Атрия. Осколки песочных часов

– Ну да, – кивнула она. – Я это и имела в виду: с тех пор, как увидела, как он столкнул маму с галереи.

– Но это неправда! – не удержался Пий. – Ты обожала отца. По крайней мере, так было, пока я не уехал служить на границу с Регором. А твоя мать умерла гораздо раньше, я едва ее помню!

– Ты кретин, Пий, – буркнула Фрея.

– Ты оговорила мастера Пода? – ошеломленно произнес молодой человек.

Тролл хмурился: Фрея Дол оказалась не так проста, как он думал.

– Вернемся к убийству вашего мужа, – твердо сказал он. – Где в это время находились вы?

– В нашей спальне. Было раннее утро… Слушайте, я не понимаю, какое отношение всё это имеет к Друэллу!

– Вы признали, что не любили мужа. Вы когда-нибудь желали освободиться от него?

– Нет!

– Вы злились в то утро?

– Не помню. Может быть.

– Что могло вывести вас из себя? Пожалуйста, госпожа Фрея, успокойтесь и расскажите всё по порядку.

Девушка сделала глубокий вдох. Хотите по порядку? Извольте. Быть может, ей наконец удастся восстановить цепь событий того морозного утра…

Это был не сон?

– Это тебе нужен целитель, Фрея!

Она тяжело дышала, на лбу выступили капельки пота. А сон так хорошо начинался…

Мама сопровождала Фрею на состязание ораторов в Льо. Сам городок оказался совсем не таким, как в реальности, но это не имело значения. Фрея выступила неплохо. Если честно, средне. Состязание она не запомнила, зато как участник получила грамоту и книгу.

Фрея сложила свои трофеи в дорожную сумку и отправилась искать Тильду. Надо было возвращаться в Каррак. Фрея опаздывала. Паромщик на озере Льога сказал, что ван отправляется в столицу министерии через несколько минут, а следующий будет только поздно вечером. Сойдя на берег, Фрея помчалась со всех ног: Тильда наверняка давно ждала у вана и волновалась. Девушка успела в последний момент забраться в повозку и прошла вглубь, расталкивая путешествующих. Однако мамы там не оказалось.

К своей величайшей досаде, Фрея обнаружила, что забыла сумку с книгой и грамотой в лодке паромщика.

В Карраке она пришла домой – на виллу деда, где жила в раннем детстве. Тильды не было и там. Мама приехала только утром, с трудом притащив два тяжелых дорожных мешка и сумку, забытую Фреей.

– Почему ты уехала без меня? Я себе места не находила…

Фрея ощутила укол совести: она-то ехала налегке, а маме пришлось одной управляться со всей поклажей.

Они прошли в комнату, где девушка надеялась спокойно полистать подаренный фолиант в изящном переплете из тисненой кожи. Но каким-то образом мать и дочь оказались на занятии Табии. Старый наставник стоял за лекторским столом, а на скамьях перед ним сидели Бланка, Кит, Понс Дарволл, Пий и Джад.

Мама шепнула, что нужно показать им грамоту, а фолиант подарить Табии. Прежде чем девушка успела ответить, Тильда протянула наставнику драгоценную собственность Фреи. Она чуть не задохнулась от злости: ведь книгу вручили ей! И нечего лапать ее грамоту – на дорогой бумаге останутся отпечатки!

Фрея стояла посреди купальни. От воды в бассейне шел пар. Мама привезла из Льо целый мешок тарфских сладостей, пропитанных медовым сиропом, и два стеклянных графина с необыкновенным голубым напитком, сладким и густым, как желе. У девушки аж слюнки потекли. Она уже собиралась наброситься на угощение, однако Тильда сказала, что сначала нужно предложить отцу и Лике.

Зачем?!

Тильда накрывала стол и разливала в кубки чудесный напиток, а Лика и Под нежились в бассейне.

– Фрея, котенок, будь добра, отнеси отцу и своей подруге это блюдо со сладостями, – улыбаясь проговорила мама. – Оставь на бортике.

Девушка сердито подчинилась. Под и Лика, расслабившиеся в теплой воде, восприняли угощение как должное.

– Почему всё надо отдавать? – воскликнула Фрея, в слезах возвращаясь к Тильде. – Это мое! Я – твоя дочь! А они даже «спасибо» не сказали!

В ее руке оказался кухонный нож. Быть может, мама нарезала им фрукты?

Девушка развернулась к бассейну, но поняла, что находится не в купальне, а в комнате Пода. Отец спал на кровати прямо перед ней. Слева стояла Тильда, справа – Лика.

В добрых глазах мамы светилась грусть.

– Он никогда меня не любил, – вздохнула она.

– Он никогда тебя не любил, – глядя на подругу, Лика скривила губы в самодовольной усмешке.

– Ненавижу! – взвизгнула Фрея.

Она сдернула покрывало с Пода, вскочила на него верхом и начала исступленно колоть ножом – в грудь, в живот, снова в грудь… пока рубашка не пропиталась кровью.

Он лишь изумленно распахнул глаза, рыжая челка упала на лоб.

Фрея услышала крик и не сразу сообразила, что пронзительный звук вырывался из ее собственного рта.

Кто-то бежал по коридору. Сзади хлопнула дверь.

– Найдите целителя!

– Целитель ему уже не поможет, – процедила Фрея со странным равнодушием. Она медленно перевела взгляд с кровавого месива на лицо Пода и обмерла: на нее удивленно смотрели потухшие глаза Марселла.

– Это тебе нужен целитель, Фрея! – голос Криспиана Дола подхватило бесконечное эхо.

Так это был не сон?

Девушка, с ужасом отбросив нож, заткнула уши. Кто-то снял ее с Марселла и закутал в плед. Дол опустился на колени возле кровати, сотрясаясь от беззвучных рыданий.

Голова Фреи запрокинулась, в глазах потемнело. В чьих-то сильных руках она забилась в судорожном припадке.

День рождения

В середине весны Лике минуло двадцать два года. Проснувшись утром в свой день рождения, она, как и год назад, обнаружила в руке цветок мирта. Украдкой бросив взгляд на Ворвика, девушка улыбнулась и закрепила цветок в волосах.

Комедианты уже месяц жили на берегу Эшкора в пяти минутах ходьбы от водопада, низвергавшегося с высоты двухэтажного дома. Подмытый утес нависал над песчаным руслом, по которому вода медленно струилась в море. Из-под утеса, точно змеи, свешивались длинные корни деревьев. Водопад обеспечивал актеров питьевой водой, Главк и Ворвик ловили рыбу самодельными гарпунами, а тетушка Ла варила банановый мармелад, который Кассий мог съедать в неограниченном количестве.

Местным жителям постепенно приелись выступления труппы, так что вынужденные каникулы растянулись на неопределенный срок. Тем не менее Лика и Саша продолжали репетировать, и комедианты каждый вечер откладывали свои дела, чтобы послушать их.