Закрытое небо

– Не наговаривай, – тут же оттаиваю и расплываюсь в ответной улыбке, – минимум на сегодняшний день эта роль уже занята.

– Маш, – раздается позади меня голос подруги, – может, разделим роль на двоих? Я тоже могла бы догадаться, что в таком доме посудомоечная машина обязана быть. С другой стороны, при наличии дворецкого, как-то по умолчанию ожидаешь, что кухарка тоже имеется…

– До нашего приезда здесь точно были горничная и домработница. Последняя очень вкусно готовит и никого другого к кухне не подпускает.

– И как она допустила наше вторжение?! – искренне возмущается халатным поступком Алина.

– Хороший вопрос, – пожимает Костя плечами. – Думается мне, кто-то очень надеялся, что мы надолго здесь не задержимся.

– Может, порадуем хозяина дома? – вношу предложение. – Все-таки Новый Год на носу. Будет ему хороший подарок.

Костя только набирает в грудь воздуха, чтобы принять решение, но бросает взгляд в сторону, заметив стоящего в дверях Влада.

– Ольга Викторовна возвращается завтра утром, – сообщает хозяин дома. – Матери, к которой она отпросилась, стало значительно лучше. Без горничной придется пока обойтись – она со своим молодым человеком уехала на пару недель за границу.

– Хорошую ты им платишь зарплату, – мурлычет довольным котенком выплывающая в холл белоснежная гостья.

Она берет Влада за руку. Хотя мне и кажется, что тот этому не то чтобы рад, но она уводит его в гостиную. Вскоре мы тоже присоединяемся к остальным.

Влад сидит в своем кресле, в углу комнаты, на ручке кресла каким-то образом умещается Мира. Впрочем, понятно каким – на кожаной обивке только часть ее зада, а все остальное распласталось на Владе. По-моему, ему даже немного трудно дышать. Но даже если и нет, то пить свой коньяк все равно неудобно. Тем более что время от времени тонкая женская ручка норовит отобрать у него на время бокал.

Кирилл травит байки охотников, подбивает всех желающих совершить поход завтра утром. Николя снова чертит в блокноте, Рома тихонько поглаживает его волосы. Алина явно что-то подсчитывает в мобильном на калькуляторе. Костя сидит рядом со мной, а потом, получив тайный знак от Романа, берет с меня слово, что десять минут я не буду скучать без него, и выходит.

Этот момент тут же ловит прекрасная Мира, чтобы перебраться ко мне.

Нет, она делает вид, что идет за бокалом, так как мужчина, которого она опутывает подобно лиане, и не думает ее удобрять своим спиртным, но по блестящим глазам, едва она поднимается с кресла, все отчетливо видно.

На милую болтовню между нами, девочками, ее хватает ровно на минуту и десять секунд. Считать мне легко, потому что на пустой бред, который пытаются вложить в мои уши, я просто не отвечаю.

– Маша, – говорит она куда громче, чем раньше, чтобы было слышно и остальным, – я понимаю, что не все можно учесть, когда собираешься в дорогу. А я живу здесь, через два дома! Поэтому у меня все с собой, под рукой, и… Может, тебе, как девочке, захочется переодеться во что-то красивое? Я бы без проблем нашла у своей мамы платье твоего размера! Дорогое платье, не думай. Тебе будет в нем гораздо красивей, лицо заиграет новыми красками…

Я вижу, как напрягается Алина, готовясь сказать гадость в ответ, но чуть заметно качаю головой, чтобы не вмешивалась.

Ужасно тяжело скрывать поток бурлящих эмоций и не вцепиться в красивые длинные волосы, которые из-за близости Миры опутывают меня сладким облаком из духов и шампуня.

– Да зачем оно мне? – пожимаю небрежно плечами.

– Как зачем? – удивляется Мира. – Чтобы порадовать своего мужчину, конечно!

И вот здесь я уже от души улыбаюсь и с удовольствием смотрю в лицо Белоснежки, чтобы не упустить и сотой доли реакции.

– Я понимаю, что вы с Костей друзья детства, – говорю голосом, которым можно усыплять буйно помешанных. – Но как-то нужно встряхнуться, Мира, принять реалии, повзрослеть. Костя, к примеру, уже давно вышел из возраста мальчика, которым нравились девочки в платьях. Теперь его гораздо больше привлекают девушки, и лучше совсем без одежды. И потом, даже если у него и был некий фетиш, он явно прошел. Когда он сделал мне предложение выйти замуж, я была именно в этих джинсах.

