Закрытое небо

Николя не мешает. Спокойно сидит дальше и смотрит в окно, оживает лишь когда я подхожу к нему с чашкой.

Сделав глоток какао, кивает, благодаря. Я так же киваю в ответ. И почему-то остаюсь рядом с ним, смотрю в окно на метель, медленно пью какао и с большим удовольствием делю одно молчание на двоих.

Пожалуй, впервые за день я чувствую умиротворение и защищенность. Не знаю, почему так. Может, потому, что в его интересы не входят девушки. Может, потому, что мы друг другу никто.

С Владом расслабиться невозможно. Пока он бодрствует, я словно на вахте, только и жду новых нападок.

С Костей… Ожидание момента, когда мы станем близки физически, выматывает и настолько сгущает напряжение, что в каждой улыбке, в каждом его поцелуе я вижу намек: «Давай… ну давай прямо сейчас…». И каждый раз, когда мы остаемся одни, подсознательно готовлюсь к тому, что сейчас все и произойдет. Он не сможет вовремя остановиться, я устану разбираться, почему не спешу, и…

Странно. Никогда не думала раньше, а ведь в таком состоянии я нахожусь уже минимум месяц.

Если бы у меня уже был мужчина, было бы проще.

Представляю, как буду смеяться потом над всей этой чехардой, которая крутится сейчас в моей голове. Главное – чувства, ведь так? А все остальное… И потом, не обязательно, что все получится с первого раза. Если оба хотят, они научатся слышать друг друга телами.

Да нет, почему может что-то не получиться? Костя сделает все, чтобы первый раз был как можно менее болезненным. Да и не боли я боюсь на самом деле. Скорее того, что наступит разочарование.

Но тоже напрасно. Все понимаю. Понимаю, затыкаю глупые страхи, а они не уходят, просто чуть отступают под изумительным вкусом какао.

Допив напиток, переливаю порцию для Романа в чашку, мою посуду и без единого слова, чтобы не отвлекать замечтавшегося Николя, направляюсь на выход.

– Он запал на тебя, – слышится вслед.

В словах звучит неприкрытое обвинение, но я, сияя улыбкой, заверяю мужчину:

– Это взаимно.

– Я имею в виду не Костю, – качает он головой. – У Костика серьезное увлечение, это заметно. На тебя запал Влад.

Мне не нравится мысль о том, что я – всего лишь серьезное увлечение Кости. Но куда больше мне не нравится мысль, что на меня запал его старший брат. Это просто дикая ересь.

– Мы знакомы всего один день.

– Я не говорю про любовь, – пожимает плечами мужчина. – Чтобы захотеть трахнуть, достаточно взгляда.

– То есть, он хочет меня поиметь?

Я все еще улыбаюсь, делая вид, что мне все равно и внутри не закручивается спираль из гнева, неверия и негодования.

– Он запал на тебя, а это немного другое, – усмехнувшись, Николя переводит взгляд на улицу и бормочет: – Это значит, что он хочет трахнуть тебя не один раз. Он хочет трахать без остановки. Пока не выбьет тебя из своей головы.

Я смеюсь, потому что это совершенно безумная мысль. Но не рассказывать же Николя о том, что думает Влад обо мне на самом деле?

Николя пожимает плечами и отворачивается, снова глядя на спирали метели, а потом, когда я уже в коридоре, чуть слышно бормочет:

– Это состояние Влада не спутать ни с чем…

Глава 8

Всю ночь мне снятся кошмары – снег, огни, дикий бег в пустоту, чей-то шепот, который невероятно пугает, но к которому я приближаюсь…

Но к счастью, утро уносит пустые страхи и показывает все в правильном свете – это стресс и усталость.

Я с удовольствием отвечаю на поцелуй Кости, который ловит меня, едва открываю дверь. Смеюсь, видя, как он раскаивается, и даже вызываюсь лечить его головную боль.

Обнявшись, мы спускаемся в столовую, где сидит еще один пострадавший – опустив голову, Николя с грустью смотрит в пустую чашку, и не может сообразить, почему там все еще нет горячего чая.

– Кость, – заметив нас, он вскидывает голову, – у Влада же есть в доме прислуга.

