Кто я тебе?

– Мы всё давно с тобой решили, Оксана, так что нет смысла возвращаться к одному и тому же разговору сотый раз, – он подошёл к нам и смотря в глаза посеревшей девушке, взял её руку и освободил мои волосы. Я отскочила в сторону, обиженно потирая голову.

– Это ты для себя решил, Греков, – фыркнула Зайцева, яростно посмотрев на него. – Я же ничего не решала и решать не собираюсь. Я так это не оставлю. Думаешь, вот так просто можешь отделаться от меня? А вот хрен тебе! – она показала два средних пальца парню, и быстро направилась к двери, потом обернулась и, посмотрев в мою сторону, недовольно выпалила: – А ты теперь щемись, тварь. Я с тебя живьём не слезу.

– Зайцева не надо угрожать! – попытался образумить её Артём, но та уже поспешно покинула кабинет, прихватив с собой ухмыляющихся подруг. Парень подскочил ко мне, и нежно обняв, спросил: – Ты как, солнышко?

– Бывало и лучше, – я прильнула к парню всем естеством и всхлипнула. – Мне чуть не досталось из-за тебя. Мог бы и предупредить, что твоя бывшая такая сумасшедшая.

– Прости, – сквозь зубы выдохнул Греков, погладив меня по спине. – Зайцева все никак не может понять, что, между нами, всё данным давно кончено. Постоянно донимает меня SMS-ками, звонками, я уже все её номера в чёрный список добавил, но нет – она всё никак не может угомониться! Достала, ей-богу.

– И что мне теперь делать? Она и меня слушать не стала.

– Просто не обращай внимания. Когда-нибудь она отстанет. Мне все равно на неё, поверь. Ну не избивать же её, чтобы до неё дошло? – в голосе парня проскользнула досада. – Хотя пару тумаков для профилактики ей бы не помешало.

– Не трогай ты её, Тём. А я постараюсь держаться от неё подальше. А то мало ли что…

– Не бойся ты её, – Греков обхватил моё лицо ладонями и ласково поцеловал в губы. – Она обычная пустословка. Только угрожать и может, но сделать никогда не сделает! Пошли, милая. Опоздаем на автобус.

Мы медленно вышли из кабинета и направились к лестнице, которая вела на первый этаж. Покинув институт, мы, взявшись за руки, зашагали к автобусной остановке. Вспоминать о неприятном инциденте не хотелось, но душу нестерпимо жгло неприятное чувство тревоги, которое не покидало меня долгое время.

Слова Артёма о том, что Зайцева пустословка, оказались ложью. В дальнейшем моя жизнь в институте стала невыносимой. Оксана делала всё возможное и невозможное, чтобы меня задеть и насолить мне. Так однажды она сорвала мне выступление на Новый год, который должен был состояться в актовом зале учебного заведения, испортив мои сценические вещи, в которых я должна была появиться на сцене. В итоге пришлось выступать в том, в чём была. Преподаватель была в ярости, а Зайцева всю премьеру сидела на первом ряду и показывала мне «факи», и ржала как лошадь. Она подстерегала меня на углу и несколько раз выливала мне на голову или одежду кефир, якобы случайно. Отвратительные граффити с участием моего имени и фамилии, красовались на всех заборах институтского стадиона. А уж о попытках избить меня нет и речи – их было множество раз, но мерзавке не удавалось воплотить задуманное, так как со мной был или Артём, или Тонька, или ещё кто. Я редко прогуливалась одна, так что гадине приходилось лишь кусать локти от досады.

Артём пытался неоднократно с ней поговорить, как он утверждал, но был мягко послан и попытки доконать меня со стороны этой ненормальной не только не прекратились, а наоборот усилились. Она делала всё чтобы вывести меня на эмоции, разозлить и встретиться один на один. Но я, хоть и злилась, но не хотела идти у неё на поводу. Пусть бесится и дальше, а я продолжу делать вид, что её как будто не существует.

