Свет мой, зеркальце… молчи!

Подробностей скандала отчаянно краснеющая Лиера мне сообщать не стала, но я догадалась и так. Похоже, обвинили ее уже во всех грехах разом, включая распутный образ жизни. До разрыва помолвки дело пока не дошло, хотя намеки на “доброе имя семьи Тейори” звучали не раз. Наверняка он уже потирает руки и планирует всю жизнь ее этим “распутством” попрекать. Она же наверняка должна быть ему благодарна по гроб жизни за то, что вообще замуж берет.

И главное, Лиера всему находит оправдание!

– Матушка говорила мне, –  шептала она, не поднимая глаз, –  что влюбленный мужчина может, ну… вести себя странно. Скандалить по пустякам, глупости делать. Это от ревности и…

Я глубоко вздохнула, закатив глаза. Нет, ну надо же быть настолько наивной! Мне кажется, я в 22 такой не было. Хотя… если ей матушка такое внушает…

– Значит, так, милая, –  начала я, делая паузы, чтобы смысл моих слов дошел получше. –  Я сейчас тебе открою страшную тайну, которую должны бы открывать мамаши своим дочерям в самом нежном возрасте, но почему-то скрывают. И приходится нам набивать шишки самостоятельно. Так вот, дорогая. Если мужчина ведет себя как козел – так это чаще всего потому что он козел. А вовсе не потому, что он страстно влюблен и теряет от тебя голову. Подумай об этом.

Кажется, девчонка так опешила, что даже не нашлась, что сказать. Только хлопала глазами, глядя на меня. Но, во всяком случае, плакать она уже перестала. И, надеюсь, некоторое зерно сомнения мне удалось в ее душу заронить.

– Повезло вам, –  пробормотала вдруг она. –  Его Величество такой внимательный… и связь с родными вам организует, и вообще. Вы не подумайте, он просто… просто… ну… он ведь за целую страну отвечает, понимаете? За всех людей. И ему кажется, что все должны это понимать.

Я отвернулась. Ну, пошла рекламная кампания… этого мне только не хватало. Надо заканчивать девочковые разговоры.

– А сейчас ты позовешь обратно короля и своего учителя, а сама быстро-быстро сходишь попудрить носик. А еще сегодня ночью не будешь что-то там дорабатывать, а ляжешь спать. И выспишься! Потому что ты –  красивая, умная девушка, которая добилась сама очень многого и добьется еще больше. А таких Риков ты себе найдешь пучок на рубль… ну, в смысле сколько угодно.

“А я пока что выгрызу немного мозга твоему начальству… не все же ему надо мной издеваться! Внимательный он, надо же!” –  это я добавила уже мысленно.

Лиерино начальство звать не пришлось –  собственно, король едва не столкнулся с ней в дверях, однако вопреки всякой субординации пропустил даму. Одновременно с его появлением по ту сторону зеркала в кухню вошел Егор.

– Мне и в голову не могло прийти… –  король негромко… кажется, оправдывался! –  Разумеется, у леди будет столько времени на работу, сколько понадобится. Оборудованием и образцами для экспериментов я распоряжусь ее обеспечить…

– Разумеется, –  кивал мэтр Борем, между седых кустистых бровей которого пролегла озабоченная складка. –  И мне, увы, придется поставить на ученом совете университета вопрос о переэкзаменовке лорда Тейори…

– Кстати, должность младшего придворного мага, как я понимаю, у нас все еще вакантна? Думаю, леди Лиерина вполне могла бы…

– Несомненно…

– Эй, –  я переводила взгляд с одного из них на другого. –  Вы что, подслушивали?!

– Само собой, –  Егор рядом со мной усмехнулся и снова включил чайник.

– Эй, и ты тоже?!

– А как же!

Я подперла голову рукой.

Ну… в принципе, для Лиеры так даже лучше. Кажется, король уже и без моих внушений осознал и проникся.

8. Алина

Утром 31 декабря меня разбудила эсэмэска.

“Ну как? Надумала что-нибудь?”

Не выпуская телефона из рук, я перевернулась в постели и уткнулась носом в подушку.

Если бы я знала!

Снова со стоном перевернувшись, я быстро набрала: “Не знаю. Не знаю. Не знаю!!!” –  и бросила телефон на подушку.

Странные у нас с Егором сложились отношения. С того самого вечера, когда я сидела на его кухне, подперев рукой щеку, и прихлебывала чай, глядя в собственное зеркало, мы ни разу не встречались. Но постоянно –  уже два дня –  переписывались, обсуждая, что мне делать со всем этим. Так сложилось:  больше никому я не могла рассказать о происходящем. И этот совершенно случайный человек вдруг оказался единственным, на кого я могу вывалить свои сомнения и метания.