– Да, – подтверждает, посмеиваясь, тот.

– И где она? – Николя бросает еще один растерянный взгляд на чашку. – Я нашел только Петра, но тот сказал, что в обязанности дворецкого входит подача пальто, а не завтрака.

– А какао и вчерашняя пицца уже не подходят? – я открываю холодильник, и вижу, что там нет ни того, ни другого.

– Вот-вот, – доносится удрученный голос Николя. – Надо было здесь ночевать, а то пока я проснулся, кто-то все выпил и съел.

– А ты не угощал Романа какао?

Николя фыркает по-кошачьи, качает головой и поясняет:

– Вчера было не до него.

– Бедный парень, – замечает Костя, усаживаясь за стол и наблюдая, как я кручусь у плиты. – Зачем ты его взял с собой на целых две недели, если уже в первый день тебе не до него?

Николя пожимает плечами и переводит взгляд на меня, как будто у нас есть общая тайна. Но я даже думать не хочу, что он имеет в виду. Если у него что-то было с Владом, это их дело.

На скорую руку готовлю омлет с беконом и зеленью. Вскоре на запах сходятся остальные сонные гости, но я в сторону кухни и не смотрю: мой мужчина накормлен, я тоже перекусила, так что им приходится обойтись бутербродами.

И если я понимаю, почему Кирилл таким завтраком недоволен, то возмущенное лицо Алины для меня как загадка. Я-то знаю, что из-за кредитов она часто сидит на том, что найдется, а сейчас хороший сервелат ест с видом утопленника.

На улице такое яркое солнце, что позолота, которой оно окутало снег и верхушки деревьев, тянет на подвиги. И в самом деле, не сидеть же нам дома! Костя ведет нас на горку, с которой когда-то катался еще мальчишкой, и пока остальные спешат по уже расчищенным дорожкам поселка, задерживается, чтобы взять санки. Со смехом, соглашаюсь проехаться, и хохочу еще громче, когда мы проносимся мимо компании.

Нас пытаются догнать, чтобы отобрать самый актуальный вид транспорта этого дня, но Костя, слыша мой смех, ускоряется. А вскоре останавливается, подкатывает санки к себе, садится позади меня, обнимает руками, и мы катимся вниз с такой огромной высоты, что я и хохочу дальше от восторга, и кричу от ужаса, и изо всех сил вцепляюсь в пальцы мужчины.

Конечно, мы переворачиваемся. Санки лежат в стороне, мы в снегу. Кто-то пользуется моментом и отбирает санки, но я не замечаю, кто это был. Я смотрю в голубое небо, которое нависает так близко, любуясь мной, обнимая меня, грея нежностью. А потом мир переворачивается, и оказывается, что небо теперь подо мной. И как же горячо оно дышит…

Морозные поцелуи, прикосновение холодных пальцев к моим щекам, моя попытка согреть их дыханием, а потом вновь губы в губы, и неразрывно.

Рядом слышны визги Алины, смех Ромы, которому удается отвоевать санки, идет борьба за них с Кириллом, которому надоедает просто стоять. Со всех сторон в нашу сторону несутся снежки, и рассыпаются, едва сталкиваются с тем огнем, который пылает в наших сердцах.

Мы возвращаемся уставшие, но счастливые. Даже Николя, который не скатился с горки ни разу, кажется, уже не хандрит. С огромным удовольствием пьем глинтвейн – его так просто сделать, что благодарность даже как-то и принимать неловко. Растрепанные, взбудораженные, но жутко довольные, мы снова собираемся в гостиной.

Николя делает какие-то наброски в огромном блокноте. Роман сидит рядом с ним и терпеливо ждет, когда маэстро выдаст очередной шедевр. Кирилл читает новости в телефоне. Алина немного злится, что все чем-то заняты, даже я. А что даже? Мне кажется, что у меня самое важное занятие, между прочим.

Я сижу на диване, подогнув колени, и с наслаждением перебираю пряди Кости. Дотягиваться удобно – его голова у меня на коленях. А мне так нравится смотреть в его расслабленное лицо, нравится к нему прикасаться и нравится это ощущение покоя, которое балует меня целый день.

– Маш…