Иллюзия счастья

– Отпусти, – сдавленно прошу я, ощущая, как теплые губы покрывают поцелуями мою шею.

– Нет, расслабься и не бойся. Раз ты совершенно не помнишь, что было ночью, я напомню тебе об этом сейчас, в точности повторю наш секс. Вчера ты не сопротивлялась, тебе нравилось, о чем мне говорили твои громкие стоны, – шепчет он, продолжая покрывать поцелуями мою шею, окутывая своим мужским, терпким ароматом.

– Я не помню, что было вчера. Но вряд ли тебе понравилось. Так что, не стоит повторять, – отвечаю я, пытаясь взять себя в руки, и не дрожать, так явно в его руках. По телу волной проходит страх и возбуждение одновременно, чувства, от которых меня пронзает током.

– С чего ты взяла, что мне не понравилось?

– Ни с чего, просто отпусти, между нами больше ничего не будет! – со всей силы отталкиваюсь от стены, вынуждая Богатырева отступить назад. Разворачиваюсь, тяжело дыша, облокачиваюсь на кафельную стену, и встречаюсь с пронзительно голодным, черным взглядом. Наверное, в такой взгляд можно влюбиться, и я даже понимаю выражение Алинки «иметь глазами», но все это не для меня. Да, Андрей явно просто со мной играет, чтобы добиться своих целей. Неужели на моем лице написано, что я настолько слаба и слабохарактерна, что можно вертеть мной и моими чувствами? Вдруг на меня опять находит горькое, противное разочарование, что я никому не нужна просто так, даже просто ради секса. Неужели Эдуард прав, и я настолько никчемная.

– Расслабься, мы не спали. Поверь мне, если бы я тебя имел этой ночью, ты бы явно это запомнила, – самоуверенно говорит он, складывая руки на груди, опираясь на раковину.

– Почему тогда я проснулась в твоей рубашке и в твоей постели, – не понимаю я.

– Ты выпила лишнего, была сильно подавлена. Плакала и говорила, что в последнее время ты слишком много пьешь, пытаясь утопить в алкоголе свою тоску и боль. А еще, ты сказала мне по секрету, что твоя подруга настаивала, чтобы ты со мной переспала, и поэтому она нас оставила. Я предложил тебе поехать ко мне, ты согласилась. По дороге я предложил помочь тебе уничтожить твоего мужа, ты сказала, что подумаешь и просила предложить тебе это утром, когда ты сможешь здраво мыслить. Дома тебя совсем развезло, я уложил тебя на кровать уже полуспящую, дал тебе футболку переодеться. Но ты смело заявила, что хочешь спать в моей рубашке, твой муж никогда тебе этого не позволял, потому что он эстетичный мудак. В общем, вчера ты была более раскована и настоящая, и нравилась мне больше.

– Ясно, – отвечаю я, глубоко вдыхая. – Спасибо, что поддержал меня, но мне действительно пора домой.

– Чем он тебе угрожает!? – настойчиво громко спрашивает Андрей.

– Ничем.

– Не ври. Я действительно могу тебе помочь. Подумай хорошо, терять тебе нечего, почему бы тебе не довериться мне. Да, я сделаю это не просто так, у меня есть свои определенные цели и интерес.

– Мне есть что терять. У меня дочь, которую он заберет, и поверь, это еще не самое страшное, – мой голос срывается, я неосознанно хватаюсь за горло, вспоминая, как Эдуард едва меня не задушил.

– Я смогу защитить тебя и твою дочь. Ты же хочешь отомстить, а я хочу потопить твоего мужа, он перешел мне дорогу, и я просто так этого не оставлю. Но тогда я обанкрочу, пока процветающую, компанию твоего отца. Ты можешь мне не верить, но я уважал твоего отца, как бизнесмена, знающего свое дело.

– Если я соглашусь, что ты хочешь взамен?

– Пятьдесят процентов компании, вход в совет директоров, полное управление и слияние наших компаний в одну большую корпорацию. Ты будешь получать большой процент и будешь считаться совладельцем.

– Почему я должна тебе верить? Где гарантия, что ты не приберешь все к своим рукам, как сделал это мой муж.

