Радость узнавания (сборник)

Мне кажется, Господь послал нам испытание, чтобы нам обоим спастись. Была бы я счастлива в семейной жизни, скорее всего, не дошла бы до храма и батюшки.

Я сразу ему поверила. Начался год моего исправления. Стала постоянно читать молитвы, причащаться, соборовалась. За всё церковное хваталась, как утопающий за соломинку, понимая, что времени уже нет: муж довёл себя не просто до постоянных запоев, а до последней стадии алкоголизма. Я старалась как можно скорее исправлять то, в чём обнаруживался непорядок. Узнала, что надо освятить квартиру, – срочно пригласила батюшку, хотя муж сбежал, когда тот вошёл в дом. Прочитала, что Господь помогает венчанным супругам и благословляет такой брак. Решила: срочно надо венчаться! Спросила у батюшки, как же венчаться с мужем, которого даже невозможно привести в храм, потому что он всё время в лежачем положении. А батюшка мне: «На носилках неси». Уговорила-таки я своего мужа пойти в церковь на венчание. Он согласился, но перед этим выпил бутылку водки. И потащила я пьяного мужа венчаться. Смех и грех. Он с венцом на голове качался-качался, но всё же выстоял. Хорошо, что никого не было в церкви.

Ещё батюшка благословил меня читать акафист Божией Матери перед иконой «Неупиваемая Чаша». А в книжечке написано, что акафист надо читать сорок дней. И я взялась читать каждый день. Поначалу дело шло трудно: язык непонятный, акафист длинный. Сейчас его за двадцать минут читаю, а тогда целых сорок минут отрывала от хозяйства, очень тяжело было. Да ещё муж пьяный надо мной издевается, внимания к себе требует, гундит: «Давай поговорим, тебе времени на меня жалко, да? Молишься тут, а дела стоят». С таким пьяницей вовсе ведь не хочется общаться: не то что разговаривать или кормить его, даже видеть нет желания… Слезами заливаюсь, еле стою на ногах, терплю – потому что акафист стоя читают, прошу у Божией Матери: «Слыша Господь тяжкия скорби жен, стариц и детей, ихже сродницы обуреваеми суть пианственною страстию, дарова им Твою, Владычице, икону, у неяже вси притекающии обретают утешение и радость духовную и вопиют Ти со слезами».

И вот через некоторое время после того, как я стала каждый день молиться, Саша немного присмирел. Подойдёт, встанет на коленки и говорит: «Давай молись, молись за меня». И заплачет. Потом надоест ему, поднимется на ноги и зло скажет: «Хватит молиться». Прошло сорок дней, я увидела, что ничего существенно не поменялось. Тогда я сказала себе: буду читать до тех пор, пока что-нибудь не изменится. Молилась я о том, чтобы мужа отрезало от пьянки, чтобы в рот ни капли водки больше не брал.

Я молилась, но ничего не менялось, кроме того, что из воскресной школы меня взяли петь на клиросе.

Прошёл примерно год после моего обращения. Шёл Великий пост. Муж с бессмысленными глазами в очередном запое лежал на диване. Телевизор у нас тогда всегда фоном работал – без него никак. Тишина «давила на психику» мужу. И вот лежит он и вроде ничего не слышит. А показывают сюжет про то, как в Москву из Серпухова привезли икону Божией Матери «Неупиваемая Чаша», прославившуюся тем, что молящиеся перед ней получают благодатную помощь в борьбе с пьянством и наркоманией[14 - Явление чудотворной иконы «Неупиваемая Чаша» произошло в 1878 году. Крестьянин Ефремовского уезда Тульской губернии, отставной солдат, был одержим страстью пьянства. Он пропивал всё, что имел, и вскоре стал нищенствовать. От непомерного пьянства у него отнялись ноги, но он продолжал пить. Однажды во сне ему явился старец и приказал идти в город Серпухов, в монастырь Владычицы Богородицы, где находится икона Божией Матери «Неупиваемая Чаша», и отслужить перед ней молебен. Без денег, не владея ногами, крестьянин не рискнул отправиться в путь. Но святой старец явился ему во второй, а потом и в третий раз и грозно приказал исполнить повеление. На четвереньках отставной солдат отправился в монастырь. В некоем селении он остановился отдохнуть. Чтобы облегчить боль, старушка-хозяйка растёрла ему ноги и уложила на печь. На следующий день ему стало легче. Опираясь сначала на две, а потом на одну палку, он дошёл до Серпухова. Придя во Введенский Владычный монастырь и рассказав о своих сновидениях, страждущий просил отслужить молебен. Но никто в монастыре не знал иконы Божией Матери с таким наименованием. Тогда подумали: не та ли это икона, что висит в проходе из храма в ризницу? На оборотной стороне её действительно увидели надпись: «Неупиваемая Чаша». А в иконописном лике ученика святителя Алексия – преподобного Варлаама – недугующий крестьянин сразу же узнал являвшегося ему во сне старца. Из Серпухова он возвращался домой вполне здоровым. Весть о чудесном исцелении от иконы Божией Матери быстро распространилась по России. Одержимые страстью пьянства, их родные и близкие спешили вознести молитвы к Богоматери о спасении от недуга, и многие приходили уже после исцеления, чтобы возблагодарить Владычицу за Её великую милость.]. Саша вдруг об этом вслух и заявляет: «Икону от пьянства привезли, хочу приложиться». Я так обрадовалась, подумала: это же какая Божья милость – услышала меня Богородица и Сама обратилась ко мне через моего мужа. Главное, он сам сказал про икону, а не я его куда-то потащила «исцеляться».