В таком темпе прошло полгода. Ближе к весне Зайцева притихла, видимо осознав, что ничего у неё не получиться. На какое-то время наступило долгожданное затишье. Я вздохнула с облегчением. Но, оказалось, это была преждевременная радость. Оксана просто попала в больницу с острым аппендицитом и некоторое время находилась в лечебнице. Но как только она соскочила с больничной койки, мне опять на телефон стали поступать гневные смс с незнакомых номеров и угрожающей просьбой, оставить Артёма в покое. Летом, когда учёба осталась позади и дело дошло до сессии, я решила серьёзно поговорить с Грековым. Мы сидели у меня дома, в моей комнате и, обнявшись, сидели на диване, смотрели какую-то мелодраму, когда я спросила:

– И когда это закончится?

– Что именно, малыш?

– Ты знаешь, о чём я.

Греков нахмурился, убрав руку с моего плеча и скрестил их на груди.

– Что ты хочешь от меня услышать, Алис? Ты же знаешь, что я пытался поговорить с ней, – всё бестолку!

– Но нельзя чтобы это продолжалось! Не дай бог эта умалишённая мне в лицо кислотой плеснёт или что похлеще. Такое ощущение, будто тебе всё это нравится!

– Да что ты говоришь?! – вспылил Артём, вскочив на ноги. – Почему это я должен разбираться в ваших девчачьих проблемах?

– В наших проблемах? – обиженно протянула я. – Так это из-за тебя началась эта травля, дорогой. Разве не так?

– И что? Я теперь должен всем и каждому что-то доказывать? Не нравится, что мы встречаемся – так и скажи, и не надо сюда впутывать Зайцеву, или кого-то ни было!

– Что? – я опешила от такого дерзкого высказывания. – Мне не нравится то, что ты не поговорил с Оксаной начистоту! Она до сих пор надеется, что вы будете вместе, поэтому строит мне всякие козни. А ты так спокойно рассуждаешь, будто ничего не происходит!

– Да говорил я с ней и ни один раз. Как о стену горох. И чем больше ты будешь уделять ей внимание, чем сильнее мы отдаляемся друг от друга. Разве ты не видишь сама, что каждый раз наши встречи начинаются с того, какая Зайцева плохая. Знаешь, честно я уже устал от всех этих разговоров.

– Устал?! – я разозлилась, кидая в него подушкой. – Ну знаешь не ожидала я от тебя, что вместо поддержки, будет одна немощь. А давай вообще тогда разбежимся? Сделаем Зайцевой приятное, а глядишь, ты вернёшься к ней, раз я такая хреновая!

– Отлично! Хочешь тайм-аут? Да пожалуйста!

Артём быстрым шагом направился к двери, я не побежала за ним следом, но полными боли словами крикнула в спину:

– Только крысы сбегают с тонущего корабля!

Греков не ответил и, громко хлопнув дверями, ушёл. Я разревелась, падая на диван плашмя, пряча лицо в ладонях. Впервые мы так серьёзно поругались. И было бы из-за кого! Наревевшись в волю, я собрала остатки мужества в кулак, и взяв дрожащими руками мобильник, нашла ненавистный номер и нажала на кнопку вызова. Спустя мгновение трубку сняли и послышался глухой самодовольный голос Зайцевой.

– Алло?

– Ты увидеться хотела? Так давай увидимся!

– О-о-о, смотрите-ка, кто позвонил, – мерзкий смешок пронзительно прозвучал в ушах. – Отлично. В восемь за гаражами на Смольной. Знаешь где это?

– Знаю, – глухо ответила я. – Только давай без своих подпевал. Один на один, как честные люди.

– Окей, замётано.

