Максим

– Не надо, просто обработай йодом и бинтуй, – быстро беру вату, смачиваю ее йодом и аккуратно обрабатываю порез. Макс стискивает зубы и немного поморщится, и я вместе с ним.

– Больно? Прости. Поехали, пожалуйста, в больницу. Рану нужно зашить, шрам останется.

– Не надо, бинтуй, – произносит он, и вновь тянется к моему лицу, аккуратно поглаживая щеку. Пока я старательно бинтую его предплечье, он постоянно трогае мое лицо кончиками пальцев.

– Они тебя трогали? – вновь со злостью сквозь зубы спрашивает он.

– Нет, они не успели ничего, – отвечаю я, завязывая бинт.

– Врешь! – немного повышая голос произносит он. – У тебя щека красная и синяк на бедре. Я не знаю, как он заметил синяк под платьем, но он там действительно есть. Максим хватает меня за руку и притягивает к себе, задирает мое платье и сжимает зубы, смотря на бедро.

– Я просто упала.

– Не просто, Синеглазка, – уже тише, почти шепотом, произносит он, и кончиками пальцев поглаживает мой синяк. Это странно, но мне не больно, по телу тут же начинают разбегаться мурашки. Другой рукой он зарывается в мои волосы, наклоняет к себе и ведет теплыми губами по щеке, словно хочет стереть все мои травмы.

– Надо было переломать этим тварям все кости, – шепчет он в мои губы. Я пьянею и теряюсь от его близости, но упираюсь в его твердую грудь и пытаюсь отстраниться, хотя начинаю плыть от того, как он уже поглаживает мое тело.

– Максим, не надо, отпусти меня, – почему-то начинаю так же шептать. Прошу отпустить, а сама немного царапаю его грудь, поскольку он начинает кусать мои губы и зализывать укусы языком. – Спасибо, что спас меня в очередной раз, но мне нужно домой, – говорю я, почти теряя остатки разума, сама не замечаю, как начинаю гладить его накаченную грудь.

– Не могу, малышка, – шумно втягивая воздух, произносит он и поднимается на ноги, еще сильнее прижимая меня к своему напряженному телу. – Останься сегодня со мной, – просит он и скользит губами по моим скулам, опускаясь к шее.

– Нет, – почти плача произношу, потому что в памяти вспыхивает кадры того, как он обнимал ту женщину и боль возвращается, а проклятое тело льнет к нему, наплевав на все. – Я так не могу. Твои женщины… – всхлипываю, когда его горячие губы, втягивают кожу на шее, а наглые умелые руки забираются под платье и сильно сжимают талию, обжигая своим прикосновением.

– Нет больше никаких женщин! – уверенно произносит он, обхватывает мое лицо, вынуждая смотреть в такие красивые глаза. – Там в клубе я просто играл роль, помогал подруге. Честно, мы были когда-то любовниками, – признается он, а у меня внутри все сжимается. Я прекрасно понимаю, что в жизни этого мужчины были женщины и их, видимо, было много. Но почему?! Почему они все намного старше его? Если у него такие вкусы, зачем ему тогда я?! Маленькая совершенно неопытная дура.

Снова предпринимаю слабую попытку его оттолкнуть, но Макс впечатывает меня в свое сильное тело. – Но это все в прошлом. Поверь мне, пожалуйста, моя маленькая девочка, – мне так необходимо, чтобы ты мне верила, – хрипло почти умоляет он, водя носом по моим щекам, скулам и покрывает мелкими частыми поцелуями.

И я поверила… я не просто поверила, в эту ночь я сошла рядом ним с ума и отдала всю себя без остатка, потому что рядом с этим мужчиной я теряю себя и, кажется, что нет ничего важнее, чем его близость нежные и иногда грубые, но такие желанные ласки. Потом я много о чем буду жалеть и пролью много слез из этого мужчины, но, наверное, никогда не пожалею об этой ночи. Она навсегда останется яркой вспышкой в моей памяти и никогда не затмит тысячу других ночей…

Глава 12

Максим

Подхватываю Синеглазку и несу на кровать. Наверное, если бы не адреналин, гуляющий по моим венам, я бы не посмел сделать это сегодня. А сейчас я просто хочу сделать ее своей. Чтобы принадлежала только мне, и никто не смел ее тронуть. Эгоистичное желание, но я ничего не могу с собой поделать. Меня безумно к ней тянет, как ненормального. Увидел, как к ней пристают, и внутри что-то щелкнуло…

Опускаю мою дрожащую девочку на кровать, нависаю над ней и тону в синих омутах. Хватаю подол ее платья, снимаю его, постоянно взглядом следя за ее реакцией, боясь, что она мне откажет. А она в глаза мне смотрит и, кажется, даже не дышит. Анна вскидывает руки, накрывает мою грудь и исследует ее ласковыми пальцами, посылая по моему телу мелкую дрожь. И в этот момент именно я чувствую себя неопытным мальчишкой, словно это у меня сейчас все будет впервые. Провожу ладонью по ее телу, цепляясь за маленькие белые трусики. Хочу видеть ее абсолютно голую. Медленно тяну трусики вниз, хотя хочется рывком содрать их с нее и жадно ласкать ее тело, впитывая в себя эту нереально чистую красоту. Нюта сжимает ноги, пытаясь прикрыться, но все равно смотрит мне в глаза.

