Маэстро, вы убийца!

– Похоже, убийство.

– Родерик!

– Нет, нет. Хотя в первое мгновение я тоже об этом подумал. Убили натурщицу. Я должен ехать не мешкая. Могу я взять твою машину?

– Конечно, дорогой. – Леди Аллейн нажала на кнопку звонка и, когда вошла Клибборн, попросила: – Клибборн, принеси пальто мистера Родерика и скажи, чтобы Френч приготовил машину.

Когда Клибборн удалилась, старушка стиснула сухонькой рукой ладонь Аллейна.

– Пожалуйста, передай мисс Трой, что я буду счастлива ее видеть…

– Да, моя хорошая. Спасибо. Но сперва я должен разобраться в случившемся. Не забудь – речь идет об убийстве.

– Надеюсь, ты не сразу включишь Агату Трой в число подозреваемых?

– Если такое случится, я немедленно уволюсь. Спокойной ночи. Не жди меня – я могу задержаться.

Вошла Клибборн с его пальто.

– Допей херес, – велела мать. Аллейн послушно осушил стакан. – И, Родерик, загляни ко мне, когда бы ты ни вернулся.

Аллейн поклонился, легонько чмокнул мать в щеку и поспешил на улицу.

Вечер стоял зябкий, похоже даже – намечался легкий морозец. Аллейн отпустил шофера и уселся за руль сам. По пути в его мозгу отчетливо представились три картины. Причал в Суве. Агата Трой в замасленном рабочем халате любуется морем, а свежий бриз треплет ее волосы. Агата Трой прощается с ним на берегу реки Святого Лаврентия.

Мощные фары автомобиля выхватили из темноты заросли рододендрона и стволы деревьев, а за ними – запертые ворота и фигуру констебля. В лицо Аллейну брызнул луч фонарика.

– Прошу прощения, сэр…

– Все в порядке. Старший детектив-инспектор Аллейн из Скотленд-Ярда.

Констебль отдал честь.

– Вас ждут, сэр.

Ворота распахнулись, и Аллейн проехал внутрь. Аллейну показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он подкатил по длинной извилистой подъездной аллее к ярко освещенному крыльцу. Там его встретил другой констебль и провел в уютный холл, где приятно потрескивал зажженный камин.

– Я передам суперинтенданту, что вы приехали, – сказал констебль, но в эту самую минуту слева открылась дверь и из нее вынырнул тучный человек с багровой физиономией.

– О, привет, привет! – радостно расплылся он. – Рад, что вы приехали, старина. Целую вечность вас не видел.

– Да уж – вечность, – сказал Аллейн. Они обменялись рукопожатием. Блэкман служил в Боссикоте суперинтендантом уже шесть лет, но они были знакомы с Аллейном и прежде. – Надеюсь, я не слишком закопался?

– Напротив, вы примчались как ветер. Не прошло и получаса после нашего звонка в Ярд. Там сказали, что вы здесь, в гостях у мадам. Давайте, проходите сюда.

Он провел Аллейна в очаровательную гостиную с бледно-серыми обоями и полосатыми вишнево-лимонными шторами.

– Что вам уже известно, мистер Аллейн?

– Только то, что закололи натурщицу.

– Да. Странная история. Я бы сам взялся за это дело, да только мы повязаны по рукам и ногам крупным ограблением ювелирного магазина, а людей у нас, сами знаете, раз-два и обчелся. Вот комиссар и решил обратиться в Ярд. Он, кстати, был здесь, но только что уехал. Присядьте, и я расскажу вам обстоятельства дела, а потом мы пойдем и взглянем на тело. Вас это устраивает?

– Вполне, – кивнул Аллейн.

Блэкман открыл пухлую записную книжку и начал рассказывать, время от времени заглядывая в нее:

– Особняк принадлежит члену Королевской художественной академии мисс Агате Трой, которая третьего сентября возвратилась сюда после годичного пребывания за границей. Во время ее отсутствия в Татлерз-Энде проживала мисс Кэтти Босток, тоже художница. Мисс Трой взяла себе в ученики с постоянным проживанием восемь молодых людей, которые уже собрались здесь к моменту ее приезда. Проживала здесь также и двадцатидвухлетняя Соня Глюк, которую мисс Босток наняла в качестве натурщицы на предстоящий семестр. Официально занятия должны были начаться с десятого сентября, но фактически люди работали уже с третьего. Начиная с десятого и до пятницы, шестнадцатого сентября, по утрам они ежедневно работали с обнаженной натурщицей. Шестнадцатого, три дня назад, класс отпустили на уик-энд, чтобы желающие смогли принять участие в лондонской выставке. Слуг в пятничный вечер тоже отпустили – они отправились в кино, в Бакстонбридж. Вольф Гарсия, один из студентов, не имеющий постоянного места проживания, оставался в студии. Дом был заперт. Гарсия, как говорят, уехал в субботу, позавчера. Во всяком случае, когда мисс Трой вернулась в субботу днем домой, Гарсии уже не было. Остальные ученики возвратились в воскресенье, вчера – кто на машине, кто на автобусе. Сегодня утром, девятнадцатого сентября весь класс собрался в студии – это отдельное здание, находящееся примерно в сотне ярдов к юго-востоку от восточного крыла особняка. Вот, кстати, план особняка и студии. А вот – внутренняя планировка студии.

– Прекрасно, – кивнул Аллейн, разложив бумаги перед собой на небольшом столике.

