Путь домой. Лонвейт

– Да, дорогая. Сейчас я его приведу…

Он нежно поцеловал ручку своей златовласой королевы и поспешно вышел. Его цель была недалеко – открыть окно в коридоре в паре шагов от оставленной только что комнаты. С этой стороны дом Рельгро довольно близко примыкал к крыше соседнего строения. Один прыжок, похожий на широкий шаг, и Виктор уже рядом с братом, лишь лёгкая тень скользнула по булыжникам мостовой.

Братья, один в маске Глена, другой в маске Лорни, крепко обнялись и разжать объятья не спешили. Нет, они не опасались быть замеченными. Эжен давно позаботился о том, чтобы ограничить передвижение прислуги в этой части своей новой крепости, а Виктор не беспокоился об этом, потому что верил в предусмотрительность брата. Снова вместе!!!…

– Пойдём, хочу ещё раз познакомить тебя с моей Эмилией, – предложил Эжен, наконец-то, отпустив Виктора.

Тот выразил полную готовность и тут же заглотил шарик анга. Вернуть себе настоящий облик прежде, чем явиться пред очи хозяйки этого дома – Эжен одобрительно кивнул и взялся присмотреть за процессом:

– Ты, похоже нашёл надежного поставщика этой гадости. Даже не знаю, радоваться ли этому, или огорчаться…

– Не усложняй, – откликнулся Виктор, – Ведь ты это умеешь…

– В самом деле?! Похоже, этот год прошёл нам не впрок. Ведь, о, ужас! Я перестал тебя понимать! – и Эжен старательно изобразил этот самый ужас.

Получилось очень театрально, и Виктор беззвучно рассмеялся, тем ускоряя процесс своего преображения.

Эмилия, заметно волнуясь, поднялась навстречу гостю. Виктор был человеком из далёкого и очень неприятного прошлого, но в то же время он же является и «половинкой» её возлюбленного, во всяком случае Эжен всегда так называл и продолжает называть брата. Лже-виконт пропустил Виктора в комнату и запер дверь на ключ. Вот она полная уверенность в безопасности.

Эжен по-хозяйски направился к туалетному столику и начал снимать свою бутафорию: парик, накладные брови, усы и бородка легли на стол. Юноша заглянул в зеркало, взбил слежавшиеся волосы, бодро развернулся и… замер.

Оказывается, Виктор опустился перед Эмилией на одно колено и низко склонил голову, чем, похоже, лишил девушку дара речи. Поражённая Эмилия с трудом перевела дыхание, бросила на Эжена растерянный взгляд и, наконец-то, промолвила:

– Что вы делаете, Виктор? Встаньте! Прошу вас!

Виктор поднял голову, но подниматься не спешил. Эмилия увидела синие глаза близнецов и оцепенела. Как же всё-таки странно видеть это лицо, и знать, что оно принадлежит другому человеку!..

– Я низко склоняюсь и целую ноги женщине, спасшей моего брата! Сударыня, я готов сделать для вас всё, что в моих силах! Моя жизнь в ваших руках! – с тем Виктор снова низко склонился.

Эмилия снова обернулась к Эжену и обнаружила, что тот улыбается, просто неприкрыто доволен. Это вернуло Эмилии самообладание. Она укоризненно сверкнула глазами в сторону любимого и коснулась плеча Виктора:

– Прошу вас, сударь, встаньте!

На этот раз Виктор подчинился, и только тут Эмилия ясно разглядела его седину, до этого ей мешал царящий здесь полумрак. Это открытие вдруг испугало её:

– Как же это?!

Виктор понял её и печально улыбнулся:

– В тот день, вместе с Эженом разбилась лучшая, большая часть меня… – и, уже обращаясь к брату, добавил, – Я понял, что ты жив, только спустя месяц…

– Месяц?! – удивилась Эмилия, – Как? И… когда именно?

– Это было двадцать вторе июня … Вдруг пришла уверенность, что… Мы снова увидимся. Что ты, брат, жив, – Виктор улыбнулся Эжену.

– Просто почувствовал?! Такая точность?! Немыслимо!!! – изумлённо выдохнула Эмилия.

Эжен рассмеялся и нежно обнял любимую за плечи:

– А ты не верила, упрямая моя! Я же говорю, между нами есть особая связь!

– А о какой точности речь? – всё же решился уточнить Виктор.

– Именно в этот день Эжен пришёл в сознание, – объяснила Эмилия.

Поймав и правда удивлённый взгляд брата, Эжен усмехнулся:

– Только вот в моей жизни это был не самый радостный день. Поверь, обнаружить себя заключённым в неподвижном теле, малоприятное открытие…

– А я верила, что ты справишься! – Эмилия крепко сжала его руку, благодарный Эжен ответил ей тем же, и в тот же миг эти двое забыли о существовании Виктора, перенеслись к тот сладостный мир грёз, куда так стремятся все любящие сердца.

