Резонанс единства

– Их точно можно пускать в общественные места? – спросил редактор, кивнув за спину.

– Конечно, они же обычные граждане, – пожал плечами мужчина. – Вы собираетесь вызвать полицию?

– И медицинскую помощь, – кивнул Разуто.

– Не нужно, – твердо сказал мужчина. – Мы сами всё организуем и урегулируем все возможные претензии. Дайте мне пять минут, и потом я подойду к вам.

Он обошел редактора, решительно раздвинул толпу и присел над жертвой Шокуля-младшего.

– Ко мне-то зачем? – проводил его взглядом редактор. Но с полицией решил подождать и вернулся к Грабову.

Грабов реанимировал Калюжного. Он пытался его напоить, водя бокалом перед носом.

– У тебя там нашатырь, что ли? – предположил редактор, склоняясь над ними.

– Его коктейль, – растерянно пояснил Тори. – Не хочет.

– Барий, ты как? – похлопал редактор Калюжного по плечу.

– А-а-а… – несуразно вращал головой пострадавший.

– Нужно в больницу, – тряхнул головой Тори. – Полицию вызвали?

– Подождите, – раздался решительный голос за спиной. Тот же бородатый мужчина отодвинул Тори и, присев перед Калюжным, очень быстро и профессионально его осмотрел. – Секундочку.

Он положил руки на лицо Бария, сжал и немного резко повернул.

– Сука! – чётко произнес Барий. – А?!

И сосредоточенно задвигал челюстью.

– Сутки покоя, больше ничего не потребуется, – уверенно произнес мужчина, вставая.

– Это точно? – спросил Тори, с недоверием оглядывая щёлкающего челюстью Калюжного. – Барий?

В ответ снова обретший способность говорить Калюжный начал сложно и замысловато ругаться.

* * *

– Я ни черта не понимаю, – тихо выдохнул Тори, провожая взглядом бородатого. Решительный руководитель уже склонился над жертвой старшего Шокуля. – Что это было? Почему они дерутся? А он кто?

– Вроде главный, – ответил Разуто. – А эти… Субкультура, наверное. Для нас просто диковатая.

– Просто?! Просто?! – зашипел Грабов. – Посмотри на Бария! А если бы он не заговорил?!

– «Ах, если бы, ах, если бы». Где твой племянник? Пусть срифмует, будет хит. Да ладно, расслабься, Тори, – смягчился редактор, оценив состояние Грабова. – Такое не срифмуешь. Не любят поэты тавтологию надежд.

– О чём ты?! – не успокаивался Грабов. – Какие поэты?! Я им скидку дал, а они?!

– Ты явно переоцениваешь дисконт, – успокаивающе положил ему руку на плечо редактор. – Например, в сериале «Слухи за деньги» это главная причина всех преступлений. Там главный фетиш…

– Эти твои вечные ссылки на фантазии! – перебил Тори. – Это жизнь, понимаешь? Здесь все по-настоящему!

– Не скажи. Жизнь – это давно уже отображение того, что придумали в медиа.

Карл похлопал Грабова по плечу и с усмешкой добавил:

– Просто скучнее.

Здесь неплохо было бы значительно покивать головой, что редактор, ненавидящий этот киношный штамп, с удовольствием и исполнил. Ведь одно дело – раздражающее на экране. И совсем другое дело – реальная жизнь.

* * *

– А в будни здесь в принципе неплохо. Живенько так.

Редактор допивал коктейль, с интересом наблюдая за спадающей суетой. Решительный руководитель странной группы не обманул – он быстро привел в чувство пострадавших, сунув им что-то под нос, и с помощью остальных участников увёл из клуба. Рот парни так и не расклеили. Грабов решил проводить Калюжного до гостиницы, не доверяя его нетвердой походке. В обеспечение безопасности он пригнал в зал Буцефала, и теперь охранник дремал на пороге, вздрагивая от звона посуды.

Подошли Шокули с просьбой быть свидетелем – у братьев было по несколько взысканий, и они очень сомневались, что в их благородство с ходу поверят. Уверениям Вазольвата в знакомстве с нужными людьми они не доверяли и, в общем-то, правильно делали. Редактор пообещал, и Вальза повел повеселевших братьев праздновать победу. Естественно, за его счёт – с Вазольватом за один стол садились только при условии, что он угощает.

После ухода братьев редактор заказал себе ещё один коктейль – «что-нибудь долгоиграющее, без желания махом выпить» – и пересел за стеклянную перегородку в самом конце зала. Здесь можно было курить – мощная бесшумная вентиляция позволяла делать это без неудобства для окружающих. Грабов уверял, что организовал это место специально для редактора, и даже закупил отличных сигар. Но Разуто, осмотрев ассортимент и поинтересовавшись ценой, предпочёл приносить свои.

Он достал портсигар, выбрал демократичную «Смоллер пак» и с удовольствием закурил.

– Вы в курсе, что сделали неправильно?

Над ним стоял давешний руководитель странной группы и еле заметно улыбался. Выглядел он более расслабленным, без той решительности на лице, с которой требовал не вызывать полицию и осматривал Бария.

– Вы вроде бы меня поблагодарили, – пожал плечами Разуто.

– Я – да, – кивнул мужчина. – Позволите? – показал он на место напротив редактора.

– Ну, если не мешает, – редактор кивнул на сигару.

– Отнюдь, сам привержен этому пороку. Не в таком, правда, классическом виде.

Мужчина без лишней суеты разместился напротив редактора. При близком рассмотрении назвать его полным было неправильно. Скорее плотно сбитым, с широким лицом и крупным носом, теряющим свои размеры на фоне окладистой бороды. Взгляд внимательный и в отличие от взоров его товарищей живой. Одет мужчина был аккуратно и, пожалуй, дорого – Разуто знал цену этой внешней неброскости. Но при всем при этом он напоминал самодовольного купца из сериала «Рассвет нравов», тягучей мыльной оперы про упадок дворянства.

– Мое имя Тантамир, – кивнул он, роясь во внутреннем кармане.

– Карл Разуто.

– Разуто? – прищурился господин Тантамир. – Вы редактор филиала… «Фёрст Паблик», если не ошибаюсь?

– Нет, не ошибаетесь.

– Как удачно, – качнул головой собеседник. Он разместил на столе капсулы и фори-трубку и взмахом руки позвал официанта.

– Мне, пожалуйста, минеральной воды и кофе, – попросил он. – И рюмочку… м-м-м… хорошо бы «Кольсгарда». У вас имеется «Кольсгард»? Да? А какой выдержки? Надо же. Принесите.