Иллюзия счастья

– Знаешь, Эдуард, есть такая мудрость: «Слезы женщины всегда возвращаются к ее обидчику вдвойне», – делаю намеренную паузу, затягиваюсь сигаретой, выпуская дым в лицо Эдуарда. – Ты умеешь плакать, Эдуард? Нет? Сейчас эти парни научат тебя рыдать, захлебываясь кровавыми слезами, – надо отдать мудаку должное, хоть он и боится, покрываясь липким, вонючим потом, но стискивает челюсть и молчит, пытаясь держаться. Но это ненадолго… Константин умеет убеждать. Я сам иногда побаиваюсь этого человека. Особенно сейчас, когда отпускаю взгляд мудака и встречаюсь с лихорадочным взглядом Константина.

– Доложить мне, когда он все подпишет, – а в том, что Эдуард все подпишет и вернет компанию и счета Виктории, я уже не сомневался. Киваю Константину, и не оборачиваясь, выхожу на улицу, вдыхая свежий, майский воздух.

Виктория

Тишина бывает разной, иногда спасительной, иногда опасной или пугающей. Сейчас тишина была тревожной. Я одна в большой квартире Андрея, сижу в кресле, битый час смотрю в панорамное окно, в полной тишине наблюдая за плывущими облаками, вечерними сумерками. Можно включить телевизор, музыку, позвонить Мышке, с которой я уже разговаривала утром, и избавить себя от этой тревожной, навязчивой тишины. Но я не хочу. Я хочу прислушаться к ней и понять, что она мне несет. От чего мне так неспокойно? Почему второй день я не нахожу себе места, как будто что-то происходит или произойдет, но не могу понять что.

Андрей почти не появлялся дома, приходил, запирался в своем кабинете, с кем-то разговаривал по телефону, принимал душ, переодевался, молча меня целовал и вновь уходил. Я могла у него спросить, где он пропадает и что вообще происходит, но не смела. Андрей четко дал мне понять, что не желает посвящать меня в свои дела, мысли, планы, да и вообще, впускать меня в свою жизнь. И, наверное, он был прав… Кто я для него, чтобы он мне открывался? У нас просто общее дело, и секс без обязательств. Так и должно оставаться. Только вот мне в последнее время было этого мало. Ничтожно мало. Я хотела узнать его поближе, понять, что творится у него в голове. Зачем? Я сама этого не понимала. Не привыкла я к таким отношениям. Должно быть что-то большее, чем просто секс. Я все понимаю, но на душе почему-то такое мерзкое чувство, что я никому просто так не нужна. Никто не хочет быть со мной искренним и открытым. Я как маленький глупый ребенок готова открыть свою душу любому. Жизнь меня наказывает, преподнося свои уроки, которые я не усваиваю. Хотя, я не смею ни в чем обвинять Андрея, когда сама не могу до конца разобраться в своей душе. И почему мое глупое сердце так тоскливо ноет, когда его нет рядом.

Звук открывающейся входной двери разрывает тишину. Соскакиваю с кресла, быстро иду в прихожую, сталкиваясь с Андреем в коридоре. Меня настораживает и пугает его вид. Волосы растрепаны, нижняя губа разбита, на светло-сером свитере брызги крови, и не похоже, что они из его разбитой, припухшей губы. При виде меня он замирает на месте, напрягается весь, словно не ожидал меня здесь увидеть.

– Боже, Андрей, что произошло? – подхожу ближе, с волнением и грохочущим сердцем осматриваю его с ног до головы, желая убедиться, что на нем больше нет травм.

– Все нормально, – нехотя отвечает он, – Почему ты здесь?

– А где мне еще быть?

– Ты должна была встречаться с подругой. Ты сама сказала, что проведешь с ней весь вечер, – обходит меня, направляясь прямиком в ванную.

– Да, мы договаривались. Но… у нее поменялись планы, и мы договорились встретиться в другой раз, – на самом деле я лгу, я просто не захотела никуда идти, чертово чувство тревоги и приближение чего-то неизбежного не покидало меня второй день. Я сама отменила встречу.

– Ясно! – как-то раздраженно произносит он. Заходит в душ, спешит снять с себя грязную одежду. А я смотрю на капли крови на его одежде, закусываю губы от рвущихся вопросов. Подхожу к шкафчику над раковиной, достаю оттуда перекись, ватные диски.

– Иди сюда, я обработаю тебе губу, – Андрей глубоко вдыхает, немного смягчается, встает вплотную ко мне, позволяя о нем позаботиться. Морщусь вместе с ним, когда прикасаюсь к его губе. Точнее морщусь я, Андрей просто внимательно наблюдает за моими действиями.

