Второй шанс

«А ведь я не ревную, – вдруг поняла она. – Просто мне обидно, что Димка обманывал и на свои увлечения тратил гораздо больше, чем я думала. Я экономила на всём, а он считал достаточным ту сумму, что выделял на семью».

Теперь её потуги каждый месяц сводить концы с концами показались унизительными. Иванна вспомнила об утренней просьбе дочери дать деньги на костюм.

«Оказывается, деньги у Дмитрия имелись, но не для нас!»

От вскипевшего в ней гнева Иванна сжала пальцы в кулаки. Решительно подхватила сумки.

«Пора домой. Хватит! Отдохнула в парке».

Проходя мимо большой витрины универсама, заметила отражение своего лица в зеркальном стекле. Испуганно вздрогнула: она не узнала себя.

«Вот значит, как я выгляжу со стороны. Хмурое, бледное лицо, брезгливо опушенные уголки губ, колючий взгляд. Да уж… та ещё красавица».

Ей вспомнилось счастливое лицо мужа, а потом своё отражение в стекле витрины. Ведь не родился же Дмитрий махровым эгоистом! Что же случилось? И честно ответила себе: «Всё произошло моими стараниями». Если и имелись какие-то чувства в начале совместной жизни, то давно испарились. Она не любила его с самого начала. Дмитрий нравился ей, но и только. Как нравилась его трёхкомнатная квартира, машина и жизнь, которую Иванна представляла себе с ним, давая согласие на брак.

«Я стремилась уехать из села – уехала. Выскочила замуж за первого встречного, показавшегося подходящим для совместного проживания. Вот и получила».

От природы будучи эгоистом и себялюбцем, Дмитрий быстро воспитал жену под себя. Но его эгоизм не расцвел бы махровым цветом, если бы не её покорность. Чувствуя себя облагодетельствованной, Ивка с самого начала все обязанности по дому возложила на свои плечи. Ей не составляло труда убрать, постирать, приготовить. После тяжёлой деревенской работы этот труд по дому казался лёгким и необременительным. Она приучила мужа не думать, что поставить на стол, чем накормить семью. Он отдавал ей зарплату, а Ивка планировала и содержала дом. Если вначале это было доверием, то вскоре превратилось в обязанность. Иванна стала работающей домохозяйкой. Во всём случившемся её прямая вина.

«Я сама позволила обращаться с собой так», – с грустью осознала она.

С детства Иванна насмотрелась скандалов, наслушалась криков и разборок с пьяным отцом, во взрослой жизни панически старалась их избегать. Она редко настаивала на своем. Теперь понимала, что проявила слабохарактерность. Иногда нужно не бояться разговора и заявлять о своих правах и интересах. Обида, сдерживаемая годами, захлестнула её и жгла внутри, как уксусная кислота. Горечь ощущалась даже во рту.

Вспомнила, вот Дмитрий хмурится: она попросила денег на покупку новой куртки. Увидев его недовольство, быстро отступается: «Ничего, похожу в старой, новую куртку потом купим». Сам же придирчиво выбирает обувь стоимостью отвергнутой вещи для жены. А ведь и правда – муж неплохо одевался. У него имелись хорошие рубашки, джинсы, пуловеры, костюмы. Почему она молчала, не настаивала на своем? Иванна с обидой вспомнила ещё один случай.

На день рождения матери Дмитрий решил подарить золотые сережки. У свекрови намечалась круглая дата, родители мужа собирались приехать к ним в гости. Одеваясь утром, Ивка обнаружила – единственные колготки поползли стрелками. Она попыталась надеть джинсы и увидела на коленке пятно от зеленки. Когда успела их выпачкать, вспомнить не могла. Пришлось натянуть длинную юбку, скрывая поползшие колготки. Пальто оказалось на много короче юбки, наряд смотрелся некрасиво. Из-под края юбки выглядывал кусочек ноги, и стрелка поехавших колготок бросалась в глаза. Муж заметил злополучную стрелку возле магазина.

– Ты что, не могла одеть целые колготки?! И почему вырядилась, как чучело? С тобой стыдно идти в магазин! Пошла покупать золото в драных колготках!

Ивка сжала зубы, удерживая слезы. В магазине стало ещё хуже. Выбирая серьги, она предложила Дмитрию купить необычное ювелирное изделие: сережки в виде застывших языков пламени. На её тихие слова муж грубо огрызался и, не обращая внимания на продавцов, громко делал ей замечания. Краснея от стыда, она замолчала совсем. Иванна не любила ходить по магазинам и рынкам с мужем. Он словно не замечал, что обижает её постоянным одергиванием. Посещение магазина с Дмитрием превращалось для неё в пытку. Как-то она возмутилась:

– Почему ты выставляешь меня полной дурой?

На что супруг спокойно ответил:

– Веди себя правильно и не будешь выглядеть идиоткой!

Мелкие уступки становились большими. Муж не любил, когда она одна или с Сашей уезжала пообщаться с подругой.