– Тихо, маленькая, сейчас я просто тебя поласкаю, – севшим от желания голосом произношу я и, как когда-то мечтал, провожу пальцем по цветку на бедре. Девушка кусает губы и напрягается. Так не пойдет, я хочу, чтобы она летала от наслаждения, а не ждала от меня боли. Помещаюсь между стройных ножек и накрываю сладкие губы. Целую, не позволяя ей прийти в себя, а сам вожу руками по нежному телу, ласкаю грудь, обвожу соски, немного сжимаю, ловя губами ее тихие, робкие стоны. Чувствую ее телом, кожа к коже, и меня ведет от нашей близости. Она такая теплая, нежная, желанная, настолько, что мне становится нечем дышать от ее красоты. Углубляю поцелуй, чтобы дышать только моей девочкой, и проглатывать ее всхлипы.

Накрываю рукой нежные складочки и чувствую, как Синеглазка вздрагивает немного, выгибаясь подо мной.

– Такая чувствительная, – шепчу ей в губы, раскрывая розовые лепестки, задеваю клитор кончиком пальца, веду губами ниже по ее телу, целую шею, ключицы, грудь, втягивая в рот розовый сосок, но не задерживаюсь, веду губами ниже, покрывая поцелуями плоский животик. Подхватываю ее бедра, удерживая в руках, целую гладкий лобок, и Аня сжимает ноги, зарывается в мои волосы, пытаясь оторвать от себя.

– Просто расслабься, закрой глаза и чувствуй меня, – шепчу ей я, и она беспрекословно мне доверяет, кивает, откидывает голову на подушки, позволяя мне раскрыть ее перед собой. Прикасаюсь губами к нежным складочкам, и девочка всхлипывает, прикусывая губы. Она не знает, но я наблюдаю за каждой ее реакцией. Сам напрягаюсь до предела, стараясь сдерживать себя и быть аккуратным, доставляя девочке самые яркие впечатления о нашей первой ночи. Провожу кончиком языка вверх-вниз, и меня самого начинает трясти от понимания, что никто и никогда не прикасался к ней до меня. Только я! Еще раз прохожусь языком по влажной плоти и сам почти стону, стискивая зубы, смотря, как девочка увлажняется.

Член каменеет, начиная болезненно пульсировать, требуя разрядки, и я сдерживаюсь из последних сил. Сейчас важно только ее удовольствие. Ласкаю Анну, сжимая бедра, удерживая в руках и просто дурею, когда Синеглазка начинает извиваться и уже не стесняясь стонать. Всасываю пульсирующий на языке клитор и вновь веду кончиком языка ко входу немного его обводя. Дразню мою девочку, подводя ее к острому оргазму. Хочу, чтобы она кричала от удовольствия. Вновь возвращаюсь к клитору и обвожу его языком. Нюта сжимает мои волосы, больно их выкручивая, сладко стонет и выгибается. Вновь втягиваю сладкую вершинку, посасываю, одновременно обводя пальцем влажный вход, совсем чуть-чуть проникая внутрь. Только для того, чтобы почувствовать, какая она горячая, невероятно узкая.

А Синеглазка еще сильнее сжимает мои волосы и уже откровенно раздвигает ноги шире, неосознанно предлагая мне всю себя, и я, конечно, возьму, не в силах отказаться от такого ценного подарка. Моя девочка выгибается в моих руках, громко протяжно стонет и сотрясается, рассыпаясь на осколки.

Пальцами продлеваю ее удовольствие, а сам не могу оторвать взгляда от Анны. Она невероятно красивая в этот момент. Волосы разметались по подушке, губы немного покраснели, и пьяные от экстаза глаза. Да! Хочется много ее оргазмов, еще и еще, и я обязательно их получу, только немного позже. Поднимаюсь к моей девочке, вновь нависая над ней, целую сладкие губы, ловя последние всхлипы. Дергаю змейку на штанах, быстро стягивая их с себя, открываю рядом стоящую тумбу, достаю презерватив, и девочка вновь замирает, ее словно сковывает страхом.

