Маэстро, вы убийца!

– Ладно, я свяжусь с врачом и присоединюсь к вам. Все ученики по моему распоряжению сидят в столовой под присмотром констебля. Пестрая компания подобралась, – сказал Блэкман, устремляясь вслед за Аллейном. – Художники, одно слово. Сами увидите. Вон там – дверь в библиотеку. Я – мигом.

Аллейн пересек холл, постучал в дверь и вошел.

Комната была длинная, у дальней стены горел камин. Отблески пламени тускло отражались на корешках бесчисленных книг, плотные ряды которых высились до самого потолка. Других источников света в кабинете не наблюдалось. Войдя из ярко освещенного холла, Аллейн не сразу привык к темноте и остановился в проеме двери.

– Кто там? – послышался голос. – Вы хотите со мной поговорить?

Аллейн разглядел в полумраке хрупкую стройную фигурку девушки, сидевшей в кресле возле камина.

– Это я, – сказал Аллейн. – Родерик Аллейн.

– Вы!

– Извините, что нагрянул без приглашения. Я думал, может быть, вам…

– Но… О, конечно же, проходите.

Тонкая фигурка приблизилась к нему и протянула руку. Аллейн извиняющимся тоном произнес:

– Здесь довольно темно. Глаза еще не привыкли…

– Ах да! – Короткое движение – и возле стены вспыхнул торшер. Теперь Аллейн наконец увидел ее отчетливо. На Трой было длинное неброское платье темного цвета. Выглядела она почему-то выше, чем ему помнилось. Лицо, обрамленное коротко стриженными черными волосами, казалось совсем бледным. Аллейн легонько пожал протянутую ему руку, чуть задержав ее в своей, а затем приблизился к камину.

– Очень мило, что вы пришли.

– Не уверен. Я приехал по долгу службы.

Трой вздрогнула и как-то сразу ощетинилась.

– Извините. Я сказала глупость.

– Если бы я не был полицейским, – поспешно добавил Аллейн, – я, наверное, в любом случае пришел бы к вам. А вы могли бы смело послать меня на все четыре стороны, как при нашей первой встрече.

– Вы всегда будете напоминать мне о моих дурных манерах?

– Нет, я вовсе этого не хотел. И потом, я не нахожу ваши манеры дурными. Мы можем где-нибудь присесть?

– Разумеется.

Они сели возле камина.

– Что ж, – сказала Трой. – Доставайте свой блокнот. Аллейн похлопал себя по карману пиджака.

– Да, он и в самом деле здесь, – сказал он. – В последний раз я пользовался им в Новой Зеландии. Вы, кстати, еще не ужинали?

– Это имеет отношение к делу?

– Будет вам, – улыбнулся Аллейн. – Не превращайтесь во враждебно настроенного свидетеля еще до начала военных действий.

– Не надо зубоскалить! О, черт – опять нагрубила! Да, спасибо, я поковыряла кусок жилистой курицы.

– Отлично! Значит, стакан портвейна вам не повредит. Мне не предлагайте – на службе пить не положено. Разве что с коварным умыслом подпоить свидетеля. Вас, должно быть, сильно потрясло это происшествие?

С минуту помолчав, Трой ответила:

– Покойники всегда наводят на меня ужас.

– Понимаю, – кивнул Аллейн. – Я тоже когда-то боялся мертвецов. До войны. Впрочем, я и теперь не могу относиться к смерти спокойно.

– Она была такой юной и глупенькой… Скорее хорошенький зверек, чем разумная женщина. И вдруг – такое. Она даже мертвая выглядит скорее удивленной… Как при жизни.

– Да, – вздохнул Аллейн. – Хотя порой такие наивные простушки оказываются умнее, чем кажутся с виду. Родные или близкие у нее есть?

– Понятия не имею. Она не состояла в браке – официально по крайней мере.

– Ладно, это мы выясним сами.

– Что я должна сделать? – спросила Трой.

– Расскажите мне об этой девушке все, что вы знаете. Как она погибла, мне известно, и как только мои люди приедут из Лондона, мы перейдем в студию. Пока же я хочу знать, нет ли у вас каких-нибудь мыслей относительно причин произошедшего. Спасибо, что распорядились ничего не трогать. К сожалению, не многие способны подумать об этом в такую минуту.

– Нет, никаких мыслей у меня нет, но об одном я хочу вас предупредить сразу. Я запретила своим студентам отвечать на вопросы полицейских. Я знала, что от волнения они наговорят всяких глупостей, и решила первой дать показания.

– Понимаю.

– Я готова дать их сейчас.

– Официально? – небрежным тоном спросил Аллейн.

– Как хотите. Перевернув подиум, вы увидите, что кинжал вставлен снизу в щель между досками.

– Вот как?

– Почему вы не спрашиваете, откуда мне это известно?

– Я ожидал, что вы сами это скажете. Так ведь?

– Да. Десятого сентября утром, когда я впервые уложила натурщицу в эту позу, я специально постаралась сделать так, чтобы со стороны сразу было понятно, каким образом произошло убийство. Дело в том, что один из моих учеников, Седрик Малмсли, иллюстрирует книгу, в которой описан именно такой способ убийства. – Трой ненадолго умолкла, глядя на весело мелькавшие в камине языки пламени. – Во время перерыва ученики заспорили, можно ли и в самом деле убить человека так, как описано в той книге. Хэчетт, другой мой ученик, отыскал в чулане кинжал и воткнул его снизу между досками. Ормерин помогал ему. Подиум – мы также называем его помостом или подмостками, как придется, – сколотили для меня в деревне, и между досками есть щели. Ближе к концу клинок кинжала намного уже, чем у основания. Кинжал легко пролез в щель, но чтобы загнать его на всю длину, пришлось стучать по рукоятке лотком от мольберта. Тогда клинок прочно засел между досками. Вы все это увидите сами, когда посмотрите.

– Да. – Аллейн отметил что-то в своем блокноте и выжидательно посмотрел на Трой.

– Покрывало – или драпировка – было наброшено таким образом, чтобы скрыть кинжал от посторонних глаз, – все это, должна признаться, смотрелось весьма убедительно. Соня выглядела… да, она казалась сильно напуганной. Затем Хэчетт выдернул кинжал – это потребовало от него серьезных усилий, – и мы продолжили занятия.

– А куда дели кинжал?

– Дайте подумать. Кажется, Хэчетт куда-то убрал его.

– Вопрос практический: как вам удалось определить, в каком месте кинжал пронзит тело?