Блэкман откашлялся и возобновил свой рассказ:

– В половине одиннадцатого все ученики, за исключением отбывшего куда-то Гарсии, были готовы приступить к работе. Мисс Трой распорядилась, чтобы они начинали без нее. Так у них заведено, за исключением тех случаев, когда натурщице задают новую позу. Натурщица приняла позу, в которой позировала ежедневно, начиная с десятого сентября. Она лежала частично на отрезе шелковой ткани, частично – на голых досках подиума. Полностью обнаженная. Сначала она легла на правый бок. Одна из студенток, мисс Вальма Сиклифф, проживающая в Лондоне по адресу: Партингтон-Мьюз, 8, обхватила натурщицу за плечи и резко опустила левое плечо вниз, прижав его к доскам подиума. Так у них уже повелось. Глюк громко выкрикнула «Не надо!», но, поскольку она всегда противилась этой позе, мисс Сиклифф не обратила на нее внимания и прижала еще сильнее. Глюк тогда издала, по словам мисс Сиклифф, слабый стон, странно дернулась и затихла. Мисс Сиклифф громко произнесла: «О, не притворяйся, Соня!» – и уже хотела встать и отойти, когда обратила внимание на то, что натурщица выглядит неестественно. Она позвала остальных посмотреть, в чем дело. Первой подошла мисс Кэтти Босток, а за ней двое учеников – мистер Уотт Хэчетт, австралиец, и мистер Фрэнсис Ормерин, француз. Хэчетт сказал: «Она в обмороке». Мисс Босток сказала: «Отойдите». Она пригляделась к натурщице. По ее словам, ресницы девушки легонько трепетали, а ноги слегка подергивались. Мисс Босток попыталась приподнять Глюк. Она обхватила ее за плечи и потянула. Сначала она ощутила странное сопротивление, но потом тело вдруг легко подалось. Мисс Сиклифф громко закричала, что видит на шелке кровь. Мистер Ормерин произнес: «Монг дье[8 - Искаженное от «Mon Dieu!» – Боже мой! (фр)], кинжал!»

Мистер Блэкман снова прокашлялся и перевернул страницу.

– Тогда все заметили, что из голубого шелка торчит острие тонкого кинжала. Его просунули снизу в щель между досками помоста. Кинжал все еще там – мисс Трой, узнав, что случилось, распорядилась, чтобы никто ни к чему не прикасался. При обследовании Глюк обнаружено проникающее ранение в области четвертого ребра в трех дюймах левее позвоночника. Из раны вытекала кровь. Мисс Босток попыталась остановить кровотечение с помощью какой-то тряпочки, а пришедшая в эту минуту мисс Трой отправила мистера Бейсила Пилгрима – это тоже один из учеников – звонить врачу. Доктор Амптхилл, прибывший десятью минутами спустя, констатировал смерть. По словам мисс Трой, Глюк умерла через несколько минут после ее – мисс Трой – прихода в студию. Перед смертью Глюк ничего не сказала.

Мистер Блэкман закрыл книжечку и положил на стол.

– Это только мои рабочие записи, – скромно сказал он. – Рапорт я еще не составил.

– Все и так ясно, – вздохнул Аллейн. – Вы уже могли бы выступить перед присяжными.

Жирная физиономия суперинтенданта блаженно расплылась.

– Времени у нас было не много, – заметил он. – Странная история. Мы уже сняли у всех показания. Кроме Гарсии, конечно. В свете случившегося его исчезновение выглядит несколько подозрительным, но, говорят, он вроде бы заранее предупредил, что в субботу утром отправится путешествовать автостопом, а примерно через неделю объявится в Лондоне. У нас есть адрес – он распорядился отправить туда свой багаж. В субботу, в три часа дня, когда вернулась мисс Трой, его багаж уже отправили. Мы пытаемся связаться с почтовой службой, но пока не нашли курьера, которому поручили доставку его вещей. Судя по всему, Гарсия жил прямо в студии и вещи его хранились там же. Я отправил циркуляр в полицейские участки на пятьдесят миль вокруг, указав приметы Гарсии. Вот его описание: рост – около пяти футов девяти дюймов, лицо бледное, глаза карие, очень худой. Волосы темные и густые, довольно длинные. Одет обычно в старые серые брюки и плащ. Шляпу не носит. Возможно, имеет при себе рюкзак с рисовальными принадлежностями. Вообще-то он больше скульптор, но в свободное время любит порисовать. Все это мы выяснили в ходе опроса свидетелей. Хотите взглянуть на их показания?

Аллейн на мгновение задумался, потом покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Я бы хотел сначала поговорить с мисс Трой. Тем более что мы с ней знакомы.

– Неужели? Должно быть, ее милость, будучи… как бы сказать… соседкой…

– Это чисто шапочное знакомство, – прервал его Аллейн. – А что там у нас с врачами?

– Я обещал доктору Амптхиллу, что дам ему знать, как только вы появитесь. Он официально числится в штате полиции. В справочнике его фамилия идет первой – вот Пилгрим и вызвал его.

– Да, удачно вышло. Что ж, мистер Блэкман, тогда свяжитесь с ним, а я пока побеседую с мисс Трой…

– Хорошо.

– Скоро уже прибудут Фокс и компания. Тогда мы вместе последуем на место преступления. Где я могу найти мисс Трой?

– В кабинете. Я вас провожу. Это на противоположной стороне холла.

– Спасибо, я сам.