Забытый клоун

и  еще, как  ни странно, при этом

я дышу и люблю без тебя.

Прошу

Прошу не путать ненависть с презрением
и с жалостью любовь,
обычный выходной и Воскрешение,
и упаси вас Бог
самих себя похоронить при жизни,
всех больше возлюбив.
Еще прошу не предавать Отчизны,
пусть даже в снах своих или чужих.

С отдушиной свою не путать душу,
духовности  – с душком,
не покидайте детство без игрушек,
идти под стол пешком
не бойтесь,
слез, наивности не бойтесь,
горячности извне,
Прощения просите, спрятав гордость,
не обращаясь к собственной вине.

Прощайте без вины, но виноватых,
не знающих о том,
что и они, как я, уйдут когда-то
за призрачным холстом
искать не птиц,  с руки клюющих зерна,
с подрезанным крылом,
А в бесконечный и до боли черный
покинутый  единственный наш дом.

Минус ты

когда умру, узнаю что там дальше,
и как-нибудь шепну тебе во сне -
последнее пристанище нам ящик
или еще есть что-нибудь извне,

ну, а пока  гоняю  вдохом воздух,
и оскверняю лужи башмаком,
на солнце щурюсь, раскрываю звездам
глаза, сжимая радужку зрачком,

обыскиваю воровски карманы
побитой молью памяти  манто,
считаю перед сном чужих баранов
и, на осла надев пальто не то,
как в детстве на закрытой карусели,
пришпориваю вмятые бока,
скачу на месте без нужды и цели,
а белогривые лошадки-облака
плывут дурашливо, меня не замечая,
я им кричу и очень тороплюсь,
осел упрям  и туча кучевая,
и минус  ты   и  бесконечность плюс.

Дрянь

Что мне сделать, чтоб ветер в моей голове
наконец-то  нашел хоть какой-нибудь выход,
и не  думать, не знать никогда и нигде
ни единственный вдох, ни единственный выдох,

как достать из себя, не ломая себя,
крепко корни пустившую злую занозу,
научиться держать взгляд проклятого дня,
и погоду любить, не смотря на прогнозы,

где живет и живет ли вообще эта  дрянь,
для чего каждый раз  наступают рассветы,
и, как черное с белым, на инь и на янь
разделили меня, разбросали по  свету,

кто придумал до страха   скукоживать нас,
чтоб ослепли, оглохли мы и отупели,
почему мы орем, сделав вдох первый раз
и не терпим, когда нас макают в купели,

кто придумал всю эту смешную байду,
записал и назвал староветхим заветом,
я, случайно упавшая в эту  тюрьму,
ненавижу до слез голубую планету.

я жила на другой, очень яркой звезде,
на которой не старятся малые дети,
только  вот заблудилась,  и где теперь, где?
среди тысячи тысяч  потерянных светит.

Про солнце

у солнца не бывает выходных,
сгорает, ничерта не понимая,
кому в глаза с утра, кому – под дых,
за тыльной стороной – передовая,

зияют амбразуры  денщиков,
амброзии вынюхивают слабых,