Механическое приданое. Дочь коллекционера

– Ну, ну! – по цокал языком мистер Блаунт. – Так я тебе и поверил. Имей в виду, Урсула, я тебе не позволю разорвать помолвку.

– О чем это вы, дядя?! – искренне возмутилась я. – Я об этом даже не помышляла!

– Значит, тебе все же понравился мистер Ридели? – с сомнением в голосе спросил дядюшка Джошуа, поглядывая на механика.

Я перевела взгляд на мужчину, который прикрепив к правому глазу монокль рассматривал чертеж в книге. Рукава его рубахи запылились, волосы взлохматились, и сейчас мистер Ридели выглядел, как обыкновенный мастер, а с учётом молодого возраста, скорее подмастерье, а не представитель высшего общества. Но против воли я залюбовалась четким профилем и резкими движениями мужчины. Должно быть, я слишком много времени провела в одиночестве, и сейчас для меня любой представитель противоположного пола показался бы невероятно привлекательным, а не только мистер Ридели.

– Думаю, мой будущий супруг не так уж и плох, – ответила я.

"Правда, придется немало потрудиться, чтобы он соответствовал моим ожиданиям," – подумала я, потому что манеры мужчины оставляли желать лучшего.

Мы ещё немного простояли, наблюдая за увлечённо рассматривающим книги мистером Ридели, затем дядюшке Джошуа надоело это занятие, и он выпалил на одном дыхании:

– Ну что, мистер Ридели, согласны ли вы подписать брачный договор?

Ответа не последовало, потому что механик был полностью поглощён своим занятием.

Лицо дядюшки покраснело от негодования, но он быстро взял себя в руки. Свой вопрос мистер Блаунт повторил громким сдержанным голосом.

Наконец, мистер Ридели отвлекся от пыльного фолианта и удостоил дядюшку взглядом. При тусклом освещении встроенных в стены ламп цвет глаз мистера Ридели было не разобрать, но ещё в гостиной я заметила, что они небесно-голубые. Невероятно красивые, притягательные и холодные. Мужчина поджал губы и, как мне показалось, нехотя, произнес:

– Раз вы настаиваете, что коллекция перейдет в мое распоряжение только после женитьбы на вашей племяннице, и категорически отказываетесь продать мне ее, значит, я вынужден согласиться принять ваши условия, мистер Блаунт.

Губы дядюшки расплылись в радостной улыбке. Из-за пазухи он вытащил заранее заготовленный брачный договор, свёрнутый в трубочку, и вручил его мистеру Ридели.

– Урсула, вели Сьюзи принести перо и чернила, – сказал дядя.

Я уже готова была развернуться в направлении лестницы, но мистер Ридели остановил меня, сказав:

– Это ни к чему. У меня есть с собой приспособление, которое позволит подписать документы без помощи пера и чернил.

Мы с дядюшкой подались вперёд, чтобы рассмотреть изделие, которым хотел воспользоваться мой будущий супруг.

Мистер Ридели изъял из нагрудного кармана тонкую металлическую палочку, щёлкнул кнопкой, расположенной вверху конструкции, и из нее вышло тонкое острое жало.

– Оно уже смочено в чернилах, – пояснил мистер Ридели, заметив наш интерес.

Мужчинам пробежался глазами по тексту и поставил внизу документа размашистую подпись.

– С этого момента вы являетесь женихом моей племянницы! – радостно воскликнул дядя, забирая из рук механика договор и пряча его обратно за пазуху.

– Что ж, вероятно, это было неизбежно, – со вздохом сказал мистер Ридели, поднимаясь на ноги. – Когда я смогу познакомиться со своей будущей супругой?

От этого вопроса мы с дядей замерли, как вкопанные. Мистер Блаунт посмотрел сперва на меня, затем на мистера Ридели, а потом снова на меня. Все это происходило в полном молчании. Вероятно от нелепости ситуации, в которой оказались мы трое, дядя совершенно лишился дара речи. Мне стало жаль единственного родственника, и я ответила вместо него.

– Урсула Блаунт. Ваша невеста, – представилась я и протянула руку мистеру Ридели для запоздалого приветственного поцелуя, но он даже не подумал ее касаться. Вместо этого мужчина отступил на шаг назад, словно я была ему неприятна.

– Я представлял вас несколько иначе, – сказал мистер Ридели, поморщившись.

Такого унижения я не испытывала никогда в жизни. Я никак не ожидала, что могу вызвать отвращение у будущего супруга. Неужели я настолько непривлекательно выгляжу? Мне тут же захотелось найти хоть какое-то зеркало и взглянуть на свое отражение. Может быть, я испачкалась в пыли? Или от меня дурно пахнет? Возможно, у мистера Ридели непереносимость аромата сирени, которым обильно обрызгала мои волосы камеристка?

– Что ж, договор подписан, свадьба состоится через две недели, а до этого момента, мистер Ридели, будем рады видеть вас в имении в любое время, – наконец пришел в себя дядюшка.

– Замечательно. Я зайду завтра в шесть вечера, – сказал мистер Ридели

и торопливо начал подниматься по лестнице.

