Девушка с глазами Герды

А мяса и крови – давай! И побольше! Хоть море!

«О мальчик мой Кай… Так надеюсь, что мы еще живы».

Ты все отдала – может, мало? Ну, есть еще силы?

Давай, соберись. Отдавай еще! Надо ж, как гложет:

А вдруг он поймет, что веревкой – на собственных жилах! –

Со дна океана любовью достать Герда может.

…Дошла! И нашла! Оглянулась направо, налево –

Куда ни взгляни – всюду лед и сияние режет

Больные глаза. Так слезятся. О, глупая дева!

Смотри, вот он. Как… так же юн, и прекрасен, и… нежен?..

О нет. Взгляд не тот. «Кай, а где Королева? Я долго…

Прости… и пойдем… Ты замерз без тепла и заботы…»

Но кривятся губы любимые в смехе недобром:

«С тобой мне вернуться? Похож ли я на идиота?

Смотри на себя – некрасива. В гноящихся ранах.

Пустые глаза. И колючки репейника в косах!

Фу, Герда. Да что ты. Еще… ты же мне помешала

Сложить слово «нет» из снежинок – вот, льдиниста россыпь…»

Все выпито-вырвано-отдано… Ради фантазий?!

Три шага назад… Он – не Кай!.. След кровавый на белом…

Поморщился Кай: «Ты зачем развела столько грязи?

Здесь нет никого.

Это я.

Снежная.

Королева».

Часть вторая

ЗЕРКАЛО ДУШИ

По зеркальной глади замерзшего озера медленно двигалась женская фигурка. Она выглядела совсем маленькой и хрупкой среди ослепительного белого великолепия. И была здесь совершенно чужой.

Герда уходила из дворца.

Нет, она ни разу не обернулась. Понимание того, что все бесполезно, накатило волной, нахлынуло и утопило надежду. Та моментально захлебнулась, не успев даже взмолиться о пощаде. Все напрасно.

Герда спиной ощущала ледяной взгляд Снежной королевы. Кая. Ее Кая.

Она никак не могла поверить, что злой волшебницы не существует. Что никто не похищал, не увозил Кая силой. И в страшном дворце не было никого. Только… Кай.

«Герда, это я – Снежная королева».

Как такое может быть? Сначала Герде хотелось кричать – нет, ты не она, это просто невозможно! Она – ведьма, колдунья, обманщица, и силой магии унесла, увлекла милого, теплого, доброго мальчика, которого она, Герда, так любила. И который любил ее.

Милого? Теплого? Любил?..

Вопреки очевидному Герде хотелось схватить его в объятия, схватить против воли, целовать кривящиеся в усмешке бледные губы, целовать до крови и боли – лишь бы почувствовал себя живым… Лишь бы снова почувствовал себя Каем. А потом поняла, что он не хочет этого. Не хочет ничего. Снежная королева – не ведьма, не колдунья, не обманщица, не порождение мрака… Просто твоя собственная часть, темная и злая.

Снежная королева – это то, что ледяными цветами раскрывается в бесчувственных душах. Прорастают побеги-плети, пускают длинные, сильные корни в сердце, распускаются бутонами. Мертвыми. И приходит конец – всему. Теплу, свету, радости. И голубые, как весеннее небо, глаза ее Кая теперь колкие, словно льдинки, и холодные, словно снежок в руке… Такие же, как его застывшая душа.

В глазах Кая не было жизни. Был лед. Холод. Вечность.

Говорят, глаза – зеркало души…

Но сейчас Герда не хотела думать ни о чем. Где-то на краю ускользающего сознания  теплилась мысль, что это страшный сон, и не было долгой дороги, вот сейчас она проснется, а рядом – бабушка, милая, улыбающаяся бабушка. И взгляд сияет, лучится – глаза-то добрые-добрые.

Герда смотрела по сторонам и у нее было чувство, что все видится в кривом зеркале – реальность то меркла, то проявлялась четче, то искрилась, словно освещенная солнцем снежная равнина, то переливалась алмазными искрами, как раскрошенный лед… Герда шла, чувствуя, как мертвеет собственная душа. Еще немного – и не выйти отсюда… и что будет тогда? Может, она останется с Каем? Но он не тот, кого она любила – совсем не тот. Не получится ничего. Она просто умрет здесь, превратится в ледяную статую, но и тогда вряд ли станет достойным украшением дворца – она некрасива…

А в спину равнодушно-презрительный взгляд того, кого она, оказывается, совсем не знала… «Ты мне помешала… развела столько грязи… фу, Герда…» – жестокие слова больно отзывались в остывающем сердце. Глаза застилали слезы – острые, колючие. Они стекали по щекам и тут же схватывались льдом, прожигали болючие мерзлые дорожки.

Было уже почти и не холодно… никуда не хотелось идти… Но Герда почему-то шла, и ей казалось, что отполированная гладь вздыбилась под ногами и режет ступни – осколками, но нет… это просто воспоминания… Почему же так больно? Больно… не больно… больно… Герда опустилась на пол, закрыла глаза. В груди кольнуло еще раз… Наступила Вечность…

…«Ка-а-ай». Сердце тяжело качнулось внутри, не желая сдаваться. И снова пошло – «Кай, Кай, Кай», – с каждый глухим ударом посылая кровь двигаться по замерзшему телу.

Усилием воли, непонятно откуда взявшейся, Герда приподнялась. Вокруг действительно были осколки – льда? Или зеркал?

Проклятое стекло… в нем все беды… вернее, не в нем, а в том, что не каждый человек может сопротивляться тьме. Зеркало – всего лишь проверка… само по себе и не виновато. Но стоит разок кольнуть, и этого оказывается достаточно, чтобы зло навсегда пустило в тебе корни…

Герда протянула руку, взяла один из осколков и воткнула в ладонь. Со всей силы вонзила, не раздумывая. Кровь – красная, до омерзения красная на белой коже – потекла с руки на платье, окрашивая замерзшие льдинки на ткани в яркий цвет. Такого оттенка была оправа странных очков, которые в детстве носила Герда. С розоватыми стеклами, огромные, когда-то подаренные ей на день рождения. В них лицо казалось стрекозиным, а мир приобретал странный, милый оттенок. И хотелось улыбаться.

Герда смотрела на текущую кровь и торчащий из ладони кусок зеркала. Потом, совершенно без эмоций, выдернула его. И так, с осколком в руке, снова двинулась к выходу.

Страшное зрелище являла собой худая, изможденная женщина… да, Герда стала женщиной во время странствий, не год и не два она искала своего Кая… Странное и страшное зрелище. Льдом покрытые длинные волосы с застрявшими в них колючками репейника, спутанные, свисающие в беспорядке. Худые плечи едва прикрывает тонкая, почти ветхая ткань платья – она не скрывает проступающие косточки… острые лопатки, как недоразвитые крылышки… руки, как плети, босые грязные израненные ноги… и в кулаке зажат огромный, похожий на лезвие ножа, окровавленный кусок зеркала.

А в глазах – пусто.