– Больно?

– Нет, – тихо, спокойно произносит он. Ловит мою руку, забирает перекись, вату, кладет все на раковину. Подносит мою руку к своим губам, нежно целует мои ладони, смотрит в глаза, будто что-то безмолвно говорит, а я никак не могу понять, что это. Прижимает мою ладонь к своей слегка щетинистой щеке.

– Андрей, что произошло? – буквально умоляю его ответить. Уже сама глажу его лицо, смотря в невероятно черные и такие уставшие глаза.

– Ничего, все хорошо. Теперь все будет хорошо, – отрывается от меня, снимает боксеры и проходит в душ. Встает под струи, смотрит на меня через пелену воды.

– Все закончилась, Виктория. Завтра адвокаты Эдуарда официально передадут тебе все, что он отнял. И завтра же вечером мои люди привезут твою дочь и няню домой.

– Как?! А как же суд, развод и все прочее? – ничего не понимаю. Еще вчера все стояло на месте, а уже сегодня все решилось.

– Какая к черту разница, как?! – немного повышая тон, отвечает он, отворачивается от меня, начиная мыться. А меня вдруг окатывает пониманием, как это произошло. В голове все складывается, словно пазл. Его постоянное отсутствие дома, нескончаемые звонки начальника охраны и кровь на его одежде.

– Что ты с ним сделал? – спрашиваю я, посматривая на кровавые следы, от которых сейчас прихожу в ужас. Выражение лица Андрея в секунды меняется. Он снова начинает меня пугать. Я жду ответа, а он молчит, смывая с себя белую пену геля для душа. Заканчивает мыться, шагает ко мне, весь мокрый, со стекающей с его сильного, напряженного тела водой.

– А это имеет для тебя какое-то значение? Я думал, в нашем деле главное – цель. Которая уже достигнута.

– Он хотя бы живой? – спрашиваю и сама ужасаюсь своему вопросу.

– Ты мне не ответила! – вдруг громко произносит он. – Это имеет для тебя какое-то значение?!

– Имеет! – зачем-то тоже повышаю тон, кричу ему в лицо bbb84c. – Имеет! – повторяю я. – Как бы не было, он – отец моего ребенка. Мышка его любит. И…, – сама не знаю, что хочу сказать, задыхаюсь. Я, конечно, жаждала мести, но я думала, что мы просто отберем у Эдуарда все, что он отнял у меня.

– Что «и», Виктория? Договаривай! Не прикрывайся дочерью. Ты до сих пор что-то чувствуешь к этому мудаку?

– Я… Нет! Я не знаю, как объяснить. Но… Что ты с ним сделал?! – требую ответа. Не знаю почему.

– Жив твой муж, – последние слова кидает мне в лицо с насмешкой, раздраженным тоном. – Не обещаю, что здоров, но жив. – Отходит от меня, накидывает на торс полотенце, быстро выходит из ванной. А я вновь иду за ним. Нахожу Андрея в спальне, разговаривающего по телефону, точнее он просто слушает своего собеседника. Через пару минут сбрасывает звонок, швыряя телефон на кровать. Открывает шкаф, надевает на себя простые спортивные штаны, очень низко сидящие на нем. Разворачивается ко мне, хватает за руку и ведет за собой в кабинет.

– Сядь! – буквально приказывает он, как только мы заходим в кабинет. Наливает, пару бокалов коньяка, протягивая один из них мне.

– Я не хочу, – отказываюсь от спиртного, но Андрей буквально впихивает бокал мне в руки.

– Выпей, нам нужно поговорить, – я понимаю, что нам нужно поговорить, я сама только что требовала от него ответа, но почему-то сейчас, смотря на Андрея, мне не хочется ничего знать. Я словно чувствую – то, что он хочет мне сказать, станет для меня шоком. Андрей садится за рабочий стол напротив меня, отпивает немного коньяка.

– Не спеши жалеть своего муженька. Я бы вообще не хотел тебе этого не говорить. Хотел бы, что ты не знала. Не нужно тебе еще большей боли. Но рано или поздно ты все равно все узнаешь от совершенно чужих людей. Так что лучше это буду я.

– О чем ты говоришь? – не понимаю я и все-таки отпиваю коньяка. Андрей вытаскивает из выдвижного ящика черную папку, подталкивает ее мне.