Побежала я сразу к батюшке сказать, что в Москву привезли икону Богоматери «Неупиваемая Чаша». Как бы моего мужа отвезти к ней, когда он в таком состоянии?.. А отец Валентин отвечает: «Я как раз завтра еду в Москву». Сразу обстоятельства сошлись. Не устаю удивляться, вспоминая какие-то свои маленькие шажки к Богу, которые, оказывается, вот к чему вели: батюшка мужа моего в таком бедственном положении берёт с собой в Москву! Я сняла последние деньги со сберкнижки, дала мужу в дорогу на всякий случай. Ещё бы заняла, всё отдала бы, лишь бы он поехал. Сел он в машину, батюшка благословил его и меня. И поехал мой бедный муж в трясучке, с похмелья, в Москву, в Данилов монастырь, куда привезли икону.

В Москве батюшка всех своих знакомых священников просил за мужа моего помолиться. Успел Саша всё-таки к иконе. В самый последний день, перед тем как её увезли. Но что с ним было по пути к ней! Как он потом сказал: «Я прошёл через ад». Всю дорогу его бесы мучили: чувствуя, что человек из-под их воли уходит, они запугивали его. Саша рассказывал мне потом, как бесы ему всю дорогу до Москвы угрожали, являлись видимым образом и так устрашали, что его трясло невероятно, он просто заливался холодным потом. И сбежал бы, если бы не батюшка. Он, думаю, за семь часов езды научил его, как надо молиться и действовать. И мы, оставшись с мамой дома, тоже читали акафист. Когда я Сашу впоследствии подробно расспрашивала о происходившем с ним, он сказал, что когда приложился к иконе, ничего особенного не чувствовал. Приложился – и всё.

Я надеялась, что муж в Москве задержится на несколько дней, а он на следующий же день объявился в магазине. Лицо у него было страшное, глаза безумные. Я испугалась, что он опять напился. Но он не пил. Ему всё время какая-то мафия мерещилась. Спрашиваю: «Ты откуда?» Он: «Приехал из Москвы». – «Что с тобой? Ты пьяный?» – «Нет, я не пьяный. Я прощаться пришёл, меня убить должны. За мной гонится мафия». Я немного напугалась, пытаюсь понять, что происходит, говорю: «Зачем ты пил?» – «Я не пил, мне страшно. Всю дорогу из Москвы со мной ехала мафия. Они сидели сзади, рядом со мной, и рассказывали друг другу, как будут меня убивать. Как будут резать по частям, где закапывать. Хотели меня задушить, я пересел к водителю, они опять ко мне. Мафия всё про меня знает: что у меня ножик с собой, и какие таблетки я пью. Всё-всё про нас знают. Как я живу, какая у меня тёща, какая жена, дочка, всё точно знают…»

Оказалось, что когда муж из Москвы вернулся в Смоленское, сразу пошёл в милицию рассказывать о «мафии». Милиция его знала, потому что работники морга с милицией постоянно общаются. Муж, привыкший к трупам работник морга, боялся ехать домой и просил отвезти его. Его посадили в милицейскую машину, но по дороге он вдруг увидел, как я захожу в магазин, попросил остановить. Так мы встретились. Саша сказал, что если бы он не увидел меня, то пошёл бы на Волгу и зарезался. Это бесы мужу такие мысли внушали, потому что раньше у него на почве пьянства постоянно были помыслы о самоубийстве – за этот грех его и цепляли лукавые. Тогда я только обомлела от ужаса, теперь же понимаю, что ничего такого не случилось бы. У Саши в кармане лежала маленькая иконка «Неупиваемая Чаша», которую он купил в монастыре и приложил к чудотворной иконе. Она его, наверное, и спасла. Матерь Божия не позволила бесам надругаться над ним по нашим общим молитвам.

