Сделка с Прокурором

– Нет другого козла отпущения,  – мрачно покачал головой Галлезе. – Я себе все мозги наизнанку вывернул, но так и не смог ничего придумать. Если бы я знал, что вновь увидев её, я… Но теперь уже слишком поздно для того, чтобы вносить столь кардинальные изменения в наш план. На данном этапе, ситуация такова, что мы либо подставляем Лиз, либо другого, весьма полезного мне человека. Человека, который ещё не раз мне пригодится. Лиз мне очень дорога, но и раскидываться такими полезными контактами я не могу себе позволить. И, кроме того, – жёстко усмехнулся Кристиан, – в свете того, что Лиз не понимает своего счастья, которое привалило ей в моём лице, мне даже на руку, чтобы у неё случились крупные неприятности. Это даст мне возможность стать её рыцарем в сверкающих доспехах. Да, я её подставлю, но я же её спасу.

– Да уж, повезло Лиз, так повезло! – укоризненно покачал головой Джесси.

– Друг, – протяжно вздохнул Кристиан, – не сыпь соль на раны! Самому тошно, но дело прежде всего! А о Лиз, кстати, не беспокойся. Я позабочусь о ней. Тем более, что у меня в отношении неё самые серьёзные намерения. Самые, что ни на есть матримониальные. Лиз, к слову, всегда нравилась моей матери, – молодой мужчина грустно усмехнулся. Опять же, кровь Лиз, делает её  идеальной кандидаткой в матери моих детей.

* * *

Десять лет назад. Восемнадцатилетие Кристофера Галлезе. Роскошный зал загородной резиденции фамильного имения семьи Галлезе.

Переливающиеся самоцветами тяжелые хрустальные люстры, начищенное до блеска фамильное серебро, накрахмаленные до хруста белоснежные скатерти, изысканнейший фарфор, бриллиантовые блики, отражающиеся в стекле сотен винных, коньячных и прочих бокалов – всё это сверкало в ярком свете десятков тысяч магических огоньков, подсаженных не только в люстры, но и в многочисленные настенные светильники и в канделябры, расставленные на столах. В серебряных ведерках, заполненных льдом, охлаждались тончайшего вкуса и аромата изыскайнейшие вина и шампанское. На столах радуя взгляд, обоняние и желудок красовалось многообразие вычурных яств на любой вкус: от навиокеанского лобстера до правиморских креветок, и от явиземельных куропаток до славиземельных мамонтов. На кухне с нетерпением ожидал своего часа громадный многоярусный торт. В зале играла приятная баллада, которую исполняла любимая рок-группа именинника.

Мать именинника графиня Оливия Галлезе опытным, наметанным глазом осмотрела зал и осталась удовлетворенна торжеством: всё, за исключением, возможно, совсем незначительных нюансов, было так, как и было ею задумано. Единственное, что заставило её нахмуриться, это то, что вместо Элизабет Норфлок рядом с её сыном крутилась неизвестная ей блондинка развязанного поведения, и которая поэтому уже заочно ей не нравилась.

Оливия боготворила своего единственного сына, но материнская любовь не сделала её ни слепой, ни глухой, поэтому она прекрасно понимала, что сын растёт разгильдяем, дебоширом и любителем покутить. – Весь в отца! – с нежностью и тревогой вздыхала она. И тут же с гордостью вспоминала, как разительно изменился Галлезе-старший, познакомившись с ней. И свято верила, что и непутёвость Галлезе-младшего тоже излечит любовь правильной женщины.

Именно такой женщиной и была в её понимании Элизабет. Что подтверждало также то, что её сын вот уже четыре месяца не влипал ни в какие сомнительные истории и домой приходил, пусть и не всегда трезвый как стёклышко, но зато самостоятельно.

– Кристиан! – окликнула встревоженная мать сына. – А где Лиз?

