Хроники Нордланда. Грязные ангелы

– С ней всё не в порядке было! – Рявкнул Гор. – Она громче всех орала, и крови было до фига, и я говорил тебе это! Ты допрыгаешься, ты меня слышал?!

– А ты-ты не много взял на себя?! – По голосу Доктора Мария поняла, что тот отчаянно трусит. – Ты не забыл, кто-то ты, и кто я?

– И кто ты? – С нескрываемым презрением спросил Гор. – Валяй, напомни мне!

– Да ла-ладно, Гор, – заюлил Доктор, – перестань. Ты-ты же меня знаешь, я не ри-рискнул бы, ежели б…

– Заткнись, клизма волосатая, – с презрением сказал Гор. – С Хозяином поговоришь.

– Да и поговорю. – Хозяина Доктор боялся не так, как немилости Гора. – Приедет, и поговорю…

– А длинную не тронь! – Сверкнул глазами Гор. – Мало тебе, что одна сдохла а другая чокнулась?!

– Такие, как эта тварь, с жёлтыми лентами идти должны. – С ненавистью глянув на Марию, сказал Доктор. – Их Мамаша, паскуда, совсем ничего уже не понимает, или пожадничала!

У Марии лента была, просто она потеряла её в пути. Но она никогда, и ни за что, не сказала бы об этом ни Доктору, ни Гору!

Последний приказал девочкам помыться и отдал их своим парням, а сам подошёл к Марии и развязал её.

– Иди, мочись, и мойся. – Приказал отрывисто. – Быстро!

Мария потёрла запястья, низко нагнув голову. Дверь, через которую пришли Гор и его парни, осталась открытой, между Марией и дверью в этот момент была только Доска. Согнувшись, Мария стремительно рванулась к двери, проскользнула под Доской, и, провожаемая криками и свистом, выскочила за дверь. За дверью был тёмный каменный коридор; Мария надеялась на своё эльфийское чутьё, подсказавшее бы ей безопасный путь к свободе, но чутьё молчало, и Мария растерялась. Здесь не было безопасных мест, не было возможности бежать… Но за нею слышались маты, проклятья и звуки погони, и Мария опрометью бросилась, куда глаза глядели. В коридорах было так темно, и они были такими запутанными, что Мария сразу же потерялась и притаилась в каком-то тупике, с каким-то колодцем, закрытом деревянной крышкой. Её вновь трясло, ещё сильнее, и она надеялась, что волнение и усталость виной тому, что она не может сориентироваться. Нужно было переждать, успокоиться, обязательно успокоиться, и Мария пыталась унять бешеное сердцебиение и срывающееся дыхание. Рядом её искали, матерясь и обещая ей такое, что страшно было даже просто слышать, не то, что представлять.

– Валите обратно! – Раздался совсем близко ненавистный низкий голос. – Я сам её найду. Вы мне только мешаете.

– Но Гор…

– Я что сказал!

Вскоре стало тихо-тихо. Мария не дышала, чтобы дыханием не выдать себя – Гор был совсем близко. И вдруг он тихо засмеялся и сказал:

– А из пипки-то пахнет! Сама подойдёшь, или ловить?

Мария, естественно, не издала ни звука, и вдруг увидела в темноте мерцание золотисто-красных зрачков. Рванулась, но Гор уже схватил её, и её ужаснула его сила.

И всё же она не сдавалась. Она боролась отчаянно и так истово, что Гор – даже Гор! – не мог справиться с нею. Она кусалась, царапалась, уворачивалась, извиваясь, не давая ему подмять её под себя, рыча от бешенства, и от отчаянного бессилия причинить ему голыми руками серьёзный вред. Если бы у неё было хоть какое-то оружие в руках, она убила бы его не колеблясь, и не испытывая никаких сожалений! Ногти её рвали его кожу до крови и даже попытались вцепиться в глаза, но Гор, схватив её за волосы, приложил её головой о камень, раз, и другой. И когда Мария обмякла на несколько секунд, Гор изнасиловал её, возбуждённый так, что сам рычал и сжимал её изо всех сил. Он словно обезумел, набросившись на неё, и кончил так, как давно уже не кончал, привыкнув и к насилию, и к красивым телам.