Красивое личико меняется до неузнаваемости, я вижу не только лихорадочный взгляд, но даже хищный оскал. Который, впрочем, быстро складывается в улыбку, когда вдали комнаты раздается какой-то хлопок.

Машинально поворачиваю голову, и понимаю, что только что мне скупо, но аплодировал хозяин этого дома.

И… невероятно, но он улыбается. Не кривит губы в усмешке, а именно улыбается. Мне. Той, которая недостойна внимания.

Мира переводит взгляд с меня на него, и еще раз. А потом тоже улыбается – искренне, загадочно, с явным предвкушением.

Глава 10

Она не торопится возвращаться к Владу: может, поняла, что на диване удобней. А мне не нравится, когда в мою личную зону вторгается тот, кто мне неприятен, так что я нахожу удобный предлог. Прошло куда больше, чем десять минут, а Костя не возвращается.

– Да, – невинно хлопает ресницами Мира, видя, куда я направляюсь, – за таким мужчиной стоит следить повнимательней.

– Даже когда он с приятелем Николя? – усмехаюсь беззлобно.

Она затыкается. Конечно, не может сказать, что замечала за Костей такие наклонности. Это было бы совсем уж смешно.

Едва выхожу в холл, тут же появляется дворецкий: в руках мой пуховик и зимняя обувь.

– У вас ясновидение? – с благодарностью принимаю его помощь.

– Всего лишь большой опыт работы и хороший оклад.

Мы обмениваемся улыбками, и я в отличном уже настроении выхожу на улицу. Кости нигде не видно. Не кричать же? Впрочем, тут же слышу мужской смех, и уверенно сворачиваю за угол дома. Под одной из елей, вдали от окон, вижу два силуэта.

– Костя! – машу ему рукой, приближаясь.

А он как-то тушуется, переглядывается с Романом, а потом расслабляется и продолжает курить сигарету. У меня возникает ощущение, что поначалу он думал откинуть окурок. Странно, к чему эта скрытность?

Я понятия не имела, что он курит, при мне он этого не делал, да и вообще эту тему мы раньше не обсуждали. Но у меня папа курит больше двадцати лет, многие знакомые курят, и я не ярый борец с этой привычкой, пусть как это плохо звучит. Мне кажется, взрослый человек вправе сам принимать решения.

Наверное, стоит Косте как-то об этом сказать, намекнуть – не будет же он постоянно прятаться?

Но мои благие намерения, как и улыбка, гаснут, едва я приближаюсь к мужчинам.

Запах. Сладковато-горький, который ни с чем не спутаешь, этот запах я слышала слишком часто, чтобы сейчас ошибиться.

Еще теплится неуверенность, что мне только кажется, и я обнимаю Костю, чтобы успокоиться, чтобы упрекнуть себя за такие мысли, а он обнимает меня и смеется. Без повода, просто смеется. Ни он, ни Роман даже ничего не говорят, им весело без того…

Я вдыхаю в себя запах Кости – и чувствую, что сладковато-горькая гадость пропитала уже и свитер под распахнутой дубленкой. Вскидываюсь, всматриваюсь в темные расширенные зрачки, хватаю его за холодное запястье и лихорадочно считаю удары в минуту.

– Костя… – выдыхаю я и тянусь отобрать у него тлеющую сигарету.

Он уклоняется, делает очередную затяжку, смотрит на меня с блуждающей улыбкой и снова пытается обнять, прижать к себе крепче.

– Костя… – едва слышно шепчут мои похолодевшие губы, когда еще одна попытка выбить у него сигарету проваливается.

– Маш, – посмеиваясь, говорит он, – это так, просто чтобы расслабиться. Последнее время я постоянно на взводе, сама понимаешь.

Роман издает смешок, и он звучит словно выстрел. Я перехватываю ладонь Кости, борюсь с его цепкими пальцами, а потом просто мну горящую сигарету. Мну, несмотря на легкий колкий ожог, несмотря на непонимающий смех, несмотря на то, что Костя недоволен тем, что я делаю.

Тяжело дыша, смотрю на него, он что-то мне говорит, а я слышу только, как бешено колотится мое сердце.

Роман с улыбкой протягивает Косте новую сигарету, я не выдерживаю, не могу на это смотреть – разворачиваюсь, со всех ног бегу к дому. Я почти у крыльца, когда меня сзади что-то сбивает и распластывает по снежной дорожке.