– Дома полно дел, а ты шляешься к Тоське.

Даже к собственной матери она ездила редко и только с одной ночевкой. Как же Димочка один. Кто подаст ему кушать и приготовит свежую еду? Теперь Иванна ругала себя почём зря, Дмитрий прав, она действительно дура. Шла на все уступки и превратилась в серую, уставшую, плохо одетую, неухоженную, скучную бабу. Чем больше подчинялась мужу, тем непривлекательнее становилась для него. Вряд ли он хотел этого. Дмитрий будто проверял, до какой черты она способна дойти в своем самоуничижении.

«Не понимаю, мне что, нравилось чувствовать себя несчастной сироткой, обиженной тираном мужем? Или так легче оправдать лень и нежелание посмотреть правде в глаза: брак с Димой – ошибка. Совсем забросила мать. Нужно чаще к ней ездить».

И тут же услужливая память подбросила воспоминание.

Они приехали в Потапово до обеда. Мама суетится. Побежала резать петуха на борщ. Ивка с волнением обходит подворье: вот покосилась калитка и висит на одной петле, у лавочки истлел пенек, и доска лежит на блоке.

– Дим, пока готовится обед, поправь калитку.

Муж неохотно встает с дивана. На самом деле у него золотые руки, и он все делает аккуратно и на совесть. Только заставить трудно. Мама счастлива. Хвалит его работу. Санька кормит кроликов, гладит их шелковистую шерстку. Пушистые комочки совсем ручные.

– Дим, нужно вставить раму в сарае, – просит Иванна.

Муж начинает злиться:

– Я приехал отдохнуть!

Мама машет руками.

– Не надо, Димочке нужен отдых.

«А ведь он, действительно, лодырь. Отработал смену и больше его ничего не заставишь делать», – осознаёт Ивка.

В город они всегда возвращались утром в воскресенье, будто их ждали неотложные дела. Дмитрию явно не хотелось оставаться в деревне, где всегда полно домашней работы.

«Вот и превратилась я в прислугу, домработницу и наложницу, причём добровольно и с минимальным правом голоса».

Если мужу не нравилось, что она говорит, Дмитрий обрывал: «Слишком много стала болтать! Закрой рот, не то пожалеешь!»

«Я точно мазохистка, если покорно сносила упрёки и обиды. Да нет, непокорно. Внутри всё восставало, но терпела. Как же квартира в городе мечты! А стоила ли мечта этого? А самое главное, сломав меня, сделав такой, как нужно ему, он окончательно разочаровался. Димке хотелось несовместимого: покорной, но яркой и интересной подруги жизни. Я же стала серой мышкой, с взглядом испуганной овцы. Я бесила его», – размышляла она и внезапно осознала: не нужна ей мечта такой ценой! Не нужна квартира и город, оставшийся чужим, и муж, которого не любит, и сама не любима. Нужно что-то делать!

Иванна вышла из маршрутки не на своей остановке, и еле плелась по улице. В ней произошли ещё невидимые глазу изменения. Сколько может человек притворяться и обманывать себя? Она делала это почти десять лет. Но вот маленький камушек катится с горы, и вскоре лавина сметает всё на своем пути, так и измена мужа заставила Ивку открыть глаза. Она остановилась, пораженная новой мыслью, осенившей её. На душе сразу стало легко, словно цепи, сковывавшие грудь, упали.

«Я больше не буду терпеть! Зачем? Ведь и Димка без меня будет счастливей. Вон как светились его глаза, и помолодел сразу. Почему я совершила столько ошибок? Настало время их исправлять! Брак не принес радости ни мне, ни мужу. Так зачем нам жить вместе?»

Иванна облегчённо вздохнула: решение принято. Она подаст на развод. Возьмёт отпуск на две недели, поедет к маме и хорошенько подумает. Выход обязательно найдётся.

«Мне всего тридцать один год – вся жизнь впереди. Димке же пока ничего говорить не буду».

Появление молодой соперницы стало тем самым камешком, вызвавшим лавину. Если признаться честно, то изредка Ивке по ночам снился смутно-знакомый образ желанного мужчины.

«Буду считать это равноценной изменой, – хмыкнула она. – Женщина заслуживает к себе такого отношения, какое позволяет сама, – повторила, как заклинание Иванна. – Значит, пора прекращать вести себя, как бедная родственница!»

Вернувшись домой, и, делая привычную работу, она пела.

– Мама, ты поёшь? – удивилась Санька.

– Сегодня замечательный день, – улыбнулась она и чмокнула дочь в щёку.

Та поморщилась. С некоторых пор Саша не одобряла телячьих нежностей и позволяла только обнимать себя.

«Кто бы поверил, что день, когда я узнаю об измене Димки, станет для меня днём откровений», – хмыкнула Ивка, ощущая горечь обиды и разочарования в купе с лёгкостью, будто с души сняли камень.

– Завтра я возьму отпуск на четырнадцать дней, поедем к бабушке.

Дочь недоверчиво посмотрела на неё, не веря счастью.