Паника

– Значит, вам всё-таки плохо?

Лида кивнула.

– А можно узнать, что с вами?

– Боюсь, если я скажу, вы меня не повезёте, – сказала Лида. – Судя по всему, я психически больна.

– А это у вас откуда? – незнакомка показала на Лидину щёку.

– Что?

– Синяк.

Лиде было очень стыдно, но она всё-таки призналась:

– Меня ударил муж. Потому что я неадекватно себя вела.

– Это он вам так сказал? Вы поэтому решили, что вам надо в психущку? Вообще, вы на сумасшедшую не похожи. Вы уверены, что вам в больницу? Может быть, лучше в полицию? Написать на него заявление?

Лида помолчала, потом упрямо сказала:

– Нет. Заявлять на него я не буду. Но и вернуться к нему я не могу. А идти мне всё равно больше некуда. Телефон, деньги, паспорт – всё осталось дома.

– Знаете, – сказала незнакомка, – мне кажется, вы испуганы и растеряны. А принимать решения из точки паники – так себе вариант. Вам нужно успокоиться, отдохнуть, прийти в себя и взвесить все за и против. Готова поспорить, как только вы выспитесь, мысль о больнице покажется вам не из лучших.

– Мне негде выспаться, – сказала Лида. – Говорю же, телефон и деньги дома, друзей у меня нет, родных тоже.

– Вы можете переночевать у меня на даче, – просто сказала девушка. – Хотите?

Лида колебалась. Она не привыкла доверять чужим людям.

– А вам-то это зачем? – спросила Лида.

Девушка пожала плечами:

– Мне кажется, женщины должны друг другу помогать. Разве нет? Поехали, не сомневайтесь. Я, кстати, Ася Фишер.

– Лида Смирнова, – ответила Лида. – Ну хорошо. Поехали.

6.

Мотоцикл въехал в дачный посёлок и остановился возле неприметной калитки в из серых рассохшихся досок. Над старым забором поднимались разросшиеся спутанные кроны старых яблонь и слив, за ними виднелась крыша небольшого дачного домика. Зато дома по соседству выглядели богато и внушительно, и заборы у них были высокими и прочными. Лиду это не удивило: все деревни и дачные посёлки в округе давно выглядели именно так.

Лида и Ася слезли с мотоцикла.

– Подожди здесь немного, хорошо? – сказала Ася. – Я тётушку предупрежу.

– Хорошо, – ответила Лида, но ей стало очень неловко. Она уже ненавидела себя за решение поехать к совершенно незнакомым людям, для которых её присутствие может оказаться неприятным. Но, с другой стороны, куда ещё ей было ехать? Что вообще ей нужно было делать? Она не знала.

Ася открыла покосившуюся калитку и проскользнула на участок. Лида осталась стоять рядом с мотоциклом. В окна соседних домов светило солнце, они слепо пялились на неё, и казалось, что за каждым окном стоит по человеку, что все они смотрят на одинокую женщину на их улице и осуждают её.

Послышалось гудение мотора, на дороге показался чёрный блестящий внедорожник. Он подъехал к соседнему дому и остановился, ожидая, когда створка ворот откроется и впустит машину во двор.

Минуту спустя Лида услышала, как за забором хлопнула дверца, и мужской голос сказал:

– Не, Серёг, ничего не вези, я всё купил. Ага. Жду.

Из-за другого забора, почти в то же время послышался голос Аси, она тоже говорила по телефону:

– Алло, скорая? Тёте плохо: болит голова, в глазах темно. Путается, когда говорит. И руку не может поднять. Адрес – Чёрные ключи, дом пятьдесят два. Хорошо, ждём.

Лида почувствовала холодок в животе: она всем приносила несчастья.

Асину тётушку Лида рассмотреть не успела: носилки быстро проплыли мимо, она увидела только спутанные седые волосы, крупный нос, закрытые глаза в отёчных веках, бледную, даже какую-то серо-синюю кожу. Лиде стало её невыносимо жалко.

Удаляющиеся спины работников скорой, шприц и пустые ампулы на блюдечке, запах медицинского спирта, смятая постель и заношенный халат на стуле. Лиде стало так больно и тошно, что она больше не могла сдержаться. Рыдания поднялись по горлу, слёзы обожгли глаза.

Ася вернулась в комнату, подошла, обняла, развернула к себе уверенным, взрослым жестом, словно Лида была маленькой девочкой.

– Ну, что случилось? Что у тебя произошло? – спросила Ася.

И тогда, сквозь хрипы и всхлипывания, Лида начала рассказывать всё с самого начала.

7.

Они сидели за столом: Ася заварила чай, достала из шкафчика вазочку с карамельками и, забравшись на стул с ногами, так что одна коленка почти прижималась к груди, шуршала фантиками и отпивала из большой кружки. Свободный свитер крупной вязки спадал с её плеча, открывая белоснежную лямку спортивного бюстгалтера. В каждом её движении чувствовались сила и свобода.

Лида сидела напротив, наклонившись над столом. Её руки, живот и спину сводило от напряжения. Ни к чашке с чаем, ни к конфетам она не прикоснулась. Лицо у неё было серым от усталости и страха. И одежда у Лиды была тесная и плотная: джинсы в обтяжку, узкая футболка и джинсовая куртка.

– То есть, ты уверена, что ты этого не делала? – переспросила Ася. – Не шарашила своего мужа бутылкой по башке?

– Нет. Я бы просто не смогла до неё дотянуться.

– Но что же тогда произошло?

– Я не знаю. Может быть, ему просто стало плохо. А бутылку мы просто столкнули на пол, пока боролись. Я не знаю.

– Но у тебя было ощущение, что это ты его вырубила?

– Да, было. Но это просто ощущение. Фантазия.

Ася бросила на Лиду острый внимательный взгляд, и Лида вдруг похолодела от ощущения, что её подобрали и привели сюда не просто так. Ощущение это родилось у неё в самом начале их разговора. Ася подозрительно подробно расспрашивала её обо всём, особенно о Лене: не о пропаже, а о том, как Лена жила до неё. "Это паранойя, – Лида попыталась себя успокоить. – Я становлюсь слишком подозрительной. Ей просто интересно, вот она и спрашивает".

– У тебя и раньше были такие приступы? – спросила Ася, отпивая чай.

– Нет, – ответила Лида. – Никогда.

– Тогда у тебя точно крыша поехала, – Ася фыркнула в чашку, переводя разговор в шутку, но Лида всё равно чувствовала напряжение и растущий интерес, и осталась настороже.