Я говорю: «Давай сейчас пойдём к маме, если ты боишься идти домой». – «Давай, только пойдём по разным сторонам улицы, чтобы они нас вместе не видели». Я шла и читала молитву Животворящему Кресту. Муж шёл неподалёку, всё время оборачивался. «Идут, идут, они за мной идут. Никуда от них не деться», – твердил он. Мы вошли в дом, маму мою страшно напугали этой «мафией». Мама в слёзы, говорит: «Идите домой, я буду за вас молиться». И мы пошли к себе домой потихонечку, на расстоянии друг от друга. Я читаю молитву, а он всё бормочет: «Идут за нами». По дороге мы ещё напугали всех наших соседей, потому что Саша говорил им: «Если мы будем вам стучать, звоните в милицию, потому что за нами мафия гонится». Мы пришли в дом, он закрыл двери и окна на все запоры, приготовил топор. Я спрашиваю: «Что делать будем?» Он отвечает: «Молиться».

Я стала читать акафист «Неупиваемой Чаше», он слушал. Потом тихо подошёл к двери, посмотрел. «Стоят», – говорит. Зажгли венчальные свечи, снова начали молиться. Опять подошёл к двери: стоят. Окропились оба святой водой, муж на колени встал, молится вместе со мной, плачет. Потом опять к двери: стоят… Так молились мы минут сорок. Потом Саша пошёл посмотреть в окно и радостно кричит: «Вон, вон они пошли, к кому-то в машину сели, уезжают!» «Мафия» отстала от нас, когда мы прочитали акафист. То есть бесы ходили вокруг дома, но не смели зайти внутрь, потому что у нас всё было окроплено крещенской водой. А молитва совсем их отогнала: «сели в машину» и убрались.

Саша, совершенно обессиленный, упал на диван и заплакал: плачет и никак не может остановиться. Лицо у него изменилось: безумное выражение ушло. Ветхий человек отступил, и начал проявляться образ Божий. Совсем другим мой муж стал. Сказал: «Теперь еду буду крестить, матом не буду ругаться». Поездка на него подействовала: страх Божий появился у человека. «Надолго ли?» – думала я. Вечером телевизор мы уже не включали. Муж говорит: «Ты мне почитай, почитай что-нибудь». Стала я ему читать что-то из житий святых. Весь вечер Саша плакал и крестился бесконечно, иконку Божией Матери к себе прикладывал. А я только удивлялась этой внезапной перемене. Ну, думаю, посмотрим, что дальше будет.

На следующий день он побежал к батюшке исповедоваться. В храме его не было, он только недавно вернулся из Москвы. Муж побежал к нему домой, стал рассказывать, что с ним произошло. А батюшка смотрит на Сашу и не верит – такое чудо случилось на его глазах! Чудо же было в том, что Господь исцелил не только душу моего мужа от страсти винопития, но и тело. Организм Саши до этого был в плачевном состоянии – и печень, и сердце барахлили, а теперь он получил внутреннее исцеление. Невозможно было этого не заметить даже невооружённым глазом. Два часа муж, стоя на коленях, исповедовался у батюшки дома. После этого отец Валентин благословил его прийти для причастия в храм.

Чудо это случилось пятнадцатого апреля, как раз перед Пасхой. Пасху в тот год праздновали двадцать седьмого апреля. И вот с этого времени муж вместе со мной и дочкой стал ходить на все церковные службы. Каждый день он стал читать утреннее и вечернее правило. Вся наша жизнь чудесным образом изменилась. От прошлого не осталось и следа. Наша семья на себе испытала истинность слов: то, что невозможно человеку, возможно Богу.