– Я не твой муж. Я человек слова, – резко, и даже со злостью, произносит он. А он прав, сейчас у меня нет ничего, даже если Богатырев меня обманет и ничего мне не оставит, я ничего не потеряю, но и Эдуард останется ни с чем. Так почему бы мне не согласиться?

– Я согласна, при условии, что ты сможешь защитить меня и мою дочь. Эдуард действительно угрожал забрать дочь или убить меня, если я буду предпринимать что-то против него, – Андрей зло ухмыляется.

– Как ты могла?

– Что? – не понимаю я.

– Как ты, красивая, молодая женщина, могла выйти замуж за ничтожество, которое в своих грязных целях использовал тебя и твою доверчивость?

– Могла, – тихо отвечаю я. – Я была слепа и жила в иллюзиях, которые он создал. Я просто влюбилась и ничего не замечала, – на глаза накатывают непрошенные слезы, которые я безуспешно пытаюсь подавить. Мне безумно стыдно, что я в очередной раз показываю свою слабость. Андрей вновь подходит ко мне, опирается рукой об стену возле моей головы, другой рукой ловит мой подбородок, поворачивает к себе. А я закрываю глаза, потому что не хочу, чтобы он смотрел на мои слезы.

– У меня есть еще одно предложение, – говорит он мне, низким голосом. – Я помогу не просто отобрать у этого морального урода твою компанию, я растопчу и уничтожу его. Заставлю ползать его в твоих ногах и давиться собственными кровавыми слезами, вымаливать у тебя прощение. Он должен понять, какую прекрасную женщину потерял. На что променял семью, дочь, теплоту и любовь. Все самое ценное, что есть в нашем жестоком мире, – от его голоса идут мурашки, словно я вижу все, о чем он мне говорит. И я действительно хочу, чтобы так и было. Во мне просыпается дикая жажда мести. Уверенность этого мужчины передается мне, придавая силы.

Богатырев отпускает мой подбородок, стирает теплыми, шершавыми пальцами мои слезы. – Он поплатится за каждую твою слезинку. И как я понимаю, ты пролила их не мало. Но как я уже сказал, я не благородный принц. У меня есть еще одно условие. Ты должна будешь бросить пить, возьмешь себя в руки, заменишь спасительный алкоголь сексом со мной. И будешь делать все, что я говорю.

– Секс с тобой обязателен?

– Да.

– Думаю, в постели я тебя разочарую.

– Позволь мне самому судить, – хрипло шепчет он, прислоняясь носом к моей щеке, ведет по ней, глубоко вдыхая. – Не спеши отказываться, Виктория, -шепчет уже на ухо. – Подумай до вечера. Ровно в восемь я буду ждать тебя в том же клубе, в той же комнате, – прижимается ко мне еще теснее. – Там ты дашь мне свой окончательный ответ, и мы обсудим наши действия. А сейчас, внизу тебя ждет мой водитель, он отвезет тебя домой, – прикусывает мочку, нежно ведет языком. – Скажи мне, – втягивает воздух через нос. – Что есть в тебе такого, чего нет в тысячи других?

– Ничего, во мне нет ничего, – наверное, надо быть честной перед ним изначально, чтобы он во мне не разочаровался. Но, похоже, Андрея веселит мой ответ, он ухмыляется мне в ухо.

– Похоже, у меня прибавится работы. Мне нужно будет поднять твою самооценку и научить ценить и любить себя, как личность. Подумай и соглашайся, – резко отталкиваясь от стены, выпускает меня. А я еле держусь на ногах от его близости. – Если решишься прийти, – осматривает меня с ног до головы. – Я хочу, чтобы ты надела на себя что-нибудь сексуальное, но не вульгарное. И не пользуйся советами подруг. Я хочу, чтобы ты выбрала наряд сама, – я еще не согласилась, а он уже дает указания. – Иди, – открывает двери ванной, выпуская меня. Быстрым шагом выбегаю из квартиры. Пытаюсь успокоиться и наконец, начать дышать ровно. Мой страх перемешивается с необъяснимым желанием согласиться на все, что предлагает этот мужчина.

ГЛАВА 6 .