– Останови меня, если не хочешь, – говорю ей, а сам думаю, что свихнусь, если она сейчас откажет. Но Анна молча кивает и пристально наблюдает за моими действиями. Снимаю боксеры, наконец, высвобождая ноющий член, разрываю зубами упаковку и раскатываю презерватив по члену, замечая, как Нюта сглатывает, осматривая мое достоинство. Да, малышка, я большой, но и ты очень влажная – я постараюсь не причинить тебе много боли. Дальше делаю все быстро, не позволяя Анне размышлять. Подхватываю ее ножки под колени, поднимаю бедра как можно выше, минимизируя боль, которую сейчас ей причиню. Накрываю ее губы, жадно целую, не позволяя Анне думать, и одним резким толчком проникаю в нее до конца, ловя губами ее крик…

Замираю, когда самому хочется выть от радости. Да! Да! Она моя. Только моя! И я никому не отдам мою девочку, даже суке-судьбе. Сжимаю ее в руках, целую прикрытые глаза, из-под которых скатываются чистые слезинки.

– Тшш, расслабься, – шепчу, зацеловывая слезы. А у самого в глазах темнеет. Это невыносимо хорошо, быть в ней, чувствовать, как сжимает член, причиняя легкую, но такую сладкую боль, что я почти кончаю. – Все, больно больше не будет, отпусти себя, маленькая. Открой глаза, смотри на меня. И она доверяет мне, немного расслабляется, открывает глаза и окунает меня в голубые чистые омуты. Медленно начинаю двигаться, вновь приподнимая ее бедра, для легкого проникновения. Вхожу в нее глубже, ощущая, как она впускает меня, но стискивает мои плечи, впиваясь в них ногтями. Синеглазка дрожит в моих руках, и я вместе с ней, потому что теряю контроль. Хочется двигаться быстрее, глубже, до конца, но я держусь из последних сил, медленно скользя внутри нее. Ловлю ее губы, целую, ловя стон, и немного ускоряю темп. Это мучительно медленно, и одновременно прекрасно, как никогда в жизни. Толчок, еще один и еще и я уже в своем собственном раю, поскольку моя девочка расслабляется, разводит ноги шире, впуская меня до конца, позволяя делать с ней все, что хочу.

Словно в агонии, целую ее скулы, шею, оставляя легкие засосы. Покрываю поцелуями идеальную грудь, всасываю розовые сосочки, немного прикусываю их, продолжая двигаться в ней. Я уже не помню, когда последний раз настолько себя сдерживал, по-моему, никогда. Понимаю, что сейчас девочка не получит никакого наслаждения в отличие от меня, и ускоряю темп, не желая больше мучить мою девочку. Вновь ловлю ее губы, лишая дыхания и срываюсь, делая несколько резких толчков. Кончаю с хриплым стоном в ее губы, потому что это не просто оргазм это нечто иное, неподдающееся объяснению. Яркая вспышка внутри меня разливает волны блаженства по телу, и я теряю равновесие, утыкаюсь Анне в шею, дышу глубоко и не могу прийти в себя. В ней слишком хорошо. Настолько, что член продолжает пульсировать, разнося экстаз по всему телу.

– Твою мать! – все, что могу сказать от переполняющих эмоций. – Ты невероятно сладкая, Синеглазка! – поднимаюсь вновь, нависая над девочкой, и вижу, как из ее глаз вновь стекают одинокие слезинки. Пи*дец! Что я за чудовище такое?!

– Прости, малышка, прости, моя сладкая, Сильно больно? – медленно выхожу из нее, стягиваю окровавленный презерватив и откидываю его на пол. – Давай ванну горячую наберем? Должно помочь. Или может таблетку дать, или лед? – вдаюсь в панику, а потом замираю, когда Нюта начинает смеяться сквозь слезы.

– Ты еще скорую вызови, – усмехается она. – Я плачу от того, что мне очень хорошо с тобой. Невероятно хорошо – кажется, что так не бывает.

– Бывает, малышка, – сам улыбаюсь ей в ответ, и облегченно выдыхаю, но девочка опять хмурится.

– У тебя кровь через повязку выступила, – сообщает она мне, осматривая мое плечо. А я вообще забыл о ране.

– Ничего страшного, у меня просто давление повысилось, – усмехаюсь я, ложусь рядом с Нютой и тяну ее к себе на грудь, чтобы почувствовать ее тело, горячее дыхание на своей коже, и понимать, что вот теперь она действительно моя. – С тобой правда все хорошо? – спрашиваю я, играя пальцами с ее прядями.

– Правда, – утвердительно отвечает она, а сама так приятно ласкает пальчиками мою грудь и плечи. – Что теперь будет? – робко спрашивает Нюта.

– Мы пойдем в душ.

– Я серьезно. Ты же понимаешь, о чем я?