Некоторое время Саша ещё продолжал работать в морге, не пил. Ему, конечно, там предлагали, как и прежде, но он пить уже не мог. Оставалось только бросить курить. Начальник совсем спивался и при этом постоянно угрожал уволить мужа. Саша числился его помощником, то есть его обязанностью было только прибираться в морге. Но он там быстро всему научился и делал всё профессионально, лучше, чем его начальник. В результате мой муж выполнял абсолютно всю необходимую работу. В этом тоже, наверное, был Промысл Божий. Поскольку Саша стал верующим, батюшка объяснил ему, как по-православному готовить тело к погребению – одевать и укладывать в гроб, и благословил надевать на крещёных умерших крестик, если его не было, молиться об их упокоении, читать при выносе тела «Святый Боже», объяснять родственникам, как вести себя на похоронах, на поминках. Объяснять, что надо не говорить: «пусть земля будет пухом», – а молиться хотя бы такими словами: «Царство Небесное новопреставленному».

Примерно через год, перед Великим постом, тоже благодаря нашему батюшке Саша бросил и курить. Ведь и перед причастием курить нельзя, и после причастия тоже нельзя. У отца Валентина служба заканчивалась поздно, очень тяжело для курильщика столько не курить – с вечера и до середины следующего дня. И Саша совсем избавился от сигарет, это был уже его осознанный выбор.

За чудом исцеления мужа в нашей семье произошли и другие удивительные события.

Морг в конце концов закрыли, работников уволили. Муж остался без работы. Стали думать, чем ему дальше заниматься. Не телевизор же смотреть да по гуляньям ходить как раньше! Я больше всего боялась – чем он заполнит пустоту? Ведь если душевную пустоту не заполнить, может прицепиться другая страсть, даже хуже пьянства. В Евангелии приводится такой пример, когда нечистый дух выходит из человека, а потом возвращается, да ещё других бесов с собой приводит[15 - Когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит; тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И, придя, находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идёт и берёт с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого (Мф. 12:43–45).]. Но мои опасения, слава Богу, оказались напрасны. Главное, что все его друзья-собутыльники куда-то пропали и больше не докучали ему. В родном Смоленском Сашу все знали и удивлялись перемене, но смотрели на него как на какого-то ненормального: как это можно на праздник не выпить? В Новый год – не напиться и не подраться?.. Даже знакомые бабушки, спрашивая у меня, как произошло, что муж больше не пьёт, не верили, что это чудо от Бога. Батюшка благословил меня свидетельствовать об этом чуде. И я рассказывала всем, что Саша приложился к иконе и исцелился. А бабушки не верят, отвечают мне: «Ты заговорённая, что ли? К какому колдуну ходила?» Просто беда, какими неверами оказались наши «православные» бабушки. Мы поначалу даже в какой-то общественной изоляции очутились. Но потом подружились с отцом Валентином. И в общине, которая стала складываться при церкви, появились как раз те люди, которые и были нам нужны – вместо прежних Сашиных приятелей. Компания подобралась из непьющих и некурящих, в ней все друг друга поддерживали.

Незадолго до всех этих событий моя мама тоже переехала жить в Смоленское, купила здесь домик. А была она неверующая. Однажды, уже после того, как мы с Сашей повенчались, она пришла к нам в гости. Заходит в комнату, а у нас батюшка сидит, которого мама не ожидала тут увидеть. И вот, слово за слово, завязался разговор. И за этот вечер отец Валентин, можно сказать, поставил ей ум на место, объяснил всё о её безбожной жизни. Так убедительно наш батюшка умел говорить, что за несколько часов человеку открылся путь к Богу. Когда он ушёл, мама, чуть не плача, сказала: «Как же мне с этим жить? Я совершенно растерялась. Я теперь не знаю, как жить…» Я отвечаю: «Мама, иди на исповедь!» А она: «Не пойду, я боюсь». Но я её продолжаю уговаривать: «Пойди исповедайся, причастись». Она сначала упиралась, но в конце концов пошла в церковь, потому что поняла: обратной дороги нет. Ей вдруг открылось, что всё, чем она раньше жила, было пустое, не нужное ей.