Молодой человек пошатнулся с той недвусмысленной амплитудой колебаний тела, которое говорило о том, что, по крайней мере, три из последних влитых им в себя бокалов коньяка были лишними. – У неё ик… как обычно ик… нет на меня времени! Ик… – делано безразлично сообщил он, преодолевая икоту.

– Но сегодня же твой день рождения… Лиз не могла… – недоуменно проговорила женщина, обращаясь скорее к себе, чем к сыну.

– Вот именно! Ик… – капризно подтвердил молодой человек. – И где она?! Ик… – он с нарочито несчастным видом развел руками. – Вот я ик… и нашел себе ик… утешение! Ик… – кивнул он на хихикающий блондинистый довесок в самом что ни на есть, агрессивно-боевом раскрасе, болтающийся у него на руке.

Оливия взмахнула рукой, и икота покинула сына. – А Лиз, она ещё пожалеет, именно так я ей и сказал! – продолжал он между тем делиться не только последними новостями, но и своими соображениями.

– И пра-аааавильно хи-хи-хи-х-хи сде-эээлал! Хи-хи-хи-х-хи – поддержал своего «героя» хихикающий и столь же нетрезвый, как и он, блондинистый довесок.

Графиня Галлезе поморщилась и снова взмахнула рукой. – Когда сказал? – насторожилась она. – Ты же только что сказал, что она не пришла? – красиво очерченные брови графини, сошлись на переносице.

– О-ооо ик…он-а ик… при ик…шла-аааа ик…! Хотик… онаик… лучшик… прик… ходик… ик…  – попытался ответить вместо своего героя хихикающий блондинистый довесок.

Графиня сжалилась и снова махнула рукой, избавив на сей раз блондинку от икоты… и от голоса тоже.

– Она права, – поцеловал в подставленную щёчку свой безмолвный теперь блондинистый довесок молодой человек, – лучше бы Лиз и не приходила! – насуплено заявил он матери. – Она мне в мой собственный день рождения испортила настроение!

Красиво очерченные брови графини недоверчиво изогнулись.

– И ещё эта её подруга Лесли, которая терпеть меня не может и постоянно настраивает против меня! Вот я предложил Лиз выбор: или я или эта её демонова учёба с демоновой же подругой! И отправил её домой, подумать над своим поведением!

Блондинистый довесок радостно захихикала и часто закивала, подтверждая его слова.

– Я не ослышалась, ты предложил Лиз пожертвовать учёбой в университете ради тебя? – изумленно уточнила Оливия.

– Всем нам приходиться чем-то жертвовать, – ничуть не смутившись, пожал молодой человек плечами. – У Лиз вот такая судьба, жертвовать ради меня…

– И вот это, – женщина неодобрительно-брезгливо покосилась на блондинку, занятую то ли выцеловыванием, то ли вылизыванием правого уха её сына, – если я правильно понимаю, присутствовало при этом?

Молодой человек с самодовольным видом утвердительно кивнул.

– А ты уверен, что это ты отправил Лиз? А не она тебя со всеми твоими претензиями и требованиями? – иронично усмехнувшись, уточнила мать.

Уловив в глазах сына досаду, Оливия укоризненно хмыкнула: – Так я и думала. И на её месте, пожалуй, я поступила бы также. Ладно, завтра поговорим. Кто знает, возможно, не всё ещё потеряно…

– Для кого потеряно? Для меня? – изумился Кристиан. – Ничего Лиз для меня не потеряна! Завтра, как миленькая, приползёт просить прощения!

– А если не приползёт? – насмешливо поинтересовалась мать.

– Мама, такой вариант совершенно исключен, – убежденно объявил сын. – Не родилась ещё такая, которая отказалась бы от вот этого? – и он провел руками сверху вниз, указывая на себя.

– Крис, ты мой сын и я люблю тебя, – укоризненно покачала головой женщина, – но не слишком ли ты переоцениваешь себя?

– Ничуть, – ухмыльнулся молодой человек. – Чисто-конкретно констатирую факты: баснословно богат, ослепительно красив, невероятно умен, неподражаемо талантлив и  умопомрачительно обаятелен!

– Крис… – Оливия не удержалась от любящей улыбки. Даже в нетрезвом виде и рассуждая как полнейший кретин, но он у неё всё-таки такой очаровашка. – Завтра поговорим, – пообещала она.

Глава 5

Лесли Монтгомери подъехала к дому подруги, когда ночная тьма уже утвердилась на правах полноценной хозяйки. И возможно из-за того, что было уже ночное время, а возможно и потому, что в последнее время у неё нервишки пошаливали, однако ей показалось, что за ней кто-то наблюдает.

Девушка оглянулась по сторонам, уделив особое внимание густым зарослям кустарника и беседке, увитой лозой винограда – ни шороха.

«Лесли возьми себя в руки! Тебе показалось!» – отругала она себя и, прочитав пароль-заклинание, толкнула перед собой калитку.

В подтверждение правильности её предположения о «показалось», как только она захлопнула за собой калитку, тревога тут же улетучилась.

«Так всё! Завтра же иду в лавку к травнице за успокоительным сбором! – мысленно пообещала она себе. – А то не ровен час я скоро начну шарахаться от каждого шороха!»

Из дома доносилась громкая музыка, сопровождаемая голосом Лиз. Вооружившись расческой, словно это был громкофон, Лиз самозабвенно танцевала и подпевала, льющемуся из магодинамиков голосу популярной певицы.

Лесли не смогла отказать себе в удовольствии, насладиться редким и в высшей степени забавным зрелищем. «Да уж, – с улыбкой подумала Лесли. – Какой же праздник без вина! И что за пьянка без балета! Да уж, правду говорят, мастерство – его не пропьёшь, – посмеиваясь, комментировала Лесли отточенные годами тренировок танцевальные па подруги, когда та, закончив с медленным и плавным адажио, перешла к стремительным прыжкам аллегро[1]. – У-уууу! – закрыла глаза девушка, когда на одном из поворотов лихо скачущую балерину занесло прямиком в дверной косяк из-за того, что та зачем-то решила скомбинировать прыжки аллегро, фуэте[2] и пируэты-вертушки. – А вот вестибулярный аппарат может подвести! Но наши не сдаются! Да уж, я бы после такой неистовой встречи с косяком не встала бы! – восхищенно хмыкнула она. Вслед за чем, отметив, что подруга пошла на новый балетный заход, причём пыталась та станцевать не что-нибудь, а тур шене – быстрые повороты, следующие один за другим, исполняемые на двух ногах по диагонали или по кругу на цыпочках, потрясенно прокомментировала, – Хммм, вот уж точно мастерство не пропьёшь! И даже вестибулярный аппарат не поме…

И сглазила.

Не успела Лесли ещё и договорить, а Лиз уже запуталась в собственных ногах и рухнула мешком рассыпавшейся картошки на пол, то есть распласталась медузой по полу.

Справедливо рассудив, что на этом, по крайней мере, этот танец подруги окончен, Лесли нажала на звонок коммунивидеофона.

– Лес! – радостно заверещала, открывающая дверь подруга. – Ты пришла! А я так тебя ждала! Так ждала! Вина? – девушка кивнула на начатую бутылку вина. Третью, если судить по пустой таре, находившейся здесь же.

– Мне, пожалуй, да, – кивнула Лесли. – А тебе, думаю, уже хватит. И Лиз сколько раз я тебе говорила, чтобы ты закрывала жалюзи на окнах?!

– Да, мам! Сейчас всё сделаю, мам! – захихикала Лиз и попыталась подскочить, чтобы выполнить распоряжения подруги, то есть закрыть жалюзи. – У-ууу-ху-ху-хууууу! – схватилась она за голову. – Комната как-то слишком уж шатается! Я, наверное, просто пока посижу здесь…

– Посиди, посиди! – хмыкнула Лесли, подошла к окну и сама закрыла жалюзи

– И музыку выключи, пожалуйста, а то что-то голова, кажется, начинает трещать… – жалобно попросила Лиз.