Дело N-ского Потрошителя

Ожаров был по-прежнему спокоен и деловит. Или хорошо держал лицо, или действительно не собирался скрывать это обстоятельство от Сергея, просто ещё не успел рассказать. Хотя он и не должен ему докладывать, по большому счёту.

– Там не одна, там небольшой клок ткани. Часть отдал Игнатьеву на экспертизу. Остальное – забрал. Надо подумать, что с ними делать. По-хорошему – показать бы специалисту по тканям. Я думаю, пусть Митька завтра в Торгсиг смотается, наверняка там найдутся знающие люди. Помогут определить, от чего нитки. Пальто там или шарф. – Ожаров вынул из нагрудного кармана бумажный пакетик и аккуратно развернул на столе под яркой настольной лампой.

Опера повели себя по-разному. Петрович удовлетворённо кивнул, Митька благоговейно взирал на тёмно-серую потрёпанную нитку, как на ключ, сейчас же откроющий им все тайны мироздания, а Егор – скептически вздёрнул бровь.

Сергей тоже вместе со всеми склонился над желтоватым листом писчей бумаги, на котором лежала не просто нитка, если он не ошибался, то от пальто, – это было что-то большее. При желании можно было коснуться её кончиками пальцев и представить, что перед тобой он, Потрошитель. Вот уже почти видишь его силуэт. Пока затянутый туманом, но уже вполне осязаемый.

Сергей быстро глянул на оперативников. На него никто не обращал внимания, все были заняты только уликой – она была материальной частью преступника и поэтому по-настоящему интересна.

Он втянул ноздрями воздух, постаравшись сделать так, чтобы никто этого не заметил. От нитки шёл еле уловимый запах, чем-то знакомый, но чем?.. Он почти понял это, но… Химический аромат одеколона, которого явно не пожалели для мытья полов, перебил ту тонкую струйку, которую пытался уловить его чуткий нос.

Сергей чуть разочарованно вздохнул и открыл глаза. И совершенно неожиданно встретился взглядом с Ожаровым. Тот смотрел насторожённо, но с любопытством. Сергей распрямил спину и спокойно бросил, словно нитка его особо и не заинтересовала:

– Неплохая зацепка. Насчёт Торгсига – хорошая идея, может и сработать.

Расходились они уже после десяти часов вечера. Или, можно сказать, в одиннадцатом часу ночи. У Сергея была бронь на номер в местной гостинице, но до гостиницы нужно было ещё добраться. А вот на чём – непонятно. Автомобиля, который привёз его сюда, нигде не наблюдалось.

Честно говоря, Сергей был удивлён: неужели его не дождались? Это был, что ни говори, моветон, выражаясь по старорежимному, а по-пролетарски – бардак на грани саботажа. Неужели прокурор города так мелко мстит?

Ожаров, ёжась от промозглого ветра, чуть севшим голосом предложил:

– Могу проводить до гостиницы. Извозчика ночью сложно найти, но можно дойти до площади, там они и ночью, бывает, стоят. Или на трамвае можно…

Сергей колебался. С одной стороны, ему хотелось поговорить с Ожаровым, вот так, в неформальной обстановке, на нейтральной территории, но с другой – старший уполномоченный еле на ногах стоит. На чистом упрямстве держится.

Но тут совершенно неожиданно в соседней подворотне вспыхнули два луча света. Автомобиль и его водитель ждали высокого гостя из столицы. Сергей удовлетворённо улыбнулся. Не такой уж и бардак в N-ске. Не безнадёжны местные товарищи.

– Может быть, вас довезти, Денис Савельевич? – Сергей почти силком усадил Ожарова в салон авто, а сам уселся на переднее сиденье.

На обратном пути Сергей велел остановиться за квартал до гостиницы. Хотелось пройтись пешком, всё же голова побаливала от духоты кабинета и клубов табачного дыма.

– Товарищ, вы можете ехать домой, – великодушно махнул он рукой.

Водитель, уже не тот, что был утром, а молодой, подтянутый и с цепким взглядом опытного чекиста, который был заметен даже в полумраке салона автомобиля, спокойно ответил:

– Извините, Сергей Алексеевич, не положено.

Сергей пожал плечами, вылез из машины и, запахнув покрепче шубу, широко зашагал по улице, с удовольствием вдыхая колкий морозный воздух. К вечеру распогодилось и высокое фиолетовое небо сверкало холодными далёкими звёздами.

Сергей поёжился – после салона автомобиля на ветру немного пробирал озноб, но это было даже приятно.

Авто ехало сзади, подсвечивая ему путь фарами, и Сергей почувствовал лёгкий укол стыда. Но тут же успокоил себя – у каждого своя работа и свой крест. У него совесть чиста, он пытался отпустить человека восвояси. Тот сам не захотел, то ли верный своему долгу, то ли дорожа своим местом. Ну, или головой.

