Terra Mirus. Тебе не кажется

– Что случилось? – ахнула Июлия, срываясь с места.

– Ганьку, ой, Ганну Эдуардовну пчела укусила, прямо в язык. А он распух и с ладонь размером стал! – донеслось вслед.

Июлия успела забежать на второй этаж и позвать помощниц целителя, которые, почуяв платежеспособную клиентку, тут же гуртом ссыпались во двор и заворковали около стонущей бабы, держащейся обеими руками за рот и щеки. Подержала дверь, пока ее заводили внутрь. Села в машину и медленно потелепалась по поселковой дороге, аккуратно объезжая лужи.

И лишь когда впереди уже светились огни фонарей, стоящих вдоль трассы, до нее вдруг дошло. Она ахнула, затормозила и сама прикрыла руками рот в ужасе и изумлении.

– Мамочки, – тихонько пробормотала Июлия сквозь пальцы и застонала. – Это я ее, что ли? Я теперь ведьма, получается?

Новый талант скорее напугал девушку, чем обрадовал. Тетку было жалко, конечно, но самую капельку, все-таки наказанье это она заслужила. Но как теперь жить дальше? А вдруг она случайно проклянет кого-нибудь из коллег на работе или и того хуже – Ксану с Илоной? От волнения задрожали руки.

Нет, надо успокоиться и ехать домой, утро вечера мудренее. А через три дня она обязательно спросит у драконов, что ей делать дальше, а главное – чего ждать от себя. С этими мудрыми мыслями Июлия выехала на трассу и отправилась домой, приговаривая, что все будет хорошо.

И непонятно, сработала эта странная магия или нет, но по пути ни один из патрулей ее больше не остановил.

**

Поздняя ночь укрыла город черным одеялом, расшитым крохотными жемчужинами-звездами. Отключились фонари на трассе и лампы в окнах домов, не светились рекламные вывески. Только фары патрулей Полиции нравов временами вспыхивали на дороге красными злыми огоньками, будто глаза неведомого хищника.

Спите спокойно, добропорядочные жители города, словно говорили они. Ибо комендантский час, и нельзя не спать. Завтра вас ждут новый день и новые задачи, много труда на благо общества, много радости и добра. С новыми силами победим зло старого мира, станем чище и добрее. И однажды, если Вселенная услышит вас и посчитает достойными, станете вы равными Великим. И тогда не будет ни болезней, ни бед, ни предательства, ни злоупотреблений едой и опьяняющими веществами, выйдут к вам животные из лесов и лягут в ваших ногах, а птицы сядут на ваши руки и будут говорить человеческим голосом. Так велика будет ваша сила. Если, конечно, заслужите.

А если не будете спать и верить в лучшее, за вами придут и накажут. Так велика нынче наша сила, и останется она таковой во веки вечные.

Тишина и спокойствие окутали и старый пятиэтажный дом, стоящий последним в череде себе подобных в маленьком микрорайоне у самого леса. В окнах не горели даже свечи. Не шумели пьяницы, хотя, завтра всеобщий выходной, и на работу выходили только те, кто на дежурствах. Даже собаки, прикормленные сердобольными гражданами, не повизгивали во сне в зарослях полыни и шиповника, где у них стояли три будки.

Крепко спали жители «двушки» на первом этаже, за старенькой, но еще крепкой и добротной дверью, покрытой дерматином. На огромной кровати, занимавшей половину комнаты, обнялись мягкая, как сдобная булочка, женщина и худощавый мужчина с тонкими чертами лица. Вот она вздохнула и что-то тревожно забормотала в полудреме, но узкая рука с изящными пальцами погладила ее по волосам, и женщина мгновенно замолчала, уткнувшись носом в плечо мужчины.

Крепко спала на диване в соседней комнате светловолосая девочка в розовой пижаме, обнимая во сне плюшевого мишку. Да, возрасту она была уже взрослая, а взрослым с игрушками спать стыдно, говорила наставница Анна Тимофеевна, но ночью можно было не притворяться тем, кем ты на самом деле не являешься. Спала она крепко, без сновидений.

