Взгляд в прошлое. Великая Победа над фашизмом

– Орудие класса «альберик» прибудет вместе с остальным боекомплектом, – отрапортовал немец.

– Хорошо! – майор убрал оружие в кобуру и задрал голову, подставляя лицо струям холодного дождя.

– Майор, – инженер еще не закончил с рапортами, но эти сводки должны были понравиться командиру операции.

Офицер СС не произнес ни слова в ответ, но посмотрел на подчиненного так, словно готов был съесть его целиком вместо ужина.

– Мы своевременно управились со сборкой гусеничного состава и опередили план-график на девятнадцать часов.

Военный инженер хотел услышать похвалу. Их учили собирать и чинить военную технику в условиях непрерывного боя. И сейчас его отделению удалось собрать единственный прототип нового оружия в полевых условиях с опережением даже самых пессимистичных прогнозов.

– Исчезни! – грозно рыкнул майор, радуясь в душе, как экипаж под его личным руководством поведет в реальный бой первую в мире субтеррину – подземную боевую лодку, способную также перемещаться по суше и под водой на небольших глубинах. – «Мидгардский змей, боевая субтеррина! И она целиком в моей власти!»

– Проверить все системