Мимо шантажистов

– Нет, Вась, я всё решила, – прервала парня Лика. – Я буду учиться на платном и работать. Мне обещали хорошие деньги.

– Обещали? Кто, кто тебе их обещал? Ты что, уже с кем-то обсуждала это?

– Да, – подавленно ответила Лика, понимая, что в чём-то предаёт Василия. Наверное, следовало бы сначала обсудить это с ним. – Мне обещали, – всё ещё так же подавленно продолжила она, – столько, что хватит и учёбу оплатить, и квартиру снять. Не могу же я жить у тёти Вари. Она, кстати, через четыре дня возвращается.

Тётя Варя в это время была в отъезде – в санатории. Уезжая, она высказала надежду, что к её возвращению Лика уже переедет.

– Лика! – воскликнул возмущённо Василий, затянув букву «и» в её имени и вскакивая с места. Он опустился на корточки перед сидящей в кресле девушкой, схватил её за руки и заговорил:

– Ты понимаешь, Лика, что этот ребёнок будет и твой. Ты сможешь отказаться от него, когда родишь?

– Да нет, моим он не будет. Их биологический материал, их яйцеклетка, я только выношу этого ребёнка.

– Ты что, представляешь себя инкубатором? Ты не учила биологию? Ты разве не знаешь, что в утробе матери ребёнок питается её кровью, её лимфой.

– Ты хотел сказать, через её кровь, – чуть растягивая губы в вялой ухмылке, поправила Лика.

– Пусть через, но ведь через твою, Лика, кровь! Он многое возьмёт от тебя, это будет твоя кровинка.

На слове «твою» Василий сделал ударение.

– Вася, – Лика заговорила безапелляционным тоном, – не усложняй всё. Я буду просто суррогатной матерью. Я просто выношу этого ребёнка и забуду о нём.

– Забудешь?

Василий очень внимательно посмотрел на девушку. В его однословном вопросе крылись ещё и другие: Так просто? Ты уверена? Ты так можешь?

– Забуду, – утвердительно ответила Лика, как бы ставя точку в этом вопросе. При этом она высвободила свои руки из рук мужчины и, встав, двинулась к окну. Ей очень хотелось закончить этот неприятный разговор. Встав к окну лицом и спиной в комнату, Лика так и сказала Василию:

– Давай больше не будем об этом.

Но Василий не хотел оставлять этот разговор и решил зайти с другой стороны.

– А матери ты сказала?

– Нет, а зачем? Я не собираюсь ей говорить об этом.

– Мать будешь обманывать?

На слове «мать» Василий сделал ударение. Он, зная, как Лика любит свою мать, действительно был удивлён.

– Ну почему сразу обманывать, – начиная раздражаться, заговорила Лика, поворачиваясь к собеседнику. – Я просто умолчу об этом, вот и всё.

– Как у тебя всё просто, Лика! – возмутился Василий. Как ты объяснишь ей своё положение?

– Ей не обязательно будет знать о нём, – беспечно ответила девушка и продолжила. – Она же из своего Ижевска не увидит меня в положении.

– А тётя Варя?

– Что тётя Варя? Я через три дня съезжаю от неё.

Василий, собиравшийся привести ещё один довод – работа, которую Лика могла потерять, услышав о том, что Лика съезжает, был ошеломлён.

– Как съезжаешь, куда? – всполошился он.

Лика немного заколебалась. Она до сих пор ещё не решила, называть ли ей адрес своего нового жилья. Безусловно, ей захочется видеться с Василием, ей это даже уже стало жизненно необходимым, но она имеет запрет на время вынашивания ребёнка встречаться с мужчинами. Это обязательное условие подписанного ею договора. В случае его нарушения сумма выплаты за услугу уменьшится на четверть. Для себя Лика решила, что объяснит всё это Василию и встречаться они будут тайком где-нибудь в парках или в кинотеатрах, благо Москва – большой город. Секса у них не было, вероятнее всего он будет после свадьбы, ну а целоваться можно будет и где-нибудь в подворотнях. Сейчас же, видя, как Василий противится её идее стать суррогатной матерью, она понимала, что объяснить ему это будет сложно, а потому решилась на враньё:

– Я буду жить у них. Так надо. Так прописано в договоре.

– Что?! – возмутился Василий. – Ты уже и договор подписала? Лика! Я не ожидал от тебя такого!

Интонация сказанного не понравилась девушке, и она поспешила смягчить ситуацию:

– Любимый, ну мы же будем встречаться с тобой. Меня же не в темницу затачают. Представь себе, что на девять месяцев я уезжаю в командировку, причём в такую командировку, где мы всё так же будем видеться с тобой, и я буду учиться.

Василий обратил внимание на обращение Лики, так она его ещё никогда не называла, но в данном контексте ему показалось, что слово звучит фальшиво.

– Значит, ты решила всё одна, – очень грустно сказал Василий, и, роняя взгляд на пол, добавил, – Ладно, я пошёл.

***

Алла сидела за своим компьютерным столом и с грустью лайкала фотографии Насти, где та была в компании весёлых молодых людей без неё. На её телефоне, лежащем рядом на столе, заиграла музыка, оповещающая о звонке Насти. Алла поспешно оторвалась от своего занятия, взяла телефонный аппарат и, удобнее устроившись в кресле, заговорила с подругой. Говорили они долго. Домработница Лена, немолодая чуть полноватая сутулая женщина, уже дважды тихонько заглядывала в комнату Аллы с тем, чтоб пригласить её к обеду, но помня, как Алла однажды орала на неё за прерванный телефонный разговор, войти или сказать что-либо не решалась, тем более, что сейчас, как показалось Лене, разговор у Аллы был важный, по крайней мере, он был эмоциональный. В голосе хозяйки звучало негодование.

Алла действительно негодовала. Настя, преследуя свои цели, изучила материалы по вопросу как делается у женщины забор яйцеклетки и теперь рассказывала это Алле. Этим она склоняла подругу отказаться от сдачи яйцеклетки, к тому же Насте нравилось слыть умной. Алла уже несколько раз так её называла, и, войдя во вкус, женщина старалась держать марку: она тщательно изучала какую-то, могущую заинтересовать Аллу тему, и потом умело вкрапляла в разговор с подругой обрывки усвоенных ею знаний, научные или специальные термины или что-то ещё, чего Алла, не любившая читать, не знала. Иногда Алла даже злилась на подругу за «засорение мозгов», но в большинстве случаев, особенно, с тех пор, как Настя научилась умело преподносить вычитанную информацию, не раздражая её невыговариваемыми терминами, она восхищалась подругой: «У тебя, Настька, не голова, а Дом советов», «Ну ты, Настя, даёшь! Всё-то ты знаешь!», «Насть, ты же у нас умная, скажи…». Насте это льстило, ещё и в этом она чувствовала своё превосходство над своей пронырливой подругой-одноклассницей, сумевшей отхватить в мужья «богатенького папеньку».

По словам Насти выходило, что забор материала – процедура достаточно болезненная и не безопасная для здоровья женщины. Настя, специально затеяла этот разговор по телефону, с тем, чтоб иметь перед глазами распечатанные из интернета материалы. Она, заглядывая в листы, в подробностях рассказала подруге о том, что предстоит женщине пройти до забора материала, каких пройти докторов, сколько сдать анализов; потом она красочно рассказала о самом процессе забора, о возможных последствиях, о необходимости пройти гормонотерапию, о том, как готовить себя к процедуре; и напоследок она сказала:

– Вот, послушай, тут известный доктор пишет: «Исключить все возможные последствия после проведения изъятия яйцеклетки невозможно, поэтому каждая женщина решается на такую процедуру на свой страх и риск».

Слова доктора Настя зачитала с особым выражением.

Уже слушая о том, что после пункции возможно кровотечение, что недопустимо посещение саун, приём ванн, в течение определённого времени недопустимо занятие спортом, посещение бассейна, Алла понимала, что это не для неё. Информация о том, что из рациона необходимо исключить спиртосодержащие напитки, кофе и острые блюда, а также запрещено курение и на какое-то время полностью необходимо исключить половые контакты, укрепила решение Аллы не соглашаться на пункцию, а потому слова, оставленные Настей на финал и прочитанные ею с особой трагической интонацией, звучали для Аллы как пустые, не относящиеся к ней.

– Насть, а зачем вообще нужна моя яйцеклетка? Разве нельзя чтоб это была клетка суррогатной матери? – спросила Алла подругу, уже решив для себя, что не пойдёт на процедуру забора яйцеклетки. Настя не была особо готова к этому вопросу, а главное, ей хотелось сегодня поужинать за счёт Аллы в ресторане, как часто это делала, поэтому она ответила:

– Ой, Ал, давай не сейчас. Мне пора идти. Давай вечером встретимся, посидим в «Пегасе», поболтаем. Настя назвала тот дорогой ресторан, куда раз её водила Алла с целью показать ресторан, где она познакомилась с Николаем Матвеевичем. Алла заметила это, хотела возразить, но не успела, Настя уже прощалась:

– До вечера, я позвоню!

«Ну конечно, в „Пегас“ я её веди!» – возмутилась мысленно Алла, кладя на стол телефон. – «Обойдётся „Вечерним закатом“ или „Смартом“».

***

Во время посиделок в «Смарте» Алла с Настей разработали план действий Аллы. Было важно, чтоб Николай Матвеевич, с большой неохотой согласившийся на услуги суррогатной матери, не узнал о задумке Аллы не сдавать свой биологический материал. Во-первых, надо было, чтоб Лика, с которой подписан договор на суррогатное материнство, выносила ребёнка, зачатого в своей яйцеклетке. Это не представилось женщинам сложным. Почти перебивая друг друга, они высказались о том, что согласие Лики и не потребуется, её надо просто обмануть. Женщины представляли, как будет обманута молодая неопытная женщина. Лика ещё девственна, она даже не представляет, что к чему, да и не понять ей, что там доктор делает с ней, вводит оплодотворённую яйцеклетку или непосредственно биологический материал Николая Матвеевича. Главное, по мнению подруг, было договориться с доктором. Надо было уговорить его скрыть от Николая Матвеевича то, что Алла не дала материал, и спермиями его оплодотворена будет яйцеклетка суррогатной матери. Доктор должен будет подыграть Алле, ведь в случае, если бы Алле делали пункцию, ей предстояло бы какое-то время до и после процедуры лежать в клинике под наблюдением врачей. Женщины придумали, что для Николая Матвеевича Алла будет числиться лежащей в клинике. Ему можно будет сказать, что посещение там разрешено в строго определённые часы, в которые Алла будет действительно там находиться, конечно же, это будут дневные часы, ну, где-нибудь послеобеденные, а утренние, вечерние и ночные часы будут их часами. Это время женщины придумали использовать для отдыха, хотя и всё другое время Аллы было временем «для отдыха», но о Насте этого сказать было нельзя, она работала менеджером по продажам в иностранной организации. На время «лежания Аллы в клинике», «чтоб не оставлять подругу в беде», Настя согласилась взять отпуск. Она планировала провести это время с Аллой, тем самым подстреливая двух зайцев: и «поддержать подругу», и погулять за её счёт.

– Твой Коля так занят своей работой, что он ничего и не заметит. Мы будем ходить на СПА, в бассейн, Гришка с Федькой будут ездить к нам, только, Ал, учти, у меня денег нет, у пацанов, я думаю, тоже не густо. Так что тебе надо поиметь деньжат, – с нотками участливости в голосе с наигранно наивным выражением говорила Настя.

Алла, с мечтательной улыбкой слушающая подругу, погрустнела: