Оценить:
 Рейтинг: 0

Девушка с глазами Герды

Год написания книги
2019
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 15 >>
На страницу:
3 из 15
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

Говорят, глаза – зеркало души…

Герда поднесла руку к лицу, потерла усталые веки. Зачем-то попыталась пригладить кровящей ладонью волосы. Нестерпимо красный цвет сильно ударил по глазам. Больно смотреть. Слишком ярко. Слишком настоящая кровь, такая неестественная в этом сияющем царстве белого и серебряного.

Герда обернулась.

Обернулась и увидела, что Кай – ее Кай – тот, кого она так мечтала увидеть… нет… совсем незнакомый мужчина, с длинными светлыми волосами… или это снег запорошил… уходит… У него прямая спина и нет дрожи в ногах… и никаких сомнений в сердце.

И внезапно Герда поняла, что все было ничем иным, как путешествием к его душе – а в душе Кая холод, и ничего не изменишь… ведь она смотрела в его глаза – в них только лед…

Нельзя любить лед. Нет… можно. Но, стараясь растопить, заболеешь сама. Или умрешь.

Герда умерла. В тот момент ей казалось именно так. Хотя у нее все снова болело – внутри и снаружи, и душа болела тоже – и удивительным образом это сочеталось с холодом, сковавшим ее.

Больно. Ужасно больно. Так больно, что уже и не больно ни капельки…

Вот и выход. Ледяная пустыня расстилается до самого горизонта.

Герда больше не обернулась.

Она шла невозможно долго. Замерзшая, почти неживая, упала у лачуги финки. Маленькая угрюмая женщина легко втащила худенькую Герду в дом, обогрела и накормила. И, пока Герда ела, все время пыталась заглянуть ей в глаза.

– Ты обошла полмира, – сказала финка. – Велика была твоя сила. Ты и сейчас еще сильна.

– Я? – слабо улыбнулась Герда.

– Да. Ты очень сильна.  – Финка достала кожаный свиток и долго изучала. А когда оторвалась от него, произнесла:  – Но… ты скоро умрешь.

– Я знаю, – спокойно ответила Герда. Она действительно это чувствовала. Только не знала, когда.

– Так жаль, так жаль… – сокрушенно вздыхала финка.

И в этот момент у Герды что-то лопнуло в голове. Да так, что боль пронзила ее полностью – от макушки до пяток. Герда упала, крича от невыносимой муки. А когда стало чуть полегче, первое, что она увидела, – это внимательные, умные глаза склонившейся над ней старой финки.

И Герда стала видеть души. У этой женщины душа была светлая.

Назавтра финка собрала ее в дорогу.

А после долго-долго смотрела вслед.

Следующей Герду приютила лапландка. Она тоже накормила и обогрела путницу. Даже собрала в дорогу немного одежды и еды – столько, чтобы не умереть от холода и голода самой. Пока Герда спала, лапландка перебирала запасы и разговаривала с сушеной треской. А утром, провожая, сказала:

– Ах ты бедняжка! Ты скоро умрешь. Ты знаешь это?

– Знаю, – спокойно ответила Герда, с улыбкой глядя в светлые, прозрачные, чуть подслеповатые глаза старой женщины. Надо же, это так очевидно? Неужели настолько, что вот и лапландка, вслед за финкой, не задумываясь, сообщает о смерти так, словно говорит об обыденных вещах?.. Впрочем, размышлять обо всем этом недосуг. Надо идти.

Герда возвращалась как во сне. Больше всего на свете ей хотелось оказаться дома – и там, возле розовых кустов, которые, наверное, сейчас большие-большие, умереть. Увы, она не знала, сможет ли дойти до конца. Казалось, что вернуться – это и есть смысл. А там – будь что будет…

Непостижимым образом по дороге обратно она, проходя через города и селенья, встречала только добрых людей. Они предлагали ей кров и еду, одежду и помощь. И ничего не просили взамен. Были и злые люди – у них были страшные глаза, если заглянуть, то можно увидеть, как на дне плещется темнота. Герда удивлялась про себя – как они не различают друг друга? Вот эта девушка, с чистым взглядом, мило заигрывает с парнем, в глазах которого отчетливо читается зло. А этот мужчина, несмотря на то, что страшен, как медведь, на самом деле добр, а его все боятся… Нет справедливости в мире. Впрочем, Герда ее не искала. Она просто шла.