Господь милостив. Он видит человеческие сердца и каждого расположенного к вере ведёт к вечной жизни своими путями, может быть, совсем непонятными поначалу. И обязательно даст человеку способы устроить жизнь и материально. Ещё работая в морге, Саша ради забавы выстругивал ножичком из прутьев маленькие брёвнышки, а из этих брёвнышек складывал избу. Вроде безделица, но домики выходили очень красивые. Став безработным, он подумал: а не построить ли таким образом церковку? Сказал – сделал. Первой его работой стала копия храма Оршина монастыря. В Оршинской обители под Тверью есть небольшой, размером с комнатушку, бревенчатый храм, посвящённый местному святому, преподобному Савватию Оршинскому[16 - Преподобный Савватий Тверской Оршинский (†1434) – монах, по преданию пришедший в Тверь из Иерусалима. Подвизался в Оршинском Вознесенском монастыре, затем решил перейти к пустынному жительству и поселился недалеко от Твери отшельником в лесной пещерке. Основал монастырь Савватьева пустынь. День памяти – 15 марта по новому стилю.]. Когда мы были там, Саша увидел эту простую церковку, она ему очень понравилась. Теперь с помощью перочинного ножика он скопировал её: получилось точное миниатюрное подобие. Работал дома, сидя на полу. Никаких станков у него не было.

На этом Саша не остановился. По фотографиям деревянных храмов он из своих брёвнышек делал их макеты с точным соблюдением пропорций. Брёвнышки нужного диаметра строгал из досок. Первые свои работы он подарил монастырю, где теперь наша дочка подвизается. А остальные стал продавать, хорошо шли. Среди своих знакомых распространяли, возили на продажу в Москву, в Сергиев Посад, даже за границу у нас ушла одна модель. Высотой эти миниатюрные церкви были сантиметров сорок, все разные, каждая на свой лад. Некоторые храмы Саша делал с внутренним убранством. Откидываешь верх, а внутри алтарь, иконостас, и алтарные дверки – Царские врата – открываются. Потом подсветку стал делать, как будто свечки горят. Смотрелось очень интересно.

На деньги от продажи этих макетов мы и жили, другой работы в посёлке не было. Все удивлялись, как это мы столько времени живём за счёт такой странной работы – это же не конвейер, штучный товар. Пока сделаешь, пока продашь. На первый взгляд невероятно. Но по милости Божьей и такое возможно. Сашу, конечно, приглашали в местный Дом культуры, но он отнекивался. Звали в музыкальную школу, он и там отказывался работать, говорил, что не сможет: надо ведь не просто быть музыкантом, а педагогом, да и терпения у него не хватит с детьми работать. Вот на то, чтобы миниатюрные церкви делать, – терпения хватало…

А в Оршин монастырь мы в первый раз вот как попали. Однажды, когда Саша ещё пил, батюшка предложил нам съездить в Тверскую область, в монастырь, в котором у него была знакомая игуменья. «Свозите Машу, – сказал про нашу дочку. – Там лес, река, девочки-сверстницы…» Когда в первый раз ехали, казалось, монастырь – это чёрные стены, свечи, постоянные поклоны, мрак. Оказалось, всё по-другому.

Древний Оршин Вознесенский монастырь находится в очень красивом месте – при впадении реки Орши в Волгу. В XV веке здесь подвизался преподобный Савватий Оршинский, при нём монастырь прославился на всё Тверское княжество. По преданию, преподобный пришёл в Тверь из святого града Иерусалима и принёс на Русь крест с частицей животворящего древа Креста Господня. В советские времена бо?льшая часть каменных построек, кроме Вознесенского собора XVI века и настоятельских покоев, была снесена, в соборе сделали зернохранилище. Но, слава Богу, гонения на Церковь миновали, и в 1990-х годах монастырь стал возрождаться.

В этой обители уже жила послушницей пятнадцатилетняя дочка нашего отца Валентина. Мы поехали к ней в гости. Батюшка благословил нас пожить там, помолиться, осмотреться и отдохнуть, съездить ещё и в Троице-Сергиеву лавру. Взяли с собой нашу Машу, которой было девять лет. Ей в монастыре сразу понравилось. У неё ведь ни сестёр тогда не было, ни братьев, а тут столько детей – при монастыре был организован приют для девочек. В конце нашей поездки мы спросили дочку: «Хочешь здесь пожить?» – «Хочу!» Мы и оставили её. Месяцев семь она жила в монастыре, потом соскучилась, сильно захотела домой. Мы её забрали, подумали, пусть подрастёт, рано ей ещё в монастырь.

После того, как мы повенчались и муж бросил пить, батюшка сказал: «Раз у вас теперь брак венчанный, Господь благословил ваш союз, давайте рожайте детей». И у нашей дочки стали рождаться сестрёнки. Одна, другая – погодки. Она очень радовалась, что теперь не одна. Но вот прошло года два-три, и стала наша старшая девочка скучать, проситься в монастырь. Уже и сестрёнки её не радовали, всё твердит: «Хочу в монастырь». А как это теперь устроить? Нужно, чтобы батюшка в монастыре узнал, благословят ли приехать ещё раз – и насовсем. Я дочке сказала: «Молись, чтобы тебя туда благословили, раз так хочется». По-матерински я чувствовала, что девочка моя сравнивает жизнь в монастыре и в миру не в пользу последней. Она рвалась туда, где жили её сёстры по духу.

