Зодчий из преисподней

Никого.

Спрятанный в бордовокафельной стене бачок с шумом наполнялся водой. В долгом бульканье время от времени довольно явственно можно было разобрать отдельные слова: «…шой вред… преступни… государ…»

– Ну, что я говорила! – победоносно появилась за его спиной Ольга Владимировна. – Посмотри в библиотеке – стул упал. И лежит. И никого! Ну? Понял теперь?

Муж отстранил ее с дороги одной рукой, будто неодушевленный предмет, и решительным шагом направился в домашнюю библиотеку, расположенную рядом, за стеной кабинета.

Стул лежал прямо на проходе, будто кто-то уронил его в спешке. Замечательный стул, новый, с обитой шелком овальной спинкой и гнутыми ножками. Сделанный на заказ по чертежам модного дизайнера. В стиле ампир.

Хозяин обвел помещение бешеным взглядом:

– Ну… Стерва! Попадись только! Капец будет! На хрена мне это надо!

И полез в карман за телефоном – вызывать охранника.

Пока он, торопливо маршируя по лестницам и комнатам и визуально обследуя их, по мобильному приказывал сторожу еще раз обойти вокруг дома и осмотреть следы, экономка подняла и поставила на место стул. Подровняла несколько книг, корешки которых небрежно высунулись из аккуратного строя. Сняла с большого декоративного глобуса криво прилепленный кем-то бледно-зеленый стикер. На нем небрежным почерком было написано: «Мир огромен, но ты не спрячешься нигде». Надя сравнила листочек с теми, что, склеенные между собой, лежали возле компьютера: да, отсюда. И, похоже, писали этой ручкой, которую забыли вернуть в подставку. Она спрятала стикер в карман фартука и задумалась. Потом медленно вышла в зал и неторопливо стала спускаться к кухне.

Ярыжский уже закончил свой торопливый обход и, остановившись в столовой, тихо спросил вошедшую следом супругу:

– Ты уверена, что это не шуточки кого-то из обслуги?

Она развела руками:

– Но никого ж поблизости не было.

– А Алинка где?

– Я ее сегодня пораньше отпустила. У ее какого-то приятеля день рождения.

– Ты приглядывай за ними… Не нравится мне все это.

– А мне больше, чем не нравится. Мне страшно.

За окном громко и зловеще каркнула ворона. Упал с ветки большой комок тяжелого мокрого снега. Но заметила это лишь Надя Щукина, выглянувшая из окна огромной кухни, набитой новейшей бытовой техникой. Она рассеянно сказала Тимофеевне, отдыхавшей за чаем после праведных уборщичьих трудов:

– Первый раз сегодня днем…

– Чего?

– Сегодня это случилось днем. С унитазом.

– Говорила я: драпать отсюда нужно. И не оглядываться!

– Куда? – Щукина отошла от окна и начала мыть тарелочки и чашку.

– А где платят хоть и меньше, зато жизнь спокойнее. – Старуха Тимофеевна широко расставила гудящие от усталости ноги и не спешила идти домой.

– Карр! – громко согласилась с ней ворона за окном.

– Карр! Карр! – отозвались с разных сторон ее сородичи.

Надя вздохнула:

– Мне дочь учить надо… Сама знаешь, за каждую копейку воевать приходится.

Вороны взлетели дружной шумной стаей и закружили над парком, зловещее карканье наполнило дрожью холодный зимний воздух.

Удивительный дом

Ольга Владимировна Ярыжская, женщина разумная, просвещенная и видавшая виды, в прошлом – экскурсовод, потом директор музея, не ошибалась. Старый дом, который они с мужем приобрели совсем недавно и уже заканчивали ремонтировать, нес на себе клеймо таинственности с самого начала своего существования.

В связи с тем, что дом, точнее, особняк, – будет одним из главных героев нашего повествования о страшных и трагических событиях, сначала познакомимся с ним в пределах основных анкетных данных.

Видовое название – неопределенное. По документам – особняк, но называют его все по-разному. Чаще всего – просто дом, иногда – вилла, а то и дворец. Все эти названия к данному строению подходят. Сидят, как влитые.

Год рождения – еще одна загадка. Фундамент заложен еще то ли в ХVІІ, то ли в ХVІІІ веке. Дом на нем стоял в полной сохранности до начала ХХ столетия. Полностью перестроен на том же месте и снова сдан в эксплуатацию в 1914 году.

Происхождение – невыясненное. Последние дореволюционные владельцы – помещики Барвиненко – известные сахарозаводчики, коллекционеры и меценаты. Люди неординарные, энергичные и даже по-своему загадочные. Гордились козацким происхождением, а жен брали исключительно из родовитых великороссок. Щеголяли научным мировоззрением, но денег на возведение храмов не жалели. Обожали высокое искусство, любили приглашать к себе артистов и художников, но большую часть своей энергии направляли на приумножение и без того огромного состояния.

Предназначение – свадебный подарок младшей дочери. Которая так и не стала полновластной хозяйкой этого дворца.

Окружение – старинный лиственный парк, по неведомым причинам вырубленный в первые годы ХХ века и засаженный хвойными деревьями редких, экзотических пород.

Создатель проекта – прославленный архитектор Владислав Городецкий, непосредственный исполнитель – его ученик и по стечению обстоятельств – жених хозяйской дочери Григорий Василай, человек происхождения темного и незнатного. Чертежи, документы – не сохранились.