– ненавижу… – Рыдала Мария. – Ненавижу… Ты подонок… Ненавижу!!!

– Заткнись, Чуха. – Хрипло сказал Гор. – Заткнись!

– Я не Чуха! – Рванулась она. – Я Мария! И ты меня не заставишь…

Он наотмашь ударил её по губам, потом опять, так, что она упала на колени, зажав разбитые нос и губы. По пальцам хлынула кровь.

– Лучше молчи. – Прошипел Гор, схватил её за волосы и поволок, легко, словно тряпичную куклу. Он так ее в этот момент ненавидел! Но еще больше ненавидел, не понимал и боялся себя самого.

Их возвращение встретили улюлюканьем и свистом, струйки крови на бёдрах Марии – разочарованными возгласами.

– Эй, так не честно! – Воскликнул Локи. – Мы все хотели посмотреть!

– А кто это тебя так ободрал?! – Удивился Арес.

– Она. – Коротко сказал Гор, подтаскивая Марию к бассейну и с размаху окуная её в воду, не выпуская волос. – Ты! – Приказал Паскуде. – Мой её! – И Паскуда торопливо и тщательно подмыла и помыла Марию, которая стиснула зубы, чтобы не стонать от боли: Гор держал её нарочито грубо. Мокрую, рванул на себя, подтащил к станку, и начал привязывать, действуя так же намеренно грубо и нарочно причиняя боль. Такое было с ним впервые, и Гор в эти мгновения ненавидел Марию за это так, как никогда еще не ненавидел ни одну живую душу женского пола. Мария терпела изо всех сил, не плача, не скуля и не торопясь сдаваться и унижаться, и это взбесило Гора еще больше.

– Мы имели право посмотреть! – Осуждающе заметил и Арес. – Мы со вчерашнего дня терпели, не трогали ее!

– Ну, и что?! Подумаешь, вы»» ал!.. Она от этого не сдохла и не испортилась!!! – Выкрикнул Гор, вновь поражаясь себе самому: он никогда так себя не вел! Какого чёрта?! Да, Мария была необыкновенно красивой: высокой, ладной, золотистой, словно отлитой из какого-то вещества, которое хотелось трогать, гладить и мять, всё сильнее и сильнее, всё требовательнее и… Гор тряхнул головой: возбуждение вновь накатило с прежней силой. Мария была не просто красивой: от неё волшебно пахло, она вся была – жизнь, сила, страсть. Жизнь и страсть пульсировали в ней, она вся сияла и манила, соблазняла, сводила с ума. Упругая грудь, крутые бёдра, длиннющие стройные ноги великолепных очертаний, волнующий изгиб спины, тонкая гибкая талия, золотые кудрявые волосы, глаза цвета лесного ореха, с золотыми искрами… Гор изо всех сил давил в себе восхищение и жалость. Эльфийский инстинкт кричал в нём: не бить и ломать её надо, ею нужно восхищаться, её следует ласкать и любить!.. Её прекрасную кожу хотелось трогать руками и даже губами, прижиматься лицом к её груди и животу, дышать ею, наслаждаться ею… Когда-то он уже испытал нечто подобное, и теперь яростно боролся и с собой, и со своими нелепыми чувствами и желаниями, и с этими воспоминаниями. Тем более, что Мария уж точно не захочет, чтобы он ласкал её. И от этой мысли было как-то… досадно.