Гостиница на первый взгляд Сергею понравилась. Уютный вестибюль, чисто и тепло. Конечно, не без современного советского ампира. Хрустальная многоярусная люстра, бордовые ковровые дорожки и гипсовые статуи советских Венер с веслом, с лёгкой руки Ромуальда Иодко[7 - советский (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A1%D0%A1%D0%A0) скульптор (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BA%D1%83%D0%BB%D1%8C%D0%BF%D1%82%D0%BE%D1%80), профессор, заслуженный художник РСФСР, автор знаменитой «Девушки с веслом».] повсеместно вошедшие в моду.

В гостинице водитель коротко кивнул администратору, и тот, подняв трубку телефона, вызвал дежурную по этажу. Та, судя по ровной спине и характерному выражению глаз, служила с его водителем в одном ведомстве. Впрочем, Сергея это не удивило. Не каждый день в N-ск приезжают люди его уровня. Так что гостиница, скорее всего, напичкана чекистами. Приятно, что тебя ценят и берегут, да и личный автомобиль с шофёром – это хорошо, но постоянно быть под колпаком у местных хозяев города ему не хотелось. Ну ничего, если ему понадобится, он легко скинет этот хвост. Не от таких уходил. Неожиданно вспомнилась сказка про колобка. Сергей усмехнулся: только бы не сожрали его в конце сказки, как румяную круглую булочку.

Номер оказался весьма неплох. С хорошей кроватью и огромной ванной. Ванна, скорее всего, осталась тут ещё со времён господ генералов. А вот краны и прочая сантехника – новенькие, поблёскивающие хромом и никелем.

Он наконец-то скинул ботинки на меху и с удовольствием пошевелил пальцами ног. Всё-таки какая не была бы обувь удобная, но целый день в ней ходить – это мука мученическая. Покрутил краны: горячая вода в гостинице была. Если окажется, что в номере ни клопов, ни тараканов нет, то Сергей будет по-настоящему счастлив.

Сейчас бы ещё кофе с ломтиком хлеба, тонко намазанным сливочным маслом, но среди ночи его в советской гостинице точно не раздобудешь. Придётся терпеть до утра. И с горячей ванной он немного подождёт.

Сергей вынул из кофра несколько картонных папок и разложил их на столе. Тут были выписки из личных дел оперативной группы Ожарова. Сергей лично сделал их перед отъездом из Москвы. Тут же лежали и чёрно-белые фотографические снимки. Не слишком хорошего качества, но люди на них были узнаваемые.

Теперь следовало дополнить официальные сведения собственными наблюдениями.

По большому счёту Сергей был приятно удивлён. Квалификация у группы оказалась выше ожидаемой. Да и сам старший оперуполномоченный порадовал.

Сергей открыл первую папку и открутил колпачок у «паркера».

Ожаров. Денис Савельевич. Не зря ему доверили почти безнадёжное дело. Раскрываемость у его группы почти сто процентов. А это – небывалый результат. Даже – уникальный случай. Умный, внимательный, можно сказать – въедливый. Вон, нитку в зажатом кулаке обнаружил. Умеет руководить. Без приказов и крика. Люди его понимают не то что с полуслова – с полувзгляда. Предан службе до самоотречения. В буквальном смысле слова – живёт в отделении. Сергей заметил аккуратно свёрнутое одеяло в шкафу. Явно Ожаров часто ночует в кабинете. Несмотря на это, по-военному опрятен и подтянут. Не женат, но судя по всему – не монах. И очень много курит. Это пока единственное, что не устраивало Сергея в Ожарове.

Александр Петрович Фадеев. Петрович. Из старой гвардии. Звёзд с неба не ловит, но хватка у него как у французского бульдога. Ему главное – направление задать. И он землю рыть будет, пока не нароет то самое зерно в куче мусора. Есть семья, крепкая ячейка общества. Это видно по аккуратным латкам на одежде и чистой выглаженной косоворотке. За Ожаровым пойдёт в огонь и в воду. Надёжный тыл и крепкая опора. Ожаров и другие оперативники Петровича по-настоящему уважают и прислушиваются к его мнению.

Егор Владимирович Панин. Самый непонятный тип во всей группе. Интуитивно Сергей испытывал к нему не то чтобы неприязнь, а какую-то насторожённость. А доверять своей интуиции он привык, ни разу ещё не подводила.

Панин далеко не дурак. В милицию попал от станка, в тридцать втором году, когда начались масштабные чистки. А у Егора – безупречная биография. Пролетарий в седьмом колене, можно сказать. Окончил курсы, в уголовный розыск попросился сам. Ожарова уважает, Петровича скорее терпит, даже будто немного завидует его авторитету. Не женат, но женщина постоянная есть. Одевается чисто и добротно. Предпочитает больше слушать, чем говорить. Но исполнителен и расторопен.

Дмитрий Иванович Мартов. Митька. И тут Сергей даже улыбнулся, вспомнив этого мальчишку. Вот язык не поворачивался называть его иначе. Митька и есть. Самый молодой из всей группы. Двадцать лет, окончил Школу рабочей молодёжи. Заочно учится на рабфаке. Воспитывался в детском доме. Кто и где его родители – неизвестно. Ожарова воспринимает как непререкаемый авторитет. Шустрый, бойкий умом. Перспективный, одним словом.