Не успела я произнести дальше, как в трубке послышались короткие гудки. Отбросив мобильник на стол, я посмотрела на часы, что висели на стене. Было начало седьмого вечера. Нужно собираться. Я не знала, иду ли я на бой или на самоубийство, но одно знала наверняка: я не позволю больше этой мерзавке вставать у меня на пути! Нацепив на себя первые попавшиеся голубые джинсы, синюю клетчатую рубашку и белые кеды, я выскочила из дома, предварительно засунув в задний карман джинсов мобильник, и пару сотен рублей. Доехать до Смольной пришлось на маршрутке, ведь эта улица находилась от моего района в другом конце города. До гаражей тоже пришлось пройти приличную часть пути, но в моей груди горел такой огонь ненависти, что я больше половины дороги прошла погруженная глубоко в свои мысли. И вот уже первые строения показались в поле видимости, как вдруг я заметила впереди себя знакомую фигуру и одежду. Я замерла на полпути, не понимая с какого бока он здесь оказался? Сомнений не осталось. Это был Греков, и он направлялся к самому дальнему гаражу, который скрывался в зелёном покрове деревьев. Мне пришлось спрятаться за ближайшую постройку, чтобы он меня не заметил. Когда он скрылся из вида, я медленно, крадучись, пошла по его следам. Сердце колотилось так бешено, что, казалось, перекрывало все звуки вокруг. Я еле справлялась с переполнявшими меня эмоциями, но я должна была выяснить, что он здесь делает и зачем сюда пришёл. Приблизившись настолько насколько мне позволяло моё положение, я застыла на углу гаража, не решившись идти дальше, чтобы раньше времени не дать себя обнаружить.

Послышался голос Грекова:

– Какого чёрта ты здесь забыла? Неужели нельзя было встретиться где-нибудь в городе и поговорить?

– Нравится мне здесь, – проворковал голос Зайцевой, отчего мне стало противно. – Разве не помнишь, ты привёз меня сюда впервые на отцовском «Форде», и мы занялись любовью на заднем сиденье?

– Нашла что вспомнить, – не поддержал её энтузиазма Артём. – Это было давно. К чему ворошить прошлое?

– К тому, что ты от меня без ума и любишь до сих пор, хотя и стараешься это скрывать. Но я уверена, что наши отношения ещё можно спасти, если ты перестанешь избегать меня и делать вид, что меня не существует.

Послышался короткий холодный смешок Грекова.

– Оксана, ты бредишь! Когда ты угомонишься, в конце концов? Пойми ты наконец, что НАС больше нет и не будет. Есть только ты и есть только я, а ещё я встречаюсь с Алисой, и счастлив с ней! Когда хоть это дойдёт до твоей несчастной головушки?

– Не ври! – истерично взвизгнула Зайцева. – Ведь ты сам недавно говорил, что любишь меня!

– Да, говорил! – вскричал Артём и, я впервые за всё время, что была с ним, услышала в его голосе боль и обиду. – Но когда это было? До того самого момента, как ты прыгнула в койку Матросова! Или тебе напомнить, что случилось год назад?

– Не надо, – фыркнула девушка. – Было и было, что теперь говорить об этом? Но я уже сполна расплатилась за свои косяки! Думаешь, мне приятно сейчас видеть, как ты прилюдно целуешься и обнимаешься с Дворцовой?

– Она моя девушка и мы вправе делать всё, что нам хочется. И никто, в том числе ты, Зайцева, не имеешь никакого права мешать нашим отношениям! Отстань от Алисы! Разбирайся со своими чокнутыми тараканами в голове сама, и перестань искать со мной встреч! Мне это не интересно. Пора уже расстаться с прошлым, которым ты не просто живёшь, а грезишь. Так и до дурки не далеко. Остановись пока не поздно.

– Ну уж нет, – лицемерно произнесла Оксана. – Не хочешь по-хорошему, тогда будет по-плохому!

– Чего? Ты сейчас мне угрожаешь?

– Нет, миленький, не тебе будет хреново, а твоей кобылке резвой.

– Да отвяжись ты от неё, мать твою! – заорал как резаный Греков, отчего вороны, что сидели на краю гаража разлетелись по сторонам, а я вздрогнула. – Только попробуй её пальцем коснуться, я тебе такую кузькину мать покажу, что мало не покажется!