Виктория

Бывают предложения, от которых ты просто не можешь отказаться. Взвешиваешь все за и против, и все равно приходишь к выводу, что единственный ответ который ты можешь дать – положительный. В предложении Богатырева меня устраивало все. Да и что меня могло не устраивать? Терять мне действительно нечего, Милу и меня он обещал защитить. И я ему верила. Нет, я не стала вновь слепо полагаться на мужчину, доверять ему безоговорочно. Надежность Богатырева обуславливалась его взаимовыгодным интересом. И мне показалось, что Андрей именно из тех людей, которые сделают все, чтобы добиться своей цели. Страшно ли мне было вновь довериться мужчине? Да, мне было не по себе. Но выбора у меня нет, а так, появляется шанс отомстить Эдуарду. Даже если Богатырев обманет меня и ничего мне не отдаст, я все равно получу моральное удовольствие от того, что у моего бывшего мужа тоже ничего не останется.

Впервые в жизни я испытывала подобные чувства по отношению к человеку. Чувство жгучей ненависти и жажды отомстить, растоптать и уничтожить. Эти желания во мне разбудил Андрей ровно тогда, когда словесно рисовал мне картину, как Эдуард будет ползать у меня в ногах. Я ясно представляла все, что он мне описывал, и воочию жаждала это увидеть. Умерла ли во мне любовь? Нет. Как бы жалко или отвратительно это не звучало, любовь к Эдуарду еще жила во мне. Нельзя вот так просто взять и разлюбить человека, которого боготворила в течение многих лет. Даже после всего, что он мне сделал: унизил, растоптал, мое глупое сердце до сих пор искало ему оправдания, обвиняя во всем себя. Я понимала, что это абсурд, но ничего с собой не могла поделать. Нельзя разлюбить по щелчку пальцев. Но это не мешало мне желать ему всего того, о чем мне говорил Андрей. Угасающая, больная любовь и жажда мести. Коктейль любви и ненависти – необъяснимое чувство, когда от горькой любви хочется уничтожить.

Иду в душ, встаю под теплые струи воды, сгоняя с себя остатки похмелья. Просто стою под ласкающей мое тело водой, понимая, что мое сегодняшнее настроение отличается от вчерашнего – что-то изменилось. Только я никак не могу понять, что. Но четко ощущаю, что у меня пропало желание жалеть себя. Словно опять появилась желание жить, идти к намеченной цели. Пусть эта цель поставлена не мной и меня на нее направили. Так почему я вообще до сих пор думаю, соглашаться ли мне на предложение Андрея или нет? Решение приходит мгновенно вместе с желанием жить. Сегодня в восемь я иду в клуб, на встречу с Богатыревым!

Беру любимый гель для душа, медленно намыливаю тело, наслаждаясь ароматом цветов. Не успеваю выйти из душа, в ванную заходит Света, с подозрением рассматривает меня, когда я обтираюсь полотенцем, надеваю халат, смотря на себя в зеркало.

– И? Кто он? – вполне серьезно спрашивает она.

– Богатырев, – отвечаю я, даже не пытаясь делать вид, что ничего не понимаю.

– Ты была этой ночью с Богатыревым? – ошарашенно спрашивает она.

– Да. И сегодня вечером, в восемь, я тоже встречаюсь с ним, – заявляю я, смотря, как на лице Светы меняются эмоции.

– Я, конечно, не осуждаю тебя. Это, наверное, даже хорошо, что ты не стала долго страдать, но это же Богатырев, – произносит его фамилию, как будто пытается до меня донести, кто он.

– Я знаю. Света, так надо.

– Кому надо? – не понимает она.

– Мне. Нам, – я не могу ей объяснить до конца, что происходит, я доверяю Свете, но с недавних пор предпочитаю все держать при себе.

– Что происходит? Я чего-то не знаю? Что ты затеяла? – недоверчиво спрашивает она.

– Да, что-то происходит. Хватит страдать. Пора действовать, – решительно заявляю я, хотя сама до конца не осознаю, что буду делать.

– Иногда мне кажется, что ты должна была родиться в восемнадцатом веке, – Света неожиданно меняет тему.

– Почему? – спрашиваю, начиная сушить волосы.

– Ты нежная, утонченная, оберегающая семейные ценности и устои, всегда полагаешься во всем на мужчин, находясь в их тени, но при этом прекрасно себя чувствуешь в этом качестве. – Обдумываю ее слова, понимая, что она права. Жаль, что мы не в восемнадцатом веке.