Факультет изгнанных

– И помощь будет оказана, – пророкотал, поднимаясь, лорд Камерано.

Подскочили и остальные пепельники, на ходу выплетая боевые заклинания.

– Нет! – испуганно вскрикнула Яна, и перед ними с хрустальным перезвоном раскрылась тонкая пленка щита. Одновременно с этим исчезли и наведенные жизнетворцем путы.

– Стужа! – торжествующе взвыл Дассар. – Я так и знал! Уничтожьте ее!

Миг, и со стороны пепельников к Яне и Александеру рванулись два тюремных проклятия.

Щит Яны исчез почти мгновенно: магический резерв у необученной девушки практически отсутствовал. Ничем больше не сдерживаемая воронка проклятия скрутилась вокруг нее, и в зале раздался наполненный болью и ужасом крик. Яну охватило мертвенно-белое пламя, выжигая, казалось, саму душу. Светловолосая фигурка рухнула на пол, забившись в судорогах и стремительно чернея, а спустя несколько секунд все было кончено.

– Яна!

Александер дернулся, было, к ее телу, но тотчас опомнился. Брошенное на него проклятие рассеялось – каратели КаН уже давно имели к ним личную устойчивость, и он не был исключением. Так что, воспользовавшись общей заминкой, рванулся прочь из зала, а за его пределами зала открыл портал и переместился на самое далекое расстояние, что был способен.

Очутившись на окраине Лииры, Александер перевел дух и, пошатываясь от слабости, двинулся к первой попавшейся на глаза диртеме.

Буря клокотала в крови, требуя уничтожить всех, повинных в смерти отца и Яны. Однако даже одержимый болью и яростью Александер понимал, что сейчас, в одиночку, сделать ничего не сможет.

И не будет!

Тиа Маттэ сделает все сама. Ему остается только как можно быстрее эвакуировать всех, кого получится, из клана на Землю и ждать.

Глава 4

Яна… мы практически не были знакомы. Более того, она меня сильно не любила, да и я к ней особой симпатии не испытывала. Но как бы там ни было, она была моей копией, почти сестрой-близнецом.

И вот сейчас мою сестру убили.

Кто и почему – догадаться было нетрудно. Александр собирался продемонстрировать Яну Совету, но нападение на нас с лордом Балором развалило легенду о непричастности Лиард к Изменчивым полностью. Поддерживаемые жизнетворцами варданцы не могли упустить такую возможность избавиться от нас и, судя по всему, на Совете застали Яну и Александра врасплох.

«Значит, Александр тоже может оказаться мертвым?»

Пришедшая на ум мысль заставила сердце испуганно сжаться. Только не это!

Несмотря на то, что к Александру я испытывала крайнюю неприязнь, его смерть грозила катастрофой. Ведь никто, кроме него и лорда Балора, не знал, где находится мой мир! И если оба моих «создателя» погибли, я больше никогда не смогу увидеть родителей!

Для измученных нервов это стало последней каплей. Жгучие слезы хлынули сами собой, и я разрыдалась. Слишком много на меня свалилось. Слишком!

Взять себя в руки удалось лишь через несколько минут и только благодаря пониманию: слезами ничего не изменишь. Чтобы выжить и выбраться отсюда мне нужна ясная голова.

Стерев тыльной стороной ладони последние слезы, я вновь потянулась к браслету. Нужно было просмотреть заметку Аллориана по мимикрии и постараться стать как можно менее похожей на саму себя.

К сожалению, по окончанию чтения пришлось констатировать, что мой предок изменением внешности особо не интересовался. Большая часть его воспоминаний касалась лишь того, что удалось узнать и подслушать, используя эту способность. Аллориан лишь отмечал, что мимикрия появилась благодаря защитным свойствам организма Изменчивого, а не магии, и поэтому зависит от личного желания, подкрепленного сильными эмоциями.

Что ж… эмоций у меня было более чем достаточно. Оставалось только пожелать.

А это оказалось не так-то просто!

Начала я с волос. Старалась как могла, даже озвучивала желание вслух и пугала себя страшными последствиями возможного обнаружения, но цвет волос не изменялся ни на йоту.

Пришлось несколько раз пересмотреть и прочувствовать заметки предка с моментом его преображений, чтобы понять, какие эмоции мой дражайший предок считал достаточно сильными. А, уловив закономерность в его мыслях, нервно хмыкнуть. Ну конечно! Самым важным для Изменчивого являлась не гипотетическая смерть, а вполне практическое продолжение рода. И, соответственно, максимальная схожесть с теми, кто мог для этого подойти.

Так и мой организм подстраивался сначала под людей, потом под дархатов…

В общем, уговаривать свой организм нужно было по-другому. И ко всему прочему стараться не испытывать сильного отвращения к возможной перспективе прожить оставшуюся жизнь на этой планете с каким-нибудь местным человеком ради собственных детей, которых в ином случае вообще не будет!