– Теперь ты – моя девочка, и я хотел бы, чтобы ты была со мной всегда. Мне нужно решить кое-какие проблемы, а потом я хотел бы, чтобы ты переехала ко мне. Я не представляю теперь и дня без тебя, – Нюта ничего не отвечает, но я чувствую, как она улыбается в мою грудь довольная моим ответом.

– Дай телефон, – просит она. – Я сумку в клубе забыла. Мне нужно предупредить Ирку, что со мной все в порядке.

Перекладываю Анну на кровать, поднимаюсь и улыбаюсь, когда вижу, как моя девочка сразу же натягивает покрывало по самую шею, пряча от меня свое прекрасное тело. Вынимаю из кармана брюк телефон и протягиваю его Нюте. Она даже смущается красиво, заливаясь краской, когда кидает взгляд на мое обнаженное тело. Пока девушка набирает номер, я открываю шкаф, и достаю спортивные штаны, надевая их на себя, поскольку хочу, чтобы она смотрела на меня, а не смущенно отводила взгляд. Сажусь рядом с Анной и насильно сдергиваю покрывало с ее груди.

– Ира, это я… да не кричи ты так. Со мной все хоро-шо, – немного заикаясь, произносит Синеглазка, поскольку я свожу ее груди вместе и играю с покрасневшими от моих ласк сосочками. – Слушай, напиши, пожалуйста, Елене от меня, предупредив ее, что я останусь у тебя с ночевкой, – пока Нюта слушает, что ей говорят в ответ, я вновь наглею и тяну покрывало ниже, оголяя животик, покрывая и его быстрыми поцелуями. – Какая разница, где я на самом деле? – усмехается моя девочка. – Да, да, я с ним. Все остальное расскажу при встрече. Просто, если что, я была у тебя, – Анна скидывает звонок и откладывает мой телефон на тумбу.

– Очень плохо врать, – ухмыляюсь я, забираюсь под покрывало, лаская ее ноги.

– А что я должна была сказать Елене? Что провожу ночь с тобой? – хмурясь, спрашивает Синеглазка, вновь натягивая покрывало, сжимая его на груди. И она чертовски права, пока я не расскажу всей правды, Елене лучше не знать о наших отношениях. Вот она – обратная сторона моей лжи. А как ей рассказать, кто я на самом деле, я не знаю. И нет ни единого шанса, что моя ложь так и останется скрыта. Ничего ей не отвечаю, не желая вообще пока разговаривать на эту тему и портить нашу первую ночь. Рывком срываю с Нюты покрывало, в которое она вцепилась, поднимаю ее на руки и несу в душ, вновь окуная нас в маленький персональный рай. Сейчас я четко осознаю только одно – чтобы не произошло, я ни за что не отпущу ее от себя. Она теперь не просто моя, Анна теперь – часть меня. Очень значимая, жизненно важная часть.

Потом я намыливал ее тело в душе, долго изучая каждый его миллиметр. Ласкал мою девочку, дразнил и тем самым распалял себя, несмотря на то, что Нюте пока больше нельзя. А потом она заснула на моей груди, лаская пальчиками мою кожу, посылая по моему телу блаженство. Нюта быстро уснула на мне, а я еще долго лежал и смотрел в потолок, улыбаясь словно идиот. В какой-то момент, прежде чем уснуть, я понял, что именно вот так выглядит любовь. Это не страсть и животная похоть, а именно любовью. У моей любви глаза голубого цвета и от нее пахнет малиной.

Глава 13

Максим

Просыпаюсь от звона посуды, открываю глаза и не нахожу рядом с собой Синеглазку, хотя точно помню, что она засыпала на моей груди. Переворачиваюсь на спину и наблюдаю самую умопомрачительную картину в моей жизни. Моя теперь маленькая женщина готовит нам завтрак, причем старается не шуметь и ходит на цыпочках. Большой минус квартиры-студии в том, что сюрпризов в виде завтрака здесь не устроишь, но я не выдаю себя и продолжаю тихо наблюдать за Нютой. На ней трусики и моя футболка, которая не скрывает аппетитные бедра, когда Аня тянется за бокалами на полке или наклоняется. Я маньяк и извращенец. Никогда не нуждался в сексе, в моей жизни его было предостаточно, даже больше чем надо, но сейчас мне больше всего хочется подойти к ней сзади и взять, прижимая к кухонной стене.

Я не вижу, что она там готовит, но пахнет очень вкусно. Моя девочка накрывает на стол, наливает нам кофе и, наконец, оборачивается в мою сторону. Закрываю глаза, делая вид, что сплю. Анна подходит ко мне, садится рядом, замирает на минуту, а потом наклоняется, щекоча меня волосами. Теплые нежные губы прикасаются к моим, и я не выдерживаю. Синеглазка вскрикивает от неожиданности, когда я резко подхватываю ее за талию, кидаю на кровать и нависаю над ней.