пояснил парень, – отключил в салоне красоты сигнализацию и прошел. А дверь твой Макс открытой нараспашку оставил. Я ее за собой закрыл, ты не беспокойся.

–А дальше? – было бы из-за чего беспокоиться. После того, что тут произошло, ни один грабитель сюда не сунется. Если только какой-нибудь эксцентричный оригинал решит совершить суицид нетривиальным способом.

Эрик опустил голову. Он стоял, прислонившись к серванту, на усыпанном белым кружевом полу, и молчал. Неровно отросшие волосы полностью скрывали его лицо, и я никак не могла разглядеть выражение его темно-серых глаз.

– За три дня без туйона мой организм очистился, – с наигранным спокойствием заговорил парень, – я не собирался жить так долго, поэтому ничего не принимал. Первая трансформация произошла в момент падения, и я не разбился. Моей жизни угрожала опасность, и резервы включились сами по себе. Ну а сегодня была ярость. Даже не думал, что могу так разозлиться, но когда увидел, как эта пьяная свинья на тебя напала, то потерял над собой контроль.

–А кровь откуда? – приобретенная на журналистском поприще привычка сначала собирать информацию, а уж затем ее обрабатывать, уберегла меня от того, чтобы сойти с ума, не вставая с постели, – что у тебя с руками?

Эрик вытянул ладони тыльной стороной ко мне и криво усмехнулся:

–Обратная трансформация. Вспомни спину Макса и теперь представь, какие у меня выросли когти.

ГЛАВА XII

Для того чтобы живо представить, как украшенная первоклассным набором остро заточенных когтей лапа с иступленной жестокостью вцепляется в беззащитную плоть моего экс-жениха, мне даже не пришлось особо напрягать воображение. Картинка получилась настолько динамической и яркой, что я с трудом удержала себя от позорного бегства по направлению «куда глаза глядят». Впрочем, вариант забраться под кровать и отсидеться там, пока все не устаканится, мне, в принципе, тоже импонировал, вот только ждать наступления этого исторического момента, было, по-моему, так же бессмысленно, как и принимать за чистую монету постановочные кадры реалити-шоу. Что ж, раз мне навряд ли светит разгрести бедлам в голове, попробую для начала хотя бы привести в относительный порядок свою квартиру.