Я боролась с собой часа два, прежде чем сумела приблизить цвет волос хотя бы к какому-то подобию светло-русого. Цвет вышел грязный, некоторые пряди получились почти седыми. Но теперь по крайней мере мои волосы не должны были привлечь внимания.

А вот смягчить черты лица даже пробовать не стала. Во-первых, понимала, что это слишком сложно, а во-вторых, как эти изменения оценить? У меня не было не то, что зеркала, даже воды рядом, чтобы на себя посмотреть. Поэтому решила после того, как добуду платок на голову, выпустить несколько прядей, прикрывая лицо.

Покончив с жизненно необходимыми вещами, задумчиво взглянула на браслет. Хотелось поискать еще что-нибудь интересное. Однако времени до заката оставалось не так и много, поэтому я все-таки решила оставить его изучение на потом, а сейчас заняться восстановлением сил. Так, в медитации, и просидела, пока на дорогу не опустились первые тени.

Что ж, пора.

Глубоко вздохнув, я воссоздала заклинание маскировки и выскочила на дорогу. Конечно, резерв еще толком не восстановился, но маскировка нужна была мне ненадолго – лишь для того, чтобы пробежать открытый участок пути. Да и сумерки играли в мою пользу, скрывая огрехи в заклинании, вызванные недостатком сил и концентрации.

Людей на дороге ввиду наступившего вечера стало намного меньше, чем днем, и мне пришлось прибавить шаг. Подъездная дорога практически опустела, у ворот осталась лишь пара машин и новых на горизонте уже не было видно. Если не успею проскользнуть сейчас, вполне возможно, что, увидев пустынную дорогу, местная стража закроет ворота по ночному времени.

Успела! Прошла, вжимаясь в борт последней машины, медленно проплывшей в город.

А опасения оказались совсем не напрасны. Прямо за спиной ворота медленно закрылись.

Мысленно облегченно выдохнув, я отлепилась от машины и, зажимая рот рукой, чтобы не выдать себя дыханием, поспешила прочь, через площадь к ближайшим домам.

Лишь отдалившись на приличное расстояние и облокотившись на скрытую в густой тени стену, я наконец-то сбросила едва держащуюся и местами уже дырявую маскировку, а затем осмотрелась.

Наступивший вечер скрадывал очертания домов, а на освещении улиц здесь, на окраине, явно экономили. Фонари встречались нечасто и светили тускло. Но люди пока по улице еще ходили, а магазинчики на первых этажах зданий работали.

Переведя дух, я задумалась, что делать дальше. В первую очередь мне нужна была одежда, чтобы не выделяться среди местных. А где ее взять? Не поленом же местную красотку по голове глушить и раздевать?

Я нервно фыркнула. Нет, вариант напрашивался только один: попытаться найти какую-нибудь лавку, где та самая одежда продается. Проникнуть туда, пока двери еще открыты, а дальше по обстоятельствам. Например, спрятаться там и ночью спокойно переодеться.

По-прежнему стараясь держаться в самой густой тени, я осторожно двинулась по улице, вглядываясь в плохо видимые витрины и вывески и периодически прижимаясь к стенам, когда кто-то шел навстречу.

К счастью, на этот раз мне довольно быстро повезло. После посудной лавки, пекарни и кожевенной мастерской я наткнулась на то, что искала: лавку портного. Не магазин готового платья, конечно, но чтоб у портного не нашлось что-нибудь для меня? Да быть не может!

Дверь была приоткрыта, но я все-таки сначала заглянула в окно. Там, в свете масляной лампы, за высоким прилавком стоял сухощавый мужик и перебирал какие-то тряпки, а у стены тянулись вешалки с кучей других вещей.

Сойдет.

Воровато оглянувшись, я набросила заклинание маскировки, подошла к двери и осторожно приоткрыла ее пошире, чтобы только самой пролезть. И сразу же поспешила в сторону самого темного угла, спрятавшись за вешалками как раз в тот момент, когда хозяин, недовольно поцокав языком, погасил лампу и направился к двери. Что-то пробурчав себе под нос, он вышел из лавки и вскоре окна закрыли тяжелые ставни. Скрежетнул запираемый на два оборота замок, и я осталась одна.

Все получилось! Из груди вырвался облегченный вздох.

Маскировка, которая и так продержалась гораздо дольше, чем я рассчитывала, исчезла. Немного подождав для уверенности, я осторожно вылезла из своего угла. Глаза уже привыкли к темноте, да и в ставнях присутствовали тонкие щели, что радовало. Хоть что-то, а видно!

Я прошла, стараясь ничего не задеть, за стойку портного, где обнаружила, что понятия не имею, как и чем зажечь лампу. В теории тут должны быть какие-нибудь спички, но беглый осмотр ящиков стола результатов не дал. В темноте в принципе искать было сложно, а что-то из нескольких неопознанных предметов разной формы, нащупанных рукой, даже если и являлось местным аналогом зажигалки, кнопок не имело.