В общей школе у Маши давно были проблемы. Некоторые темы, которые изучали на уроках, шли вразрез с тем, что говорили в воскресной школе. Я ходила к учителям, договаривалась, чтобы какие-то темы ей заменили на другие. Например, вместо доклада о языческих богах она готовила что-то по православию. Некоторые учителя шли навстречу, другие отказывались.

От отцовских пьянок, когда Саша ещё пил, она, правда, не очень сильно страдала. Потому что когда он напивался, то бывал добрым и тихим, если его не злить. Но Маша видела наши ссоры, видела, как я горюю из-за мужа. Говорила наша девочка: «Мне здесь на улицу не выйди, глаз не подними. Я не могу здесь, я здесь испорчусь».

Когда у неё начался переходный возраст, она действительно стала грубить. Я поняла, что если сейчас не решить этот вопрос, то ребёнок может окончательно испортиться: не православное мы дали ей воспитание, нехорошее. Повидала она в доме всякого. И однажды прямо в середине учебного года мы собрались и увезли Машу в монастырь. Благословение на это нам дали. В двенадцать лет она уехала в монастырь – как к себе домой. Её дед, отец Саши, человек старой, советской закалки, сначала был против. А потом съездил с нами, посмотрел, как живёт внучка, увидел, какие там добрые отношения между детьми и взрослыми, какие занятия, встречи с интересными людьми, разные мероприятия проводят, в Москву ездят на концерты духовной музыки. И совсем по-другому стал относиться. Вот уже более десяти лет старшая дочь живёт в Оршином монастыре. Для младших детей сейчас самый лучший подарок – поехать к сестре. Только теперь она не Маша, а инокиня Мелания.

После её отъезда в монастырь у меня родились ещё две дочки и сынок. Почти каждый год дети рождались. Я уже после второй малышки начала жаловаться батюшке, как мне тяжело, просто невмоготу. А он спрашивает: «А как ты хочешь жить – как раньше?» – «Нет». – «Ну тогда терпи». Когда вскоре появилась третья, мне стало совсем плохо. «Батюшка, я не могу больше!» – «Как не можешь, ты же православная. Должна терпеть. Ты давала Богородице обещание, что будешь всё терпеть, только бы Она мужа исцелила. Матерь Божия исцелила, а ты жалуешься. Вот и терпи». Батюшка очень мудро поддерживал меня. Так и терпела. Действительно ведь обещала. И муж не пьёт. Тяжело сейчас – а раньше как было, легче?..

Недалеко от Смоленского есть вымирающее село Цыбино, где живут несколько старушек. О былой славе села напоминает большая, очень красивая каменная церковь Вознесения с четырёхъярусной колокольней и старинным кладбищем. Деревянная церковь на этом месте, как говорят, стояла ещё в XIII веке. Каменную построили на народные деньги в 1822 году. В 1930-х годах её закрыли, а в конце войны вновь открыли, потому что это был единственный храм в районе, который не подвергся разрушению и разграблению. Потом, когда Цыбино обезлюдело, церковь просто закрыли на замок. Теперь нашего отца Валентина сделали настоятелем этого храма, благословили возродить в нём церковную жизнь. Когда он приехал туда, не было ни певцов, ни алтарников, никого. Саша некоторое время помогал – то вместо певца, то вместо алтарника, шофёром был у батюшки, а потом и звонарём стал. Радость меня переполняет, когда вижу, как муж поднимается на колокольню цыбинского или другого храма – и разливаются звоны по округе. Он говорит: «Я ж на барабанах играю, а барабанщик всегда может стать звонарём – принцип один и тот же, правда вот, сущность совершенно разная. Звонить в колокола надо так, чтобы дышать этим звоном, чтобы в душу он проник, мысли очистил…»

Стало у нас в семье шестеро детей: старшая инокиня и ещё пятеро – теперь им от трёх до десяти лет. Тут не до работы, успевай только детьми заниматься. А деньги-то нужны, расходы увеличиваются. Стала я снова молиться, чтобы Господь Саше работу послал. Даже интересно стало, что там у Бога для нас на этот случай припасено? И Господь управил, послал нам человека, который предложил Саше стать кузнецом. Муж с радостью согласился. Почему бы и нет? Он никогда этим ремеслом не занимался, совершенно был не знаком с ним. Но Саша человек способный, с разнообразными талантами, здоровый и возраст ещё позволяет – сорок пять лет всего. Мужу стоит захотеть, он научится чему угодно. Например, на кларнете он тоже никогда не играл. Но однажды ему подарили этот хрупкий и тонкий инструмент. И теперь в свободное от работы время наш силач-кузнец ещё и на кларнете играет.

