Ниенна. Благословленная Смертью

– Пойдёмте плясать, госпожа, – уговаривала Агашка. – И глотните, репяными хранителями клянусь, хуже не будет!

– Ну, раз репяными… – и некромансерка протянула руку за чашей.

И лишь когда сладкая, пахнущая медом жидкость сначала покатилась живым огнем в желудок, а затем ударила в голову, Ниенна вдруг вспомнила, что с утра ничего не ела…

Но было уже поздно. Мир вокруг резко замедлился, а потом вспыхнул разноцветными звездами. Они сплошным потоком падали с небес, оседали на испачканных рукавах ее некромансерской мантии, в волосах и на ресницах стоящих рядом девиц. Запутывались в росшей у изб траве, повисали драгоценными камнями на покосившихся дощатых заборах, на битых глиняных горшках, украшавших частокол. Кружили хороводы вокруг пляшущего с рыжулями Эдгара, вокруг Бродди, что оставил полусонных детишек на попечение матерей и теперь вел за руку к танцующим раскрасневшуюся и счастливую Азали.

«Какая она красивая! – от восторга у Ниенны перехватило горло. – Какие они оба красивые, как подходят друг другу!»

– Агаша, а можно мне снова налить?.. – несмело шепнула она.

Еще одна вспышка пламени, сначала рухнувшая в живот, потом плеснувшая наверх, в грудь. Ниенну бросило в жар.

Как же она раньше не замечала, насколько хорошо быть живой? Так бы вечно стояла, разинув рот, и смотрела на то, какой дивный и прекрасный мир вокруг! На полыхающие факелы, на пляшущие парочки, на хорошеньких до умопомрачения сельских девиц, надевавшим на головы своим избранникам венки – и когда только успели сплести?

Вот кто-то из них дернул ее за руку и со смехом потащил к воткнутым в землю факелам неподалеку от злополучного амбара. Они освещали толпу деревенских парней, окруживших стол и две колченогих табуретки. На одной из них сидела встрепанная и счастливая Герда.

– Следующий! – звонко выкрикнула она, закатывая повыше рукава. Напротив опустился вихрастый кряжистый парень, Ниенна смутно помнила, что это сын кузнеца.

Миг – и подруга утвердила локоть на стол, крепко-накрепко ухватилась за широченную мужскую ладонь. Взгляд глаза в глаза. Ехидная ухмылка. Меньше, чем через минуту рука кузнецова сына падает на дощатую столешницу.

– Одолела! – ахнула толпа, как один человек.

Герда придвигает к себе чарку с медовухой, опрокидывает ее в рот, утирает губы и задорно хохочет.

– Следующий! Ну, кто сможет одолеть валькирию-полукровку, победившую в тандеме с подругой шепелявого сморчка-некромансера?

Гул в толпе стихает. Видимо, парень был самым сильным в деревне, и соперников для Герды не осталось. И вдруг из темноты шагает высокая фигура.

– Я рискну, – усмехается вчерашний черноволосый косарь. – Зови меня Вячко.

Герда фыркает.

– Хочешь тоже опозориться перед девчонкой? – подначивает она.

– Нет, хочу с тобой танцевать потом, как одолею, – серьезно отвечает косарь.

– Ладно, если одолеешь, пойду с тобой, – глаза Герды задорно сверкают в отблесках факелов, и Ниенна ахает – как же прекрасна ее подруга! И как хорош черноволосый Вячко рядом с ней!

«Проиграй, проиграй!» – бьется сердце у нее в груди.

Руки схватились над серединой стола, ноги крепко уперлись в землю. Минута – и валькирия стукается костяшками пальцев о деревянную столешницу.

– Ооооххх! – проносится над толпой единогласно. Кажется, Ниенна тоже кричит от восторга.

– Вот же ж леший, – с досадой машет рукой Герда, но уговор есть уговор. Она дергает себя за ленту в толстой косище, и длинные светлые волосы водопадом окутывают плечи.

– Я хоть немного тебе по нраву? – вдруг смущается Вячко, но его шепот из посторонних слышит лишь некромансерка.

– Конечно, – удивляется вопросу валькирия, а затем поясняет. – Ты же один тут меня одолел. Как ты можешь мне не нравиться?

Бабах! – взрываются над головой разноцветные яркие шары, все вскрикивают, а Ниенна машинально закрывает голову руками, но через миг радостно смеется – это же салют! Она видит фигуры боевой тройки Альбрехта на площади в окружении кучи народу. Парни колдуют слаженно и размеренно, как в поединке, но цель чародейства в этот раз славная, подходящая и месту, и времени!