– Читай, здесь все написано. Факты, признания, доказательства, экспертиза. Все. Я собрал неоспоримые доказательства. Читай с самого начала, – смотрю на черную папку и понимаю, что не хочу ее читать. Я еще не знаю что в ней, но уже понимаю, что это что-то нехорошее. Отпиваю еще коньяка, и все же открываю папку, начиная изучать содержимое.

Вы когда-нибудь падали в глубокий ледяной ров с грязной водой? Я – нет. Но сейчас мне кажется, что именно это и происходит со мной. Я умею плавать, но даже не пытаюсь оттуда выплыть, чувствуя, как леденеет тело, мышцы сводит судорогой и меня затягивает на глубину. В папке еще много информации и доказательств, но мне они уже не нужны.

Перед глазами мелькает образ папочки, его теплая улыбка, морщинки вокруг глаз. Мягкий, ласкающий голос, который спрашивает меня, уверена ли я, что Эдуард – мужчина моей жизни, и я буду за ним как за каменной стеной. И мое звонкое, уверенное «ДА!», которое, по сути оборвало жизнь моего отца.

Дальше я теряю ощущение времени и места, не понимая, где галлюцинация, а где реальность, не видя и не слыша ничего и никого вокруг. Мир рушится. Я окунаюсь в прошлое, в день перед свадьбой. Я четко его ощущаю, и не понимаю, что происходит. Это мой сон или мой больной бред…

«Никак не могу уснуть, в голове рой мыслей, и белоснежное свадебное платье расшитое серебром, висящее возле моей кровати, не прибавляет мне сна. Ворочаюсь из стороны в сторону не находя себе места. Разве можно быть настолько счастливой?

Поднимаю руку с помолвочным кольцом вверх, рассматривая сверкающий бриллиант, понимая, что завтра Эдуард заменит это кольцо на обручальное. Боже! Зажмуриваю глаза, улыбаюсь как дура, не веря, что этот день настанет уже завтра. Говорят, невесты перед свадьбой сомневаются или даже хотят сбежать, но мне их не понять. Я люблю его до дрожи, до замирания сердца, как я могу в нем сомневаться? У него нет изъянов и недостатков. В нем есть все, что мне нужно. Я хочу отдать ему всю себя на всю оставшуюся жизнь до конца моих дней. Я ни грамма не сомневаюсь, что проведу с этим человеком долгую и счастливую жизнь.

Понимаю, что мне нужно уснуть, отдохнуть, выспаться, чтобы завтра выглядеть на все сто, но счастье и ощущение полной эйфории не дают мне заснуть. Поднимаюсь с кровати, накидываю на себя халат, спускаюсь вниз, чтобы выпить успокоительного чая, в надежде, что он поможет мне заснуть. Прохожу мимо кабинета отца, замечая там тусклый свет. Заглядываю в кабинет, нахожу отца за столом с бокалом его любимого виски, смотрящего на фото на столе. На фото, где мы вдвоем. Я – еще маленькая девочка в лиловом платье и косичками, смотрю на отца как на олицетворение мужественности и силы, а папа улыбается мне самой теплой и милой улыбкой. Прохожу в кабинет, подхожу к отцу, обнимая его сзади за шею, опускаю голову ему на плечо. И так тепло и хорошо становится в этот момент.

– Почему не спишь? – спрашивает отец, поглаживая меня по руке.

– Не знаю, хотела выпить чаю с мятой. А ты почему не спишь?

– Как то неспокойно на душе, – тихо отвечает он.

– Ну что ты, папа, это я должна волноваться перед свадьбой, а не ты.

– Нет, милая. Когда у тебя появятся свои дети, ты меня поймешь. Завтра я отдаю свою маленькую девочку в руки другого мужчины. Я не знаю, как это объяснить…

– Папа. Папочка, – прижимаюсь к нему крепче. – Ну что ты такое говоришь? Никуда ты меня не отдаешь. Я всегда останусь твоей девочкой.

– Виктория, ответь мне, ты уверена, что хочешь прожить с этим человеком всю жизнь, ты уверена, что он сделает тебя счастливой? Уверена ли ты, что это – мужчина твоей жизни, что он будет любить тебя и никогда не сделает больно?

– Папочка…, – спешу ответить на все его вопросы «да», «уверена», но отец меня прерывает.

– Вика, если в тебе есть хоть маленькая толика сомнения, то все еще не поздно отменить.

– Папа, я твердо уверенна в Эдуарде. И никогда в жизни не пожалею о своем выборе. Ты же знаешь, как он меня любит. Ты знаешь Эдуарда лучше меня, ты полностью доверяешь ему в бизнесе.