Муж построил кузницу буквально за год, его отец помог.

Батюшку, к нашему огромному сожалению, перевели в Краснодар. Он и своих шестерых детей забрал с собой. Уезжая, отец Валентин подарил нам сруб прямо около цыбинского храма – он начинал строить дом для себя, а вышло, что отдал его нам. Мы всемером теснились в съёмной квартире – в двухкомнатной малогабаритке без всяких удобств, без ванной. Куда бы мы ни обращались, никто нам помочь не мог. И мы с удовольствием взяли этот дареный дом с землёй. Сруб был – одна коробка, а внутри ничего. Крыша имелась, но ни пола, ни потолка. Пришлось всё самим достраивать. А возле дома развалюшка стояла, из неё-то Саша и сделал кузницу.

И машину нам Господь послал. Как мы можем на поезде или автобусе с такой оравой маленьких детей куда-то двинуться? А хочется дочку в монастыре навестить, в паломничество съездить. На первую старенькую машину нам батюшка как-то наскрёб денег. Потом уже на материнский капитал мы сами купили семиместный автомобиль.

Глядя на нашу новую жизнь с Богом, некоторые женщины, у которых сыновья или мужья пьют, приходили к нам, спрашивали, что им делать. Мы с Сашей рассказывали нашу историю, подталкивали их к тому, о чём когда-то отец Валентин сказал мне: прежде чем кому-то помочь, сама вылези из ямы греха. Ведь Господь ясно сказал: что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в твоём глазе не чувствуешь?[17 - Мф. 7:3.] Но печально, что эти жёны и матери, может, и берутся поначалу за собственное исправление, ходят в храм. А через некоторое время, видя, что ничего не меняется, бросают этот труд. Нет их в храме, нет на Исповеди, на Причастии. То ли веры не хватает, то ли сил, может, поддержки нет. Жалуясь на своих пьяниц, они не могут и маленького подвига веры совершить, а хотят, чтобы зашёл несколько раз в храм – и вот тебе, пожалуйста, чудо! Чудеса же не для того только случаются, чтобы человеку освободиться от каких-то тяжёлых обстоятельств, но, главное, для того, чтобы он обрёл веру во Христа Спасителя. Вот этого многие не понимают.

А мне кажется, что чудеса происходят не только по вере, но и по любви человека к другому человеку. В нашем случае отец Валентин любовь ставил даже на первое место. Только любовь может удержать жену от того, чтобы развестись с мужем-пьяницей, когда все вокруг подначивают: мол, имеешь право и должна уйти от такого, ничего хорошего уже не будет, только жизнь тебе и детям испортит, ты ещё молодая, решайся.

Я же так думала: ну как я могу бросить его, надо же что-то делать, спасать его как-то. У меня даже желания уйти от Саши не было. Жалко же его, он тогда просто умрёт, а меня совесть замучает. Значит, всё-таки была любовь: хоть и мирская, как я сейчас понимаю, то есть такая, которая тело выше души ставит. А душа ведь важнее тела, надо душу больше любить, вот тогда любовь духовной становится. Как батюшка говорил: «Господь теперь планку для вашей супружеской любви поднял, вы к ней и тянитесь в меру своих духовных сил. Духовной любви надо учиться. Как апостол сказал, какая должна быть наша любовь: чтобы мы терпели друг друга, прощали друг другу все грехи, обиды и не помнили зла»[18 - Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; всё покрывает, всему верит, всего надеется, всё переносит (1Кор. 13:4–7).].

Это правда. Какой идеал апостол нарисовал: к нему всю жизнь можно и нужно стремиться!

Бог Работодатель

История обращения к вере одного предпринимателя

Родился я в 1975 году в обычной советской семье. Верующими мои родители не были, икон дома не держали, о христианском благочестии не знали.