Ввввжух! С шипением летит в небеса огненная комета и кружит, кружит, выписывая замысловатые кренделя, оставляя за собой сияющий след.

– Аааааа! – кричат от страха и восторга дети, у которых прямо перед носом взмывает вертикально ввысь стайка разноцветных драконов. Те прямо в полете начинают битву, заставляя малышню визжать еще громче и скакать на месте.

Над Щедрым Полем и окрестностями с грохотом распускаются сказочные цветы, сияют драгоценные камни, машет здоровенным мечом огненный рыцарь, побивая крылатого змея. Деревенские смотрят в небо, открыв рты, и на их лица словно оседает волшебный звездопад.

Картинки мелькают перед глазами Ниенны все быстрее. Вот зачарованные гармонь и гусли начинают играть сами, давая музыкантам отдых. Дрожат в воздухе, словно под чьими-то невидимыми пальцами, и над площадью перед домом старосты плывут задорные звуки плясовой.

Вот Эдгар в съехавшем на ухо венке из одуванчиков крутит ладонями, сосредоточенно закусив нижнюю губу, и в руках его вдруг оказывается огромная охапка багровых роз, подобных тем, что растут в садах самого короля. Чародей с таинственным видом фокусника раздает цветы обступившим его девкам. Кто-то из молоденьких селянок больше не может сдержать эмоций и плачет, плачет от облегчения и радости – поганый некромансер пойман, никто больше не будет поливать землю кровью красавиц, жестоко вырывая им сердца.

Да, наверняка грядущие дни будут не слишком радостными. Наполненными постоянным трудом и семейными тяготами. Но сегодняшней ночью можно все. Сегодня каждая под этим небом, что сыплет людям на головы звезды, кометы и сияющих драконов – королева, достойная лучших цветов, и каждый – король, что может их дарить. Завтра наступит только утром. А впереди целая ночь, и кажется, что это так много, почти как тысяча лет.

Ниенна тоже плачет и смеется, вытирая слезы. Но ей здесь слишком шумно и светло, хочется туда, в ночь, в темноту и тишину. Она бредет за околицу, и земля плавно качается под ее ногами, словно убаюкивает, предлагая прилечь и забыться во сне.

– Не хочу спать, – капризно говорит она вслух собственным мыслям. – Танцевать хочу. Здесь.

Некромансерка кружится на залитом лунным светом репяном поле, раскинув в стороны руки. Хохочет, поднимая лицо к небу. Мир огромный и прекрасный, и даже если порой в нем заводятся всяческие гады – она знает, как с ними расправиться. И все на свете ей по плечу, любые испытания, любые напасти…

– Смотри, не запнись в борозде, – вдруг раздается из-за спины негромкий мужской голос.

Альбрехт Вельф собственной персоной. Стоит, сунув ладони в карманы, серебряные пуговицы поблескивают на темно-синем мундире. Хмурится недовольно. Его здесь только не хватало!

– Ты пришел мне вечер испортить? – шипит рассерженной кошкой Ниенна. – Не боюсь я тебя!

– Нет, просто нечего ходить по темноте одной. Ты после боя явно без колдовских сил, вон и заикаешься уже… – Альбрехт делает шаг навстречу и вдруг замирает. Глаза его удивленно расширяются. – Погоди, лялечка, ты что, нарезалась?

– Ничего я не нарезалась!.. – возмущается Ниенна, но боевик лишь хохочет в ответ.

– Да ты же на ногах не стоишь! Первый раз, поди, хмельное пробовала, ещё и на голодный желудок? Эх, ты, пьяница. Кто так делает? По уму же надо…

Часть Ниенны, та самая, что отвечает за разум, шепчет, что боевик прав, и надо бы вернуться в деревню и сесть на видном месте под его присмотром. Ведь Альбрехт – лидер их команды, ему виднее… Но вспыхнувшая ярость давит все доводы на корню.

– Сам ты пьяница! Я злодея победила? Победила! Ритуал жертвоприношения провела? Еще какой, и ни разу в читке заклинания не ошиблась! Я могу себя защитить! – почти кричит она, досадуя, что земля вдруг заплясала под ногами еще быстрее. – Хочу – гуляю, хочу – танцую! Хоть в деревне, хоть в чистом поле! А будешь мешать, я тебя…

– Ты меня – что? – с усмешкой поднимает бровь Альбрехт.

– Побью, – с тихой неуверенностью заканчивает Ниенна. Ей вдруг становится холодно.

Альбрехт словно этого и ждет. Расстегивает шерстяной мундир, небрежно кидает его на землю, оставшись в тонкой белой рубахе.