Мы с дядюшкой последовали за ним.

Мистер Ридели еще более торопливо попрощался и, можно сказать, выбежал из имения.

– И что это, по вашему мнению, было?! – уперев руки в бока, спросила я.

Дядя, наконец, расслабился и сделал то, что хотел сделать все время визита нашего гостя – закатил глаза.

– Ума не приложу, Урсула, но чувствую, что ваш брак с мистером Ридели простым точно не будет…

Дорогие читатели, прошу поддержать роман лайками и активными комментариями – это поможет увидеть книгу большему количеству читателей))) Буду рада новым подписчикам))) Спасибо, что выбрали роман " Механическое приданое" для чтения)

Глава 4

Как только дядя покинул имение, я вернулась на нижний этаж. В прежние времена это место было подвальным помещением, но отцу было необходимо куда-то складировать свои находки, и он его полностью занял, постепенно переоборудовав под свой кабинет.

Большую часть нижнего этажа занимали стеллажи. На них пылились различные механические штуковины. Здесь были готовые изделия и детали от них. Некоторые были совершенно непонятными, неизвестной конструкции, не похожей ни на что из нашего современного мира. Но вот целый стеллаж занимали механические насекомые. В основном они были небольших размеров, способные поместиться на моей ладони, разнообразной формы и конструкции. В детстве я с любопытством рассматривала эти творения старых мастеров, сейчас же мне не было до них никакого дела. Моя горничная Сьюзи боялась находиться на нижнем этаже именно из-за насекомых. Ее страх распространялся как на живых, так и механических созданий, поэтому мне всегда приходилось сопровождать Сьюзи во время уборки помещения. Стеллажи с механическими насекомыми она старалась обходить стороной, поэтому на них скопился толстый слой пыли.

Я на минуту остановилась напротив бабочки с крыльями, сделанными из тонкой, но очень прочной, пластины. В детстве я брала ее маленькими ручками и бегала по помещению, подняв бабочку над головой и представляя, что механическое создание живое и может летать по-настоящему. Отец моих игр не видел и вряд ли одобрил бы такое неосторожное обращение с редким экземпляром его механической коллекции. Я же хоть и нечасто, но наведывалась в святая святых мистера Блаунта и играла изделиями старого мира, словно куклами.

В детстве здесь все казалось загадочным и интересным, но сейчас, глядя на скопление механизмов и старых книг, я испытывала искреннее негодование. Почему все это мистеру Блаунту было намного важнее родной дочери? Почему последние часы своей жизни он провел не со мной, а в очередной поездке в поисках старинных изделий?

Я резко отвернулась от металлической бабочки, символизирующей для меня предательство отца. Она была нужнее меня, интереснее и, наверное, любимей.

– Где же эти альбомы? – прошептала я, возвращаясь к письменному столу.

В одном из ящиков я обнаружила их и, удовлетворённо улыбнувшись, прижала к груди. Пусть отцу я и была безразлична при жизни, и он ничуть не озаботился моим будущим перед смертью, кое-что ценное он после себя все же оставил. Эти альбомы позволят мне переводить фолианты, которые столь важны для мистера Ридели – моего будущего супруга. Благодаря им я смогу стать полезной, проводить с мужем больше времени. Нас объединит общее дело, и возможно, узнав меня лучше, он сможет проникнуться симпатией.

С кипой пыльных альбомов в руках, прижатых к груди, как нечто горячо любимое, я поднялась в гостиную. Как раз в этот момент из новых настенных часов вылетел металлический соловей и огласил помещение противнейшим протяжным треньканьем. От неожиданности и резкости издаваемых механической птицей звуков я подпрыгнула на месте, руки разжались и все альбомы покойного батюшки посыпались на пол. Корешки, рассохшиеся от времени, потрескались и желтоватые листы разлетелись по всей гостиной.

Ругаясь, словно сапожник, я принялась ползать по полу, собирая их в стопку. Теперь придется потратить уйму времени, чтобы снова разложить все по алфавиту. Я была зла, как тысяча чертей. От этих механизмов одни неприятности! Лучше бы механики-артефакторы вообще ничего не изобретали. Возможно, тогда матушка не разбилась бы на паромобиле, отец нашел бы себе занятие, не отвлекающее его от супруги и дочери. А я… Я бы не была такой одинокой!

От собственных мыслей, вернее от осознания насколько несчастна, я расплакалась. Горькие слезы текли по щекам, скатывались по шее и затекали в декольте, а я сидела на полу в окружении вороха бумаг и даже не пыталась их вытереть. В таком состоянии меня застала Сьюзи. Женщина остановилась в дверном проходе, занимая своим внушительным телом большую его часть, и, всплеснув руками, заголосила:

– Что за сырость вы развели, мисс Урсула? Неужели жених настолько не понравился? С виду очень даже не плох!

Появление служанки помогло мне прийти в себя. Я резко поднялась на ноги и вытерла щеки тыльной стороной ладони.

– Жених как жених! – ответила я резко. – Ничего особенного.

– К чему же тогда эти слезы? – не унималась Сьюзи.