Скифское золото

– Я тебе не хуже ювелира оценю твою вещицу, – сказала цыганка, – весит эта фигурка от 150 до 200 граммов и, если учесть, что золото высшего качества и из древнего кургана, то на сегодня цена ей пол-лимона гривен, а там, как хочешь, хочешь в евро переводи, хочешь в доллары.

– У вас интернет есть? – поинтересовался программист, – попробую узнать, как этот артефакт попал в наш город?

– Есть в другой комнате. И молодой человек отправился добывать нужную информацию.

– Вот так, подруга, выручай, менты на хвосте, и выехать не могу: вмиг на вокзале наденут стальные браслеты. Тогда точно очень долго ты меня не увидишь.

– Не печалься зря, что-нибудь придумаем.

– Нашел! – закричал Женька, и мы поспешили к ноутбуку.

ГЛАВА 6

На дисплее красовалась фотография нашего экспоната и аннотация под названием «Крым-золотой остров в Черном море».

– В общем, так, – начал свой рассказ Женька. Наш козлик прискакал к нам из Первого Мордвинского кургана, что на Херсонщине. Найден был он еще в 1914 году. Какое-то время скифские сокровища хранились в Киеве, а потом их передали в Центральный музей Тавриды Симферополя. Вскоре этот музей заключил контракт с Нидерландами и драгоценности были перевезены в музей имени Алларда Пирсона при Амстердамском университете. Время контракта истекло, и часть золотых предметов Голландия вернула Украине, а когда Крым стал Российской территорией, появилась проблема: кому возвращать ценности на сумму более миллиона долларов. Сегодня этот вопрос рассматривает Гаагский суд, но решение еще не принято. И получается, что наш олень не наш, не российский, а в настоящее время он принадлежит Нидерландам и должен находиться в музее Амстердама.

– Вот так штука! Так куда нам его везти? – изумилась я, – в Голландию?

– Выходит так, а если обратишься в Киеве к какому-нибудь «проффесору», типа Януковича, то, считай, потеряешь реликвию навечно, – мудро заметил Женька.

– Так как мы в Европу попадем? Тут до Никополя не доедешь. Кстати, ты билеты взял? – поинтересовалась я у племянника.

– Взял два в общем вагоне.

– Мог бы на плацкарт расщедриться, хоть бы выспались.

– Ну, пора, – сказала Лялька, – давай, парень, раздевайся.

И через полчаса мы превратились в самых задрипанных цыган из табора. Вместо Женькиных джинсов на молодом человеке появились старые брюки Николая покроя «клеш», кроссовки поменяли на лакированные туфли, которые были программисту малы, и ходил он в них пошатываясь, как пьяный. Превратить меня в маму цыганку время много не потребовалось, и огромной цыганской толпой мы направились на вокзал. По перрону уже прогуливались сослуживцы Сергеева, я была уверена, что у каждого из них были наши фотографии. Но в тот момент мы совсем не были похожи на самих себя.

– Прощайте, – обнимала меня подруга, а стоящему рядом молоденькому

милиционеру объяснила, – жениться едет парень. Мать хочет невестку посмотреть.

– До свидания! – кричала вся Лялькина родня, -счастливого пути!

Поезд тронулся. Я, подремав на плече Жеки, в знак благодарности в Никополе угостила своего рыцаря кофе и «резиновым» пирожком. Без проблем мы сели в поезд до Киева, где ждала нас Анжела, сводная Женькина сестра.

ГЛАВА 7

Анжела уже ждала нас на перроне, но, не узнав своих родственников в помятых и замученных цыганах, пошла мимо. Ее окликнул Женя:

– Сестренка, это мы. Минут пять она хохотала, дергая меня за «косы».

– Настоящие?

– А как же! Самые настоящие, романы.

Через полчаса мы были в Боярке. Красота соснового бора нас поразила.

«Лексус», почти не слышно прошуршав по гравию, въехал во двор небольшого двухэтажного дома.

– Не страшно одной жить? – завистливо поинтересовался Женя.

– Я не одна. Рем, ко мне!

И пятнистый дог приветливо залаял, глядя на хозяйку преданными глазами. Мы вошли в дом, отмывались долго, потом пили ароматный чай с черникой. Отдохнув и набравшись сил, я выпалила Анжеле все. Женщину мой рассказ не удивил. Живя в столице, она еще и не такое видела. Но с советом родственница не спешила:

– Тут подумать нужно хорошо. Давай отложим до завтра. А ты, Наталья, рискни. Ближе к полуночи звякни по моей мобилке Мажаре. Разведай, как и что в Кривом Роге, чтобы знать, от какой печки нам плясать. Племянник вскоре захрапел, а я сомневалась: звонить или нет? Не хотелось мне Анжелу подставлять. Но другого выхода не было. Я достала визитку и вскоре услышала знакомый голос Павла:

– Ты куда пропала? У нас такие события. Голову опознали в СБУ – это известная сепаратистка Жанна Фролова, агент ФСБ по кличке «фокс», то есть «лиса». Она несколько лет работала в Симферопольском музее гидом, и при ней отправляли скифское золото в Нидерланды. А Сергеев и любовник ее, и подельник. Украденная драгоценность стала воровке поперек горла. Голову то Сергеев отрезал, да не там стал искать. Пьяные они с Зинкой были, вот и поругались. Запустил он отрезанной головой в алкоголичку, да промахнулся, и вылетела голова через окно. А Костьку задержали с поличным, когда он тело грузил в свою машину. Фотографию Жанны я разместил на своем сайте, думал, что кто-нибудь откликнется. Но родственников у Фроловой не оказалось, кроме семилетнего сына, которого террористка сдала в детдом и давно не навещала. Звонила воспитательница, интересовалась, что же сыну достанется от матери.