И да, меня мучили угрызения совести, когда я набирала его номер глубокой ночью, чтобы рассказать об очередном сеансе связи с королем и своих мыслях по этому поводу. Мучили, конечно… но не так чтобы сильно. В конце концов, он сам разрешил мне это делать. И заверил, что ложится очень-очень поздно.

Ну и кто ему после этого доктор?

Отношения с королем выходили… тоже странными. Когда он не пел и не отдавал дурацких распоряжений, то оказался… да вполне нормальным парнем, моим ровесником или немногим старше. Просто человеком, которого с пеленок воспитывали как управленца. И как того, кто будет отвечать за целую страну.

Ну да, я его тоже с самого начала не слишком радовала. Просто он привык, что собственные желания –  всегда на втором месте. После интересов страны. Вот он и смирился со мной.

Меня даже почти перестали бесить его усы. В конце концов, можно однажды сделать себе подарок и тайно побрить его ночью, когда уснет…

Я вообразила, как крадусь ночью с бритвой, злодейски хихикая.

Эй, я что, всерьез об этом думаю?

Ну… вообще-то, кажется, всерьез.

Потому что, как объяснил мне мэтр Борем, перешибить этот их родовой королевский дар никакая магия не способна. Если я к Фиррею не пойду, спасти его королевство сможет только смена династии. И, конечно, как всегда бывает в таких случаях, к власти придет не самый достойный, а тот, кто лез на трон активнее и меньше всех считался со средствами. В общем, плохо будет. Не Фиррею, а тысячам ни в чем не повинных людей –  его подданных.

А что до моей жертвы… ну… если поразмыслить и совсем честно –  не такая уж это и жертва. Магфотоаппарат мне пообещали уже. И связь с родными. Со временем, может, и с подругами через зеркала смогу видеться. Да и в том мире как минимум одна подруга у меня уже есть.

Это странно, мы ведь знакомы всего несколько дней. Но и Фиррея, и Лиеру я воспринимала сейчас вовсе не как чужих людей. Они были мне уже… пожалуй, как родственники. Временами надоедливые, иногда назойливые. Порой от них устаешь, даже хочется просто сбежать от них. Но семью же не выбирают, верно?

Как говорит Вика, родственники –  от бога. Она это, к слову, говорит, например, когда любимая свекровь (теперь уже официально –  свекровь!) приезжает к ним с Мишкой в однушку погостить на недельку и причиняет добро. Покупая Вике кошмарные кофточки или вешая в их кухне шторы адской расцветки.

А еще посмотреть на другой мир –  действительно ведь интересно. Если бы только это не было билетом в один конец.

Зато история Лиеры ярко показала мне, в чем я на самом деле могу помочь Фиррею. Да у них там половина урожденных магов сидит без образования, потому что девочки, видите ли. А могли бы приносить пользу стране! Это же надо исправлять!

В общем, полезной я там смогу быть.

И еще –  что касается Фиррея как мужа… ну усы. Подумаешь. А вообще он мне в конечном счете даже понравился –  как человек. И как минимум подружиться мы с ним точно сможем. Да по сути –  уже смогли. И это ведь уже совсем немало для начала отношений, правда? И мне же там обещали в итоге и вечную любовь, семью, в общем, полный соцпакет попаданки, только сразу, без всяких там мучений, отборов, покушений и прочей ерунды. Разве что без собственной магии, как ни жаль.

Вот только… готова ли я к этому? Оооооохх… не знаю!! Честное слово –  не знаю!

Егор не давал мне советов. Он просто внимательно меня выслушивал и задавал вопросы, ответов на которые я не находила.

Итак, 31 декабря, сегодня новогодняя ночь, когда я или уйду в другой мир, или… останусь. Больше никогда не увижу ни Фиррея, ни Лиеру, ни мэтра Борема. Не услышу о стране с названием Тайрена. И даже не узнаю, что случится с этой страной после моего отказа.

Или все же уйду. Даже не предупредив родных и подруг, потому что как о таком предупредишь? Просто однажды потом появлюсь у мамы в зеркале –  и смогу все объяснить так, чтобы мне еще и поверили. И уже никогда не смогу ее обнять.

И Егора никогда не увижу.

А еще независимо от того, что я решу, я не могу нормально, как человек, отметить этот Новый год. Куда бы я ни пошла, там появится зеркало. А принимать решение и уходить или прощаться навсегда публично я уж точно не готова.