Спали кошки у ее ног, сплетясь разноцветным клубком неоднородной пушистости. Их было четверо: рябая и старая Мурка, матриарх прайда, черно-белая и глухая Уля, слепая трехцветная Ласточка и мелкий серый куцехвост с дурным характером. Постоянного имени у кота еще не было, его недавно принесли с улицы, больного и бездомного, как и всех остальных в свое время. Здесь они впервые в жизни узнали, что такое ласка и забота. Потому что Великие могли пропагандировать любовь к животным сколько угодно, но по факту надоевших домашних питомцев продолжали выбрасывать на улицу, оправдываясь тем, что все идет по решению и велению мудрого Мироздания, а значит, ему действительно так угодно, чтобы надоевшие собаки и кошки добывали сами себе пропитание. Ведь Вселенная изобильна и щедра, и еды в ней хватит всем. Не хватило? Значит, так угодно высшим силам.

Потому и создавались добрыми людьми приюты для брошенной живности. И одни помогали таким заведениям деньгами, крупами, мясом и старыми одеялами на подстилки, а другие были уверены, что это тоже угодно Вселенной, которая, как мы помним, изобильна и щедра. А значит, если будет на то воля ее, желающих помочь приюту хватит и без них. А если нет – значит, не заслужили.

Этим хвостатым повезло. Они сполна хлебнули горя и боли, но в итоге попали домой, в семью, где их никто никогда не обидит. Потому что все живые существа достойны доброго к себе отношения просто по факту своего существования. Так говорила женщина, спасшая их.

Поэтому и сон у них тоже был крепким и спокойным.

Не спал только Мистер Киска. Видимо, ему захотелось попить воды на кухне или же посетить укромный угол, где стоял лоток с древесным наполнителем. Мало ли, какие потребности возникают среди ночи у порядочного кота?

Но кухня была занята. На полу сидел худой и лохматый парень, поджав под себя ноги, выпрямив спину и сжав в руках деревянные часы. Подсохшие волосы вились кудрями вокруг лба и ушей, а глаза горели в темноте ярко-желтыми огоньками, которым позавидовал бы любой хищник. А человек, увидев подобное, испугался бы до икоты, а то и до инфаркта.

А потом, когда первый испуг закончится, человек бы понял – парень не видит и не слышит, что происходит вокруг. Он будто был здесь и одновременно не_здесь. И говорил с собеседником, оставшимся по ту сторону.

– Здесь все чисто, повелитель, – шептал он, смотря перед собой в упор сияющими и при этом совершенно невидящими глазами. – Да хранят меня Огненный Волх и земная матушка, мне удивительно повезло. Эта семья знает о нас. Накануне их мать встречалась и говорила с чешуекрылыми. Ее подруги – полукровки, одна – из породы драконов. Нет, уважаемые советники, я их еще не видел, как увижу – доложу. Нет, никто не узнает о разговоре, они крепко спят. Применять к ним силу нет резона, они добры и, кажется, действительно готовы помочь. Да, повелитель, здесь безопасно, они знают о чудодейственных свойствах дерева, которое тянет из живых энергию. Со мной? Со мной все хорошо, я полон сил и желания служить дальше на благо моего народа. Да, я понял, никак себя не выдавать и прилагать все усилия, чтобы люди не догадались ни о чем. За меня не беспокойтесь, на связь выйду через несколько ночей. Да хранит нас великое Солнце.

А дальше парень резко выдохнул, сияние из глаз исчезло. Он тут же ссутулился, торопливо прикрыл рот руками и глухо закашлял, содрогаясь всем телом.

И вздрогнул, увидев замершего напротив крупного белого кота. Тот стоял совсем близко и смотрел в упор, выгнув спину и нервно стуча по бокам полосатым, будто чужим хвостом.

– Что? – парень не выдержал первым. – Что не так?

Кот молчал, не отводя взгляда.

Глаза подростка зло сузились.

– Никак решил поживиться свежей дичью? Только попробуй на меня кинуться, когда я сменю ипостась, и я расколочу клювом твою глупую черепушку пополам. Если я болен и слаб, это не значит, что я совсем бессилен.

Кот будто понял смысл сказанного. Он опустил взгляд и отвернулся, но не ушел, а сел на пятую точку, отвел заднюю ногу в сторону и начал демонстративно ее вылизывать.

Парень фыркнул, с трудом встал на ноги, крутанулся на пятке против часовой стрелки, и через пару секунд взлетел соколом на насиженное место под потолком. Повозившись с полминуты, он закрыл глаза и заснул.

А Мистер Киска прыгнул на табуретку у стола, потоптался по ней, свернулся клубком и лег. Вот только глаза за ночь, в отличие от птицы, он так и не сомкнул.

