Мимо шантажистов

– Это проблема, – сказала она. – Ч не рассчитывала, что нотариус столько запросит. А ещё надо же ещё будет и доктору платить. Думаю, он вообще не хило запросит…

– И надо будет ещё снять в гостинице номер. Будем там перекантовываться.

– Ты что, Насть, на какие шиши?! У тебя поживём. И Гришке с Федькой удобнее будет к тебе ездить.

Настя, собиравшаяся возразить против того, что жить будут у неё, услышав про Гришку с Федькой, остановила себя, возражать не стала. Ей, мечтавшей иметь на подругу компромат, который мог бы обеспечить её постоянной финансовой поддержкой, представляется такая возможность, она сможет сделать сильно компрометирующие подругу видеозаписи. Хотя уже и собранного ею сейчас материала было достаточно. Настя хорошо подготовилась и к этой встрече, она вела скрытую аудиозапись.

– Ко мне не получится, – с сожалением в голосе заявила она. – У меня дома срачь. Денег, как у тебя, у меня на уборщицу нет, а сама я ужасно не люблю убираться. Хотя на случай надо будет нанять клининговую компанию, пусть всё отдрают. Ты закажешь?

– Настя! – с укором в голосе заговорила Алла. – Сама закажи. Твоя же квартира. Я уж лучше тогда в клинике буду перекантовываться. Мой, я уверена, закажет мне лучшую палату.

– Ал, тебе что, пять тысяч жалко? Вот и сиди тогда в своей палате. А я-то тебе зачем?

– Насть, – уже с нотками извинения в голосе заговорила Алла, – пойми, у меня нет денег. Нам же ещё с тобой и на отдых потребуются деньги. Вот сейчас принесут счёт, увидишь, какая там будет сумма.

– Да ладно, ты же наварила на этом договоре с малолеткой. Ты же неплохо её нагрела.

– Я? С чего ты взяла? – возмутилась Алла, лихорадочно соображая, откуда у Насти такая информация, она никому о том не говорила, неужели малолетка проболталась. – Договор же при тебе заключался! Скажешь, тоже мне, нагрела!

***

Алла действительно «нагрела», но не Лику, а мужа. Договорившись с Ликой о сумме, мужу она заявила сумму вдвое большую. При этом Лике она сообщила, что муж её считает сумму договора больше заявленной, но Лике это ничем не грозит, так как плательщик не она, а её муж, а в договоре прописывается ровно та сумма, которая будет перечислена Лике. Алла без стеснения заявила, половинную часть денег, которую муж её передаст для Лики наличными, она возьмёт себе, так она подстраховывает своё будущее. Лика не стала уточнять нюансы «подстраховки», не стала и возражать, так как по её разумению ей действительно ничего не угрожало. Причитающаяся ей часть средств, о которой она договорилась с Аллой, будет перечислена ей на карточку, а какие ещё платежи будут от мужа Аллы, знать ей не надо, ведь в договоре они не прописаны. Лике те средства, которые придут ей на карточку, казалась огромными деньгами: у неё возникала возможность и учёбу за первый год оплатить, и квартиру снять, и даже питаться, тем более что по условиям договора едой на время беременности она обеспечивалась. Этот пункт Алла включила в договор по научению всё той же Насти. Подруги рассчитывали, выманивая у Николая Матвеевича деньги на продукты малолетке, пользовать их по своему усмотрению.

Разговор о деньгах между Аллой и Ликой состоялся наедине. Алла настоятельно упросила подругу на время, пока идёт оформление документов, оставить их одних. Лику же Алла просила оставить этот разговор между ними, никому, «тем более Насте» – так она выразилась, просила не говорить о том. Вот если вдруг когда-нибудь спросит муж Аллы, то ему надо будет подтвердить получение всех средств, но он вряд ли когда-нибудь спросит, вообще вряд ли они когда-либо увидятся.

Настя не знала наверняка, как был заключен договор, и «нагрела» ли Алла малолетку, но зная свою подругу, она предполагала это. У Лики ничего выведать ей не удалось. На вопрос, о чём шла речь, Лика ответила: «Спрашивала о моём здоровье, об моих отношениях с мужчинами». Но теперь, сидя в ресторане, по каким-то интонациям в голосе Аллы Настя поняла, что подруга её точно «погрела руки» на этом договоре.

– На сколько ты её кинула? – уверенно спросила Настя.

«Блефует тварь», – подумала о Насте Алла и ответила:

– Ты что, как могу, там же всё нотариально оформлено. Да потом, не я же расплачиваюсь, а он.

«Не я, а он», – в этом ответе Настя услышала какую-то шероховатость, но не сумела мыслями зацепиться за неё, и, одержимая желанием сделать хорошую запись, компрометирующую Аллу, повела разговор к главной теме.

– Знаешь, там при этой процедуре столько всего бывает… Мы тоже что-нибудь придумаем.

– Ты о чём? – не понимая смысла слов Насти, спросила Алла.