Девушка была так подавлена, что не замечала ничего вокруг. Ей было очень страшно. Что же это за место, в котором даже её эльфийский инстинкт был бессилен?.. Насилие не стало для неё потрясением: Мария насмотрелась на это за два дня и ждала этого; боли почти не было, крови тоже было немного – она была сильной и здоровой девушкой, довольно взрослой и крепкой. Лишение девственности отошло для неё на задний план, главным потрясением и главным ужасом было всё остальное. Не сдаться, ни в коем случае не сдаться – вот было главное её стремление сейчас, то, что поддерживало в ней дух и волю. Из разговоров других парней, а особенно – из поведения Гора, Мария поняла, что сопротивление и крики их только сильнее возбуждают и доставляют особое удовольствие, а значит – сопротивляться и кричать, даже стонать, она больше не будет. Насилия ей не избежать, но всё, что может, чтобы испортить им удовольствие, она сделает! Она докажет им, что никакая она не Чуха, и другие девочки – тоже! Мария заставит их считаться с собой, заставит заметить себя и если не отнестись по-хорошему, то хотя бы возненавидеть себя она их вынудит!

Гор злился, и чем дальше, тем сильнее. Его бесило всё, и все получали от него и резкие окрики, и даже оплеухи. Все справедливо решили, что это из-за того, что какая-то Чуха посмела ободрать его, и Доктор озвучил общую мысль:

– Да давай, её от»»здим, да и всё, а от Хэ я тебя отмажу!

– Как? – Зыркнул на него Гор.

– Скажу, что это я её, потому, что мясу дурной пример подавала, следовало срочно что-то делать. А ты валяй, – он мерзко облизнул зубы, пуча от возбуждения и предвкушения глаза, – накажи её!

Гор взглянул на длинную. Марию – он теперь знал это имя и мысленно называл её так, всё время одёргивая себя при этом и бесясь ещё больше. Вот ведь тварь!

– Валяйте. – Сказал он своим парням. – Жарьте её все по очереди, пока не заскулит и не прогнётся. По башке, по роже и животу не бить! Всё остальное – пожалуйста.

Сам он пока что к Марии прикоснуться боялся. Не хотел терять контроль над собой.

А Мария и тут ухитрилась взбесить его. Что бы с нею не делали, она не сопротивлялась и не издавала ни звука, от чего парни начали злиться и даже Арес, обычно спокойный, и, как и Гор, не бивший зря, принялся награждать её чувствительными ударами. Отвязав, они за волосы притащили её к Доске и, награждая болезненными шлепками по грудям и промежности, оплеухами и тычками, пытались заставить её кричать. Мария стиснула зубы и, жмурясь порой от нестерпимой боли, молчала. Заметив, что парни начинают выходить из себя, Гор прикрикнул на них:

– Не калечить! – Хотя сам едва сдерживался, чтобы не наброситься на нее и не выбить из нее стона и просьбы о пощаде.

– Да её убить мало! – Рявкнул Арес. – Вот ведь тварь, а?! Настырная, наглая, упёртая… тварь!!!

– Плетей. – Сказал Гор, сам вне себя от бешенства. – С насадками, как надо. И солью посыпать! И на ночь на горох!

– Может, мне её отдашь, а? – Шепнул Гору Доктор. – Я, в память о её мамаше, малость с нею позабавлюсь… Больно уж мне та тварь в душу запала, я ведь чуть руку из-за неё не потерял!

– Нет. – Сказал Гор. – И так, одна сдохла, по твоей вине, кстати, вторая чокнулась… А эта – эльдар, она долго протянет, и красивая, за неё можно будет не меньше полтинника брать за раз!

– Жаль… – Доктор вновь облизнул свои огромные зубы, и Гор неожиданно схватил его за шиворот:

– Только попробуй, клизма чёртова, сказать, что она сама сдохла! – Он понизил голос, почти шипел, и глаза его горели красным огнём. – Только попробуй! Понял?..

– Это же просто Чуха, Гор!

– Это не просто Чуха! Это дорогая и красивая Чуха, с большим сроком годности! Понял?! Смотри, если с ней что-то случится раньше времени, ты ко мне не прикоснёшься больше никогда, я не шучу!

– Гор! – Испугался Доктор, чуть ли не пресмыкаясь перед ним. – Да что ты, в самом деле! Я же ничего такого… Ничего! Ты же знаешь, я для тебя всё… Ты для меня… Я же даже Хозяину…

– Заткнись! – Шикнул Гор. – Ты меня слышал и понял, да?