Сергей задумчиво побарабанил по столу пальцами. И подвинул к себе ещё одну папку, лежащую несколько отдельно.

Тролев. Когда Сергей собирался в N-ск, он уже успел прочитать статьи этого бойкого газетчика. В библиотеке при прокуратуре можно было раздобыть периодическое издание практически любого населённого пункта из любого региона. А уж N-ска и подавно. Он ведь не на окраине Союза находится, а всего в каких-то трёхстах вёрстах от Москвы. N-ские газеты поступали всего с однодневной задержкой. Так что Сергей успел оценить всю остроту пера Тролева. Только вот фотографического снимка в деле не было. Поэтому и не узнал его Сергей на вокзале. Ну что же, это даже хорошо, что Тролев сам изъявил желание познакомиться, не надо искать предлог, вызывать официально в отделение. Потому что субъект и его довольно талантливые статьи заинтересовали Сергея, и очень.

Сергей захлопнул блокнот и откинулся на спинку стула. Насыщенный был день. И усталость всё больше давала о себе знать. Но, несмотря на гудящие ноги и тяжёлую голову, Сергей был очень доволен. И днём, и новыми знакомыми. Что ни говори, а результативно он провёл свои первые сутки в N-ске. Можно гордиться собой.

И ещё… Он был твёрдо уверен – Потрошитель знает о его приезде. Наверняка польщён вниманием следователя из столицы и ещё проявит себя. В этом можно было быть уверенным. А уж как рад Сергей, что ему в руки попало это дело, и сказать нельзя. Засиделся он в Москве, заскучал без настоящего дела.

Ну, хватит. Погордился – и хорош. Надо принять горячую ванну, чтобы лучше заснуть. Потому что завтра он должен быть бодр и свеж. И полон сил.

Он оказался прав, горячая вода помогла расслабиться, и Сергей еле добрёл до кровати. Упал на матрас, мимоходом отметив, что постель в гостинице довольно удобная и постельное белье пахнет свежестью и даже немного хрустит, – наверное, ему постелили новый комплект. И тут же провалился в сон.

Снилось ему далёкое-далёкое детство. Солнечный летний день. Жаркое марево и запах свежескошенного сена. Он лежит в траве, перед самым носом качается какой-то цветок, вроде ромашка, чуть дальше краснеет сладкая земляника. Вот бы ухватить её зубами, но тянуться за ягодой лень. Глаза моргают и закрываются.

Вроде бы хороший, мирный сон. Но Сергею почему-то тревожно. Не тому, мелкому, который там, в безмятежном прошлом, а Сергею сегодняшнему. Он откуда-то знает, что сейчас случится что-то страшное, непоправимое и неизбежное.

Вдруг налетел холодный ветер, стало жутко и темно. Запахло железом и порохом. Где-то совсем рядом закричала женщина. Мама?! Сергей заметался в испуге и вдруг почувствовал, как к страшному запаху примешивается ещё один, резкий, химический. Откуда-то смутно знакомый…

Сергей резко распахнул глаза и сел в кровати. Сквозь плотные гардины пробивался серебряный свет. Он встал с кровати, босиком протопал по холодному полу к окну и выглянул наружу. Ветер окончательно разогнал тучи, и стало видно, как в чёрном бархате неба сияет полная луна. Огромная и жёлтая, как головка швейцарского сыра.

Сергей и луна несколько секунд смотрели друг на друга сквозь пыльное стекло гостиничного окна. Потом Сергей задёрнул гардины так, чтобы не было ни единой щёлочки, и снова упал в кровать. До утра он спал без сновидений.

Глава 4

Санёк был расстроен. Да, он понимал, когда писал ту самую статью, что не всем она придётся по вкусу. Но не до такой же степени! Особенно он не понимал оперативников. Ну ладно начальство недовольно. Так оно вечно недовольно же! И милицейское, и редакционное. Ну, им по должности полагается быть осторожными. А вот что опера на него обидятся, если честно, Санёк не ожидал. Ведь нормальные же ребята. У них своя работа, у Санька – своя. Главное, что они все вместе делают одно дело. Спасают город от Потрошителя. И Санёк мог оказать им посильную помощь. Но в уголовном розыске почему-то не спешили её принимать.

Всё утро следующего дня Санёк старательно прибирался у себя в ящиках стола, выгребая оттуда горы ненужных записей в мусорную корзину. Потом подумал и половину измятых и исчерканных бумажек вернул обратно. Мало ли что из черновых записей может ему пригодиться в будущем. Аккуратнее после его манипуляций ни на столе, ни в ящиках не стало. Но в целом Санёк результатом своих раскопок остался доволен. Нашёл наброски старых статей, некоторые даже были довольно перспективными, но на данный момент совсем не актуальными. Конечно, лесорубы, решившие поддержать Стахановское движение и взявшиеся выполнить трёхгодичную норму заготовки леса за один год, тема очень многообещающая. Тем более там такой конфликт интересов намечался.