Настя, опять почувствовав себя умницей, не удержалась, хоть и велась запись, нарочито задержала у губ свой бокал, не спеша сделала глоток дорогого вина, и, заговорила, растягивая слова:

– Ну, скажем, у тебя во время аспирации что-то пошло не так.

– Чего? Какой аспирации?

– Ну, то есть во время процедуры забора фолликул.

– Ты можешь говорить по-русски?

– Ну да, – Настя посмотрела на подругу со снисходительной улыбкой, которая продержалась на лице женщины очень коротко, секунду-две, больше было опасно, и заговорила уже в своём обычном ритме. – В общем, взять яйцеклетку не просто, там всему этому сопутствуют разные процедуры, потом могут возникнуть осложнения, я же днём тебе рассказывала. Тебе надо всё это обговорить с врачом, придумать вместе с ним, как из твоего Коленьки вытрясти деньжат. И скажи ему, что денег у тебя нет, но у мужа вытрясти можно. Что сдавать яйцеклетки ты не собираешься, а все процедуры мыслимые и немыслимые муж твой оплатит. Ну конечно, что-то надо будет ему и так дать.

Алла хотела что-то сказать, но Настя её перебила с интонацией эврики.

– Давай я с тобой к врачу пойду! Я всё ему объясню. Завтра же прямо и пойдём!

– Да у меня же нет денег…

– А мы ещё не знаем, сколько ему надо. Хотя да, надо уже с чем-то идти. Ты придумай, как у своего выпросить денег. Ну, так и скажи, на подарки врачебному персоналу или соври что-нибудь про малолетку. Ей, кстати, тоже надо будет сделать кучу анализов. Всё это платное. Мы завтра узнаем цену, а ты потом её удвоишь. Кузовкова, мне ли тебя учить!

Иногда Настя называла Аллу по её девичьей фамилии.

***

Доктор Ищенко Лев Власович принял Аллу и Настю у себя в кабинете. Говорить начала Алла. Она сказала о том, что муж её хочет ребёнка, а она не хочет рожать. У них есть на примете суррогатная мать, идеально подходящая для них, но беда в том, что ей нет двадцати лет. Вкрадчивым голосом, сделав на лице некую гримасу, говорящую о том, что тут есть некий поднамёк, Алла сказала:

– Муж мой согласен с Вами урегулировать этот вопрос.

Она хотела продолжить, но доктор резко остановил её криком «Стоп! Стоп! Стоп!» Алла опешила. Доктор же продолжал говорить. Бархотистость его голоса не вязалась с только что изданным криком. Очень мягко, почти вкрадчиво он задал вопрос, обводя женщин взглядом:

– Милые дамы, кто из вас будущая мать, кто суррогатная мать?

В действительности он понимал, что Настя, это не та, ни другая, но так надо было задать этот вопрос.

– Нет, я просто с подругой…, – немного радуясь тому, что ей дают восемнадцать лет, начала Настя, и тут же была прервана доктором.

– Понятно, пришли поддержать подругу. Думаю, Вам лучше подождать нас в коридоре, а ещё лучше в холле.

С этими словами Лев Власович встал и пошёл по направлению к Насте. Настя с выжиданием смотрела на Аллу, но Алла, чуть подумав, кивнула ей в знак согласия, мол, выйди. Настя нехотя с каким-то обиженно ироничным выражением подала доктору руку, встала и вышла из кабинета. Лев Власович, быстро вернувшись в своё кресло, заговорил, обращаясь к Алле.

– Дорогуша, вы говорите о конфиденциальных вещах, а сами притащили свою подругу. Вы же ставите под удар и себя, и меня! – в голосе доктора было раздражение. – То, что при благоприятных условиях я действительно мог бы решить, становится невозможным.

– Да что вы, доктор! – Алла невинно округлила глаза. Настя – моя подруга. У нас нет друг от друга секретов!

– Если вы действительно хотите что-то порешать через меня, то вам придётся отвыкнуть от привычки всем делиться с подругой, ну, хотя бы в рамках этого материнства. Вы же хотите стать матерью?

Этот вопрос застал Аллу врасплох. Чуть подумав, она решила сказать правду:

– По правде говоря, нет, но муж… Он уже в возрасте, ему сорок два года… Он очень хочет стать отцом.

– Понятно, о чём-то размышляя, ответил Лев Власович. В череде мыслей промелькнула и мысль о возрасте. Ему было под шестьдесят. «Сорок два – в возрасте, а я, наверное, для неё старик». – Что вы хотите от меня?

– Я прошу вас помочь мне, – подавленно произнесла Алла, опуская взгляд в пол, и замолчала.

– Это я понял. Давайте суть проблемы. Одна, как я понимаю, заключается в том, что найденная вами суррогатная мать младше установленного законом возраста.

– Да, отрывая от пола взгляд, в котором уже читалась мольба, порывисто ответила Алла.

– Я предложу вам другую.