И Виктор не смог отвести взгляд, не смог отказать себе в удовольствии полюбоваться этими двумя. Он так мечтал увидеть брата живым, счастливым. Вдвойне приятно убедиться в том, что его любовь взаимна.

Но… так уж устроен этот мир, все проходит, и плохое, и хорошее. Вот и сейчас Виктор не удержал этот момент счастья. Его отравила мысль о том, что тогда, без малого год назад, та беда случилась именно в этом доме. Виктору уже много месяцев удавалось не допускать близко к сердцу те воспоминания, он поставил крепкий блок, защиту, и она работала исправно, но в этот миг вдруг обратилась в прах и словно полноводная река, обрушившая высокую плотину, нахлынула, поглотила. Удар оказался настолько мощным, что Виктор вдруг дал слабину, не удержал горький вздох, и даже схватился за голову. И это его движение вернуло Эжена к реальности.

– Виктор? Ты в порядке?! – окликнул он брата, и тот взорвался:

– Никогда! Никогда себе не прощу, что тогда не нашёл возможности… сил… прийти в часовню… на твои похороны… Карлос был так уверен в том, что ты мёртв… Но увидеть это… – Виктор зарычал словно раненный тигр, – Эжен! Брат!.. Если бы не Эмилия, тебя бы похоронили заживо!!! – и лицо юноши исказил такой ужас, словно это он сам очнулся в наглухо забитом гробу.

– Вовсе нет!!! – Эжен решительно подошёл к брату и хорошенько тряхнул его за плечи, – Тогда Карлос был прав! Я в самом деле умер. Моя Эмилия тогда спасла моё бренное покалеченное тело, но души моей в нём не было. Я уверен в этом. Я даже помню, как видел всё то со стороны… Если бы всё-таки эти кости тогда зарыли, я бы просто ушёл туда, куда меня уже звали. А так… Решил попытаться вернуться.

Эмилия, которая, похоже, уже ни раз слышала такую версию произошедшего тогда, печально улыбнулась, но Виктора эти слова Эжена страшно удивили. И тот решил, что называется, «добить» брата:

– Знаешь, с того света наша связь выглядит очень интересно. Я не знаю, как это описать, но… Мы четверо соединены вместе, и попарно. Мы с тобой, и Жан с Антуаном прежде всего, а ещё, гораздо слабее, и крест на крест. И что ещё интереснее, в центре находится Анри. Когда я это понял… Согласить, странно! Ну, мы близнецы. А он-то каким боком так сильно с нами связан? – Эжен рассмеялся, – Может быть, эта связь и добавляет нам всем живучести?..

– Ты хочешь сказать, что и Антуан… жив?!

– Не знаю, ведь тогда он ещё был жив, и такого вопроса просто не было… – ушёл от ответа Эжен, – Но я уверен, что его гибель Жан должен был бы почувствовать сильнее, чем мы с тобой. Он не рассказывал ничего такого?..

– У нас не было времени копнуть так глубоко… – всё-таки сказанное братом очень смутило Виктора, ему ещё требовалось время, чтобы обдумать это, решить, как именно это принять

– Ладно, всё в своё время. А пока, давай, присаживайся, – Эжен верно распознал смущение брата, дружески хлопнул его по плечу и хозяйским жестом окинул комнату, попутно указав и на накрытый стол, – Как видишь, мы ждали тебя. Здесь есть и угощение, так что гони лишний драматизм долой, просто садись и рассказывай, всё как есть, а потом мы позволим тебе и помыться…

– Ты знаешь все мои заветные желания, брат! – Виктор благодарно кивнул и честно постарался взбодриться.

И вот уже все трое расположились небольшим круглым столом. Эжен взялся ухаживать за братом, а Эмилия просто затаилась, и позволила себе насладиться этими столько отрадными минутами счастья. Она смотрела и не могла насмотреться на близнецов, не могла нарадоваться их встрече, столь долгожданной, тому, как ладно удалось сговориться с Виктором, памяти которого она так опасалась.

А неугомонный Эжен уже пошёл в наступление:

– И так, брат, объясни, наконец, куда это отправились Жан и Монсары?! Почему они до сих пор артисты?! Получается это у них гениально, но всё же… Ты ведь знаешь?

Виктор согласно кивнул:

– Да, знаю…

– А Анна де Шероль… – вдруг вырвалось у Эмилии.

Братья мгновенно обратили к ней свои взоры, и тем заставили Эмилию смутиться своей несдержанности.