В ранней юности я стал задумываться: кто я такой, зачем живу, кто мне друг, кто враг, как стать настоящим человеком? И пришёл к выводу, что человек сам делает свою жизнь. Плохое здоровье? Лечись, исправь ситуацию. Физически не крепок? Тренируйся! В школе на физкультуре я был одним из самых слабых, но потом начал тренироваться и через некоторое время уже мог пятнадцать раз подтягиваться. Я доказывал всем, и в первую очередь себе, что себя самого можно и нужно создавать собственными усилиями. Нет у тебя денег – заработай. Хочешь машину – напрягись и купи! Нужна квартира – приложи усилия, будет тебе квартира.

Помню, в семнадцать лет я попал в больницу. У меня диагностировали болезнь, которая рано или поздно приводит к тому, что отказывают почки. И тогда – смерть. Или надо делать пересадку почки. На пересадку нужны деньги, которые в нашей небогатой семье отсутствовали. Соседи по палате, помню, сказали: делать нечего, придётся тебе, парень, умирать, диагноз смертельный. Меня это сильно испугало, я всю ночь не спал. Через несколько дней взял листок бумаги и стал писать, что мне нужно ещё в жизни сделать. В списке были обычные земные вещи. О Боге, о жизни после смертельной черты я даже не задумывался. Считая, что у меня мало друзей, решил приобрести их больше. Потом – заработать денег и весело провести остаток жизни.

Диагноз, скорее всего, был ошибочным, через некоторое время я сдал новые анализы, и он не подтвердился.

После школы я поступил в вуз. Это было время, когда начали открывать церкви. Наш город заполонили американские протестанты – приехали «просвещать тёмных русских». В нашем университете протестанты тоже выступали с проповедями, а в городе снимали целые залы, кинотеатры, стадионы и там рассказывали про Бога. У них рефреном звучали слова: «Бог любит тебя, Бог любит тебя…» Но нас это не трогало. Мы, не зная и не понимая, даже смеялись над этим: какой Бог, где Он? Чего это Он вдруг нас любит?

Более того. В нашем университете был единственный бесплатный факультет – богословский. На него поступали, как правило, те, кто не мог оплачивать учёбу: туда принимали всех без разбора. Это был самый пьющий факультет: если институт выезжал на какие-то мероприятия, будущие «богословы» обычно заканчивали праздник в горизонтальном положении. Глядя на них, я утверждался в мысли, что вера – это для слабаков и Бога нет. Что вера в Него нужна тем, кто не верит в себя, не может сам устроить свою жизнь – вот они и перекладывают свои неудачи и удачи на Бога. Другими словами, просто снимают с себя всякую ответственность. Знакомство с «богословами» не только не прибавило мне симпатий к верующим и к Церкви, но ещё больше укрепило в мысли, что всё в жизни надо делать своими силами, ни на кого не надеясь. Уже на старших курсах университета я, не бросая учёбы, пошёл торговать на рынке. Машину купил. И далее собирался твёрдо придерживаться кредо, что свою судьбу каждый решает сам, а не какой-то неведомый Бог.

«Малым бизнесом» я начал заниматься на последних курсах университета – возил в Москву сувенирную продукцию. Студенческая жизнь с деньгами стала сплошной вольницей: пьянки, гулянки.

После окончания университета я продолжил свой бизнес, и однажды произошёл со мной такой случай. Весной 1997 года ночью мы возвращались на автомобиле из Москвы. За рулём был мой знакомый, я сидел рядом и немного вздремнул. И вдруг во сне почувствовал, что машина кружится. Открыл глаза: вижу, что мы летим по встречной полосе, водитель крутит туда-сюда руль, а машина не слушается. Я ещё успел у него спросить: «В чём дело?» Он ответил: «Не знаю», – и машина вдруг вылетела на обочину. Прямо передо мной возникло огромное дерево. Страха не было, всё произошло очень быстро. Машина врезалась в дерево, которое прошло через салон. Когда открыл глаза, увидел над собой растрескавшееся стекло, освещаемое лампочкой на потолке. Я висел на ремне: чудом пристегнулся, в то время это было не модно. От сильнейшего удара я не мог вздохнуть, в голове мелькнуло: «Всё, жизнь кончилась». Был уверен, что через несколько минут умру. Водитель выскочил из машины, стал дёргать мою заклинившую дверь, и тут у меня появилось дыхание, я понял, что жив. Вылез из машины, сел на снег. Около нас затормозил автомобиль, вышли люди, спросили, откуда мы едем, я ответил: из Москвы. Они грабили нас на наших глазах, а мы от шока ничего не могли предпринять.