Забытая ария бельканто

– Что вы здесь делаете?!

– А-а-а! – она вскочила, уронив деревянную резную шкатулку. Драгоценности рассыпались по полу.

– Это бабушкино!

Жанна Яковлевна кинулась подбирать бусы, кольца, сережки, браслеты, большие красивые ленты с камнями – Максим не знал, как они называются – и складывать все в шкатулку.

– Конечно, конечно, – красная, она пыхтела, ползая на коленях, – Алиса Витальевна просила свезти к ювелиру сережки: замочек заедает.

– А почему вы крадетесь, как шпионка? – наседал Максим. Страх исчез. Осталось злорадство.

– Чтоб тебя не разбудить, Максимушка.

– Я не спал. Все слышал. И ви-дел! – он взял со стола «Сто балетных либретто», засунул книгу подмышку и чинно проследовал вон.

«Пусть теперь только попробует бабушке на меня пожаловаться!» – вернул кий на место в гостиную, прошел к бабушке, уселся поудобнее и принялся за «Аиду».

Максим перестал таскать конфеты. Всякий раз, как находил лакомства, перед глазами вставала Жаба, копающаяся без спроса в бабкиных вещах. А уж на нее он точно не хотел походить.

Как-то раз он включил телевизор. Домработница тут как тут. Достала свой блокнот, но Максим вытащил из кармана припрятанную бумажку и громко зачитал:

– Десятое апреля двухтысячного года. Шкатулка, – он насмешливо наблюдал, как лицо Жабы покрылось красными пятнами. Она шумно задышала и поджала тонкие губы. С того дня домработница присмирела.

Максим покончил с утренним туалетом, вернулся в комнату, облачился в джинсы и водолазку и заспешил на кухню. В дверях приостановился. Жанна Яковлевна стояла у окна вполоборота к садовнику, раздувая ноздри. Презрительно сжатый рот напоминал куриную гузку. Иван Семенович в длинном белом фартуке поверх пиджака хлопотал у плиты.

Домработница скрестила руки и насмешливо наблюдала за ним.

– Может, вы у нас в кухарки заделаетесь?

– Может, – ответил садовник спокойно и налил в глубокую тарелку три половника супа. Поставил на плоское блюдо и посыпал рубленой зеленью. – Не велика премудрость.

– Ну-ну, – домработница поправила воротничок и переместила кружевную наколку на затылок.

«Раньше на жабу походила, а сейчас матерый такой бульдог. Цапнет, если бдительность потеряешь. Манжеты на запястье не сходятся. Ноги расставила, как на ринге», – Максим представил, как Жанна Яковлевна боксирует и рассмеялся.

Садовник и домработница обернулись.

– Всем добрый день, – Максим уселся за стол, разложил на коленях салфетку и понюхал первое, – традиционный английский сырный с курятиной?!

– Сам варил, – садовник придвинул плетеную корзинку с хлебом.

– Лучше б щи или борщ с пампушками, – подала голос домработница.

– Мы на кулинарном деле готовили такой, – заметил Максим, зачерпнул полную ложку дымящегося супа, подул на него и отправил в рот. – Очень вкусно, благодарю.

Иван Семенович впервые улыбнулся:

– Обедай и поедем. И да… – он вынул из кармана фартука большую связку ключей и положил на стол, – все что есть.

Жанна Яковлевна воскликнула:

– По какому праву вы их у меня забрали?

Садовник невозмутимо поставил второе – внушительный кусок мяса в окружении зеленого горошка – и растер ладони. Максим приподнял брови:

– Ростбиф?

– Да, сэр.

Максим отрезал небольшой кусок, отправил в рот и прикрыл глаза:

– Признавайтесь, петрушку добавляли?

– Грешен, – на лице садовника отобразилось блаженство.

Домработница подскочила и хотела взять ключи, но Иван Семенович опередил ее.

– Что вы себе позволяете? – взвилась она, – мне на ужин муку и… уборку по средам делаю!

– А вы не торопитесь с уборкой, может ваши услуги не понадобятся.

«Гениальная идея!» – Максим осознал, что садовник озвучил его давнишнее желание.

Домработница взмахнула руками:

– Как не понадобятся?! Я без малого сорок лет в этом доме! Раньше вас, между прочим, намного раньше вас! И жалование Алиса Витальевна обещала в следующем месяце прибавить.

Иван Семенович смотрел в пол. Максим отложил салфетку, встал и заговорил, тщательно подбирая слова:

– Уважаемая Жа… – чуть не выскочило «жаба», – Жанна Яковлевна. Я вам очень признателен за то, что вы все эти годы верой и правдой служили моей бабушке. Но ее больше нет, а мне помощь по дому не требуется – нас и с готовкой муштровали в колледже, и убираться могу не хуже пылесоса.

Садовник отпустил смешок. Жанна Яковлевна побледнела. Покраснела. Кашлянула. Повернула голову набок, пристально вглядываясь в лицо Максима, и завопила:

– Вы не можете так со мной поступить! – она топнула ногой, – Я верой, правдой… Верой и правдой.

– Мне очень жаль, но это мое окончательное решение. Выходное пособие вы получите… – он запнулся.

– У нотариуса вся информация, – подсказал садовник.

– Нотариус! Точно! – злобно выкрикнула Жанна Яковлевна. – Вот кто вас на место поставит! Я знаю. Мне Алиса Витальевна говорила.

– Что говорила? – уточнил садовник.

– А это не вашего ума дело! – домработница развязала передник, содрала с головы кружевную наколку и швырнула на подоконник. – Увидимся на оглашении.

– Вас подвезти? – предложил Иван Семенович.

Жанна Яковлевна презрительно фыркнула, выскочила в холл, на ходу скидывая тапки. Достала из шкафа пальто. Кряхтя, вытащила ботинки, уронив стойку для обуви. Натянула берет и вышла, хлопнув дверью.