Ничего, кроме дурной славы. Ну, как вы там, определились?

– Все хорошо, пока! Привет Нинке, – и я отключила телефон. Новости меня успокоили. Сергеев отстал, зато «роет землю» СБУ. Нужно было торопиться, пока Сергеев молчит.

ГЛАВА 8

Когда утром я обрисовала Анжеле сложившуюся в Кривом Роге ситуацию, то она заявила:

– Успокойся, пока все хорошо. Если даже и начнет Сергеев что-то

рассказывать, то доказательств – никаких. Никто не видел в твоих руках золото. Я уезжаю в столицу, буду нескоро, ужинайте без меня. И, выпив на ходу чашку черного, как смола, кофе, тряхнув белокурой гривой, Анжела на своем «Лексусе» умчалась в Киев. Взбалмошеная, вся в мать! Но именно импульсивность и харизма удожницы Дины, матери Анжелы, привлекли Женькиного отца. Петр Ильич долго тосковал после смерти жены Машеньки, редко стал бывать дома, все по командировкам, Жеку воспитывала Алевтина Ивановна-мать Петра. Она искренне была рада, узнав о намерении сына создать новую семью, но внука не отдала:

– Вы, молодые, еще себе родите, а мне не хочется в старости прозябать одинокой кукушкой. Как истинно еврейская женщина, Дина пожертвовала живописью ради семьи и дочери. Замечательные картины, в том числе и прекрасный пейзаж «Зима», Анжела не продала, а хранила в память о родном человеке. Дом в Боярке всегда был полной чашей, а так как Петр Ильич был не только депутат, но и бизнесмен, то у него в гостях бывал и голландский посол Кейс Кломпенхаувер. Сын посла Крис влюбился в яркую блондинку с первого взгляда. Анжела поразила его не только красотой, но и глубокими познаниями в истории и искусстве. Посол не препятствовал встречам сына с украинкой, она была умна, хорошо воспитана и денег не вымогала. За десять лет заочного знакомства Анжела впервые решила обратиться к дипломату напрямую. Она знала, что Кломпенхаувер простит ей эту вольность, потому что на кону стояли интерес и престиж Нидерландов.

ГЛАВА 9

Анжела уехала, а я заскучала. Вошла в комнату племянника, тот спал сном невинного младенца. Во сне он так был похож на мою сестру! Я вспомнила Машеньку, последние дни ее жизненного угасания, просьбу никогда не бросать Женьку. И соленая слеза капнула на подушку. Еще чего! Видно нервы сдают. Пойду, приготовлю парню завтрак. Но в Анжелкином холодильнике, кроме засохшей черной икры и пары сморщенных сарделек, никакой еды не было. Тогда хоть чаем напою. А то от кофе, наверно, весь желудок прочернел. Я взяла пакет и направилась к лесу. Когда я вошла в сосновый бор, то поняла, почему Дина писала пейзажи. Высокие стройные сосны, касаясь друг друга кронами, шептали свои тайны; воздух был настоян на ароматах хвои, трав и цветов; лесная свежесть увлажняла и охлаждала кожу. А цветов, а ягод! Прямо с веточками нарвала к чаю земляники, бросила в пакет две горсти синей черники. Забрела в малинник, наелась душистой малины и присела на трухлявый пень передохнуть. И вдруг перед собой во мху среди монеток листьев осины увидела семейство лисичек. Ухо уловило еле слышное журчание ручья. Это был целебный источник святого Пантелеймона. Напившись вкусной холодной воды, умылась, омыла руки и ноги. Все дно ручейка было выстелено разноцветной галькой. Я обратила внимание на небольшой, с ладонь, черный плоский камешек. Может сделаю себе кулон, как у Анжелы. Ее «лунный» камень, наверно, тоже отсюда родом. Возвращалась домой довольная, с букетом лесных колокольчиков и полным пакетом даров леса.

Проходя мимо соседей, выпросила в долг картошки с обязательным обещанием расплатиться через пару часов.

Женька высоко оценил мои кулинарные способности:

– Ничего вкуснее не ел. А когда парень напился чая на лесных травках, послала его расплатиться с женщиной.

Неизвестность волновала. Как оно все будет?

ГЛАВА 10

Сколько еще мы будем жить в этой «дыре»? Хотя особняк Анжелы мало подходит под это определение. Но бездеятельность и ожидание действовали на нервы. Анжела вернулась домой около полуночи, поела, приняла душ, попила чая. Спать нам хотелось ужасно, но мы с Жекой были терпеливы – решалась наша дальнейшая судьба. Наконец наша благодетельница открыла сумку и разложила документы.

– Значит так, вот паспорта, вот билеты до

Амстердама и сопровождающие документы.

– А олень? Что и мне придется его глотать?