И злые люди сторонились ее. А добрые делились теплом, лаской, любовью. Наверное, это было правильно –  Герда много отдала им себя, тогда, когда искала Кая. Кому-то не жаль было последней монеты, кому-то пела всю ночь песню – чтоб не плакал младенец, и мать могла хоть немного поспать, за кого-то работала, кого-то выхаживала во время тяжелой болезни… И всегда отдавала чуточку души. А иногда и тело. Ведь порой вернуть к жизни может только близость – и пускай она поначалу нежеланна. Что еще сильнее может встряхнуть человека, даже если это происходит через сопротивление или боль?..

Герда никогда не думала о себе – только делала то, что должна. А сейчас люди помогали ей, но она не видела лиц. Зато безошибочно читала по глазам души.

Порой она ночевала в лесу – но волки, которых прежде приходилось отгонять, останавливались поодаль. Они выли, скулили, поджимали хвосты, смотрели голодными глазами – но не нападали.

В куске зеркала, выставленного, как нож или кинжал, Герда видела отражение своих глаз – в тот момент так похожих на страшные, голодные волчьи. А с обломком она не расставалась. Он не ломался, не тупился, не крошился. За долгую дорогу с ним не случилось ничего. Иногда женщина всматривалась в него в надежде разглядеть… Кая. Раскаявшегося Кая. Она знала, что зеркало не простое – но всегда видела там только свои глаза. Пустые и страшные. Наверное, такой сейчас была ее собственная душа.

Герда все время чувствовала голод. Его невозможно было утолить ни самой вкусной едой в лучшей таверне города, ни мясом с костра, которое она жарила, на удивление успешно охотясь на зайца или косулю, оставляя остатки туши волкам… ничем. И однажды Герда, которая стала быстра, как ветер, все тем же осколком зеркала убила молодого олененка. Из раны на шее хлынула кровь – горячая, красная, настоящая.

Герда не выдержала, приникла губами и пила, пила… просто хотелось согреться… а потом ее рвало, рвало тут же – и больше она ничего не могла есть. Тушу убитого животного пришлось оставить падальщикам.

Женщина странно чувствовала себя – снаружи она была жива. Затянулись раны, перестали гноиться глаза, Герда даже немного поправилась, покруглела – недостатка в еде не было… все, отданное людям, возвращалось сторицей. Все, кроме тепла внутри. И Кая.

И ей было холодно. Ужасно холодно. Так, словно в душу налили жидкого льда, и он застыл там, и никак не растопить.

Она шла обратно, собирая в себя – в свое тело – все то, что отдала когда-то. А душу наполнить не могла. Она осталась там, во дворце Снежной королевы.

В его глазах. В глазах Кая.

…Наконец-то долгая дорога подходила к концу. На пути к родному городу оставался еще один. В этот город Герда пришла в канун Рождества.

Ярко горела, переливалась разноцветными огоньками елка на главной площади. Детвора с веселыми криками и смехом проносилась мимо, играя в снежки. Раскрасневшиеся от мороза, готовые скинуть с себя теплые курточки, дети дышали на замерзшие пальцы. И глаза у детишек были чистые-чистые.

В горячих ладошках таял снег.

…А в руках Герды снег не таял.

На этой же площади, в стороне от гуляющей толпы, сидела девочка. У нее были прекрасные белокурые волосы, которые падали на глаза, закрывая худенькое личико. Она сидела, нахохлившись, как птенчик, выпавший из гнезда, который долго-долго пробовал взлететь и не смог. Даже платье и платок на ней были грязно-серого цвета – ни дать ни взять пичужка…

В руках у нее была пачка спичек.

Герда подошла ближе.

– Ты кто? – спросила она, приседая рядом.

– Амалия, – ответила девочка. – Меня зовут Амалия. А вас?

– Герда. А что ты тут делаешь?

– Прошу милостыню. Подайте… – дрогнувшим голоском произнесла Амалия и подняла лицо вверх. У Герды  перехватило дыхание, она вскочила и отшатнулась, схватившись рукой за грудь. Впервые за то время, как вышла из дворца Снежной королевы, женщина почувствовала, что сердце у нее все-таки есть.

У девочки не было глаз.

Вернее, они были когда-то – но сейчас на их месте остались лишь зарубцевавшиеся раны, страшные, зашитые грубыми руками, которые в лучшем случае годились на то, чтобы валить лес да рубить дрова.

– Девочка… кто тебя так? – прошептала Герда, доставая монеты. Рука наткнулась на зеркало у пояса. Женщина отдала ребенку все, что у нее было, и сжала осколок в ладони. Зеркало порезало кожу, но Герда была этому рада.

– Отец, – светло улыбнулась Амалия.
<< 1 2 3 4 5 6 7 ... 15 >>
На страницу:
3 из 15