Итак, перестроили дом (дворец, особняк, виллу) в начале ХХ века. Но уже с самого новоселья жизнь здесь не заладилась. Загадочные несчастья и кровавые драмы преследовали сначала хозяев дома, а потом и руководителей учебного заведения, которое разместилось в этих стенах в первые годы советской власти. После войны в дивом уцелевшем дворце устроили сначала санаторий, который из года в год постепенно приходил в упадок, а потом – краеведческий музей, почти не известный за пределами небольшого района.

Все изменилось, как от взмаха волшебной палочки, когда из рук вялого восьмидесятилетнего старца директорская власть перешла к жене новоприбывшего бизнесмена Ярыжского. Она вмиг на основании безоговорочных цифр и фактов, с документами в руках доказала местным властям, что содержать неизвестно для чего за счет государственного бюджета такое большое сооружение – невыгодно, и в считанные дни приватизировала дом. Цена, заплаченная за него в бюджет, осталась для всех жителей городка тайной за семью печатями.

И уже после этой скоропостижной продажи у жителей райцентра будто глаза вдруг открылись: да это же неповторимый, уникальный дворец! Ведь построили его по проекту знаменитейшего архитектора Городецкого, да и репрессированные бывшие владельцы, как теперь выяснилось, были гордостью нации, потомками старинного казацкого рода, в придачу еще и учеными, чей вклад в отечественную и мировую науку раньше бессовестно замалчивался.

Да и признайтесь, где вы еще увидите дом, так смело спроектированный и украшенный? Основной корпус – двухэтажный, а с обеих сторон от входа его окружают, будто крылья чайки, многооконные пристройки, делая рельефный фасад чрезвычайно выпуклым и выразительным. Симметрию, соблюденную во всем с античной точностью, нарушает островерхая башенка со шпилем, неожиданно очутившаяся на крыше по правую сторону от центрального входа. А высокие и узкие окна! А причудливые узоры и зубчатое обрамление стен! А мозаичный пол зала на первом этаже! Кое-кто из специалистов говорил, что этой замысловатой вязью зашифрованы древние мусульманские письмена. А роскошная мраморно-чугунная лестница в середине! Кружева – да и только! Шедевр эпохи модерна!

Конечно, за долгие годы бесхозяйственности куда-то бесследно сгинули не только бронзовые светильники (с самого начала здесь было электрическое освещение), но и декорировавшие печи поливная керамика и майоликовая плитка. Зато на лестнице внутри здания хорошо сохранился крымский мрамор. И эффектные оконные рамы, и даже каменная арка при въезде, и чугунная ограда вокруг парка – местами.

Дом не просто удачно вписался в окружающий ландшафт, он был и остался самым необходимым элементом гармоничной картины всего района. Сельскохозяйственного, вся промышленность которого сконцентрировалась в Барвинковцах – сахарный и молочный заводики, мясоперерабатывающий комбинат. Недавно сюда пришел и новый бизнес в лице Ярыжского. Он заправлял теперь мясными делами и весьма пристально интересовался делами сахарными и молочными, уже почти организовал за городом, в старых конюшнях, розлив столовой воды в пластиковые бутылки.

Местные колодцы всегда славились своей чистой водой. А те, что поближе к описываемому дому, – еще и целебной. Недаром в старые времена ею интересовались известнейшие врачи. И не только они.

Старожилы рассказывали, что в доме Барвиненко успели погостить да попить замечательной водички и поэтесса Леся Украинка, и артистка Мария Заньковецкая, и художник Мурашко, и академики Чижевский, Вернадский и Крымский, что здесь звучали волшебные голоса Соломии Крушельницкой и Анастасии Вяльцевой. Конечно, это скорее всего легенда, потому что Леся Украинка, как известно, умерла в год начала капитальной перестройки этого дома, но дыма без огня не бывает, известные люди не объезжали Барвинковцы стороной. По крайней мере, групповой портрет семьи Барвиненко, написанный кистью неповторимого и еще до конца не разгаданного Мурашко, сохранился и до сих пор украшает зал на втором этаже вместе со многими другими картинами, стоимость которых определяла комиссия, почти три дня пьянствовавшая за счет Ярыжского. И, конечно же, вынесла вердикт, что ни художественной, ни исторической ценности они не имеют.

И разве не чудо, что во всех войнах, революциях и других бурных событиях уцелела богатейшая музейная библиотека, состоящая большей частью из огромных старинных книг в кожаных переплетах с серебряным и золотым тиснением, которые знатоки называют фолиантами? Это вам не покетбуки для чтения в тесноте городского общественного транспорта! Представьте только: ностальгический зимний вечер, вы берете обеими руками (обеими, иначе не поднять!) увесистый том, с пожелтевшими страницами, с ископаемым ятем в словах, садитесь в мягкое кресло возле камина, зажигаете свечи… Ну, пусть и не свечи, просто придвигаете поближе торшер – так даже лучше, и погружаетесь в милый невозвратный мир. Выключенный телевизор не напоминает о мерцании быстротечных событий, время течет медленно, спокойно, оно над вами почти не властно, наоборот: это вы стали властителями времени – перенеслись в иную эпоху и будете пребывать там, сколько захотите сами.

Однако согласитесь: такие заманчивые перспективы – не для толпы шумных бестактных посетителей музея, а для благородных и культурных хозяев шикарного дворца. Дом должен иметь именно таких хозяев.

И вот они появились.

Окруженные охраной и прислугой. Правда, только что нанятой и ненадежной. Это вам не старинный английский замок, где почти не бывает случайных людей. Тут все – случайные и подозрительные.