Глава 6

Новый день не задался с самого утра. Илоне с Риком пришлось встать ни свет, ни заря – у обоих в этот раз совпали дежурства. Вот только муж уходил на сутки, потом день и ночь дома и снова двое суток на работе. А Илоне придется трудиться на благо общества в родной богадельне семьдесят два часа подряд. Хорошо, спать по ночам здесь было обязательным правилом. Ведь люди, работающие со старшим поколением, должны всегда быть отдохнувшими и благостными, нести в жизнь подопечных мир и покой.

По факту же Илона уже второй час сидела в своем кабинете, пытаясь не клевать носом над чашкой чая, и растирала пальцами мочки ушей, чтобы проснуться скорее. Голова, к тому же, была занята совершенно другим.

Как там найденный соколеныш, все ли с ним в порядке? Утром он обнаружился под потолком, где его и оставили, нахохлившийся, с нехорошо блестящими глазами. Илона шепотом пожелала ему доброго утра и предложила перекинуться, пока она поищет ему среди старых запасов еще одни штаны.

Через пять минут, когда она вернулась, Индра сидел за столом и осоловело хлопал глазами. Он был бледным и измученным, как будто плохо спал. Тонкий нос заострился, подозрительно напоминая клюв хищной птицы. Футболка мужа висела на худощавом туловище мешком. Однако парень нашел в себе силы улыбнуться сначала ей, а потом Рику, вышедшему из ванной с цветной щеткой во рту.

– Ы ак? – промычал он, продолжая торопливо чистить зубы.

– Хорошо, – тихо ответил сокол. – Почти не хочется кашлять. А вот спать хочется почему-то…

И он зевнул. Илона дотронулась пальцами до его лба и вздохнула – температура если и снизилась, то совсем на чуть-чуть.

– Значит так, дружок. Я тебе сейчас подогрею чай и бутерброды с сыром, а потом иди-ка, подремли в нашу кровать. Не дело это, с воспалением легких спать, как в курятнике. Ты так не выздоровеешь, вон как плохо выглядишь, отощал совсем, нос да глаза остались. Нас сутки не будет, постарайся выспаться. И не забывай пить таблетки, курс минимум семь дней.

Пока Индра завтракал, засыпая над тарелкой, а потом запивал горькую таблетку остывшим чаем, Илона быстро поменяла постельное белье и достала из шкафа зимнее толстое одеяло. Кровать они с Риком собирали сами, поэтому размером она занимала половину комнаты. В холодное время года в ней можно было спрятаться, как в гнезде.

Что ж, это гнездо сейчас понадобится одной очень измученной птичке.

Рик быстро позавтракал, чмокнул жену в щеку и выскочил на улицу, где еще было темно. Илона задержалась, за ней приезжал специальный рабочий автобус. Времени как раз хватило, чтобы удобно устроить паренька среди подушек и укутать одеялом.

– Здесь так удобно, – удивился Индра, сворачиваясь калачиком и прикрывая глаза. – У нас считается, что воин не должен спать в подобной постели, потому что, если на лагерь нападут враги, он не сможет быстро выпутаться из кучи перин. И если кто-то попадется на мягкой лежанке, его потом товарищи по отряду засмеют…

– А мы ничего им не расскажем, твоим товарищам, – засмеялась Илона, накрывая его поверх одеяла шерстяным пледом. – Расслабься хоть на сутки. Здесь из врагов только кошки, которые порой кусают за пятки, если сильно дрыгаешь ногами во сне. Но их можно покормить и тогда они утихнут… Не забывай про таблетки, хорошо? Тебе нельзя бросать их пить.

Но Индра не ответил – он уже спал, зарывшись под одеяло с головой, один нос торчал наружу.

… а теперь сама Илона тоже не отказалась бы подремать, и не над чашкой чая, а над мягкой подушкой с одеялом. И позавтракать она тоже не успела. Ну ничего, в столовой наверняка найдется каша с медом или овощной салатик. А в обед можно сходить в магазин и разжиться полезной булочкой без белой муки, сахара и дрожжей. А если повезет и никого из коллег в магазине в это время не будет – то и шоколадкой с орехами…

На мечтах о плитке шоколада ее и прервали.

– Илонка, ты тут? – Кузьминичну слышно было аж из коридора. Опираясь на палку, она бодро семенила вдоль стоящих в ряд ведер для мытья пола, мимо пустых кабинетов канцелярии. Вот уж кому повезло, никогда не дежурили по выходным. – Ох, моченьки моей нет, ноги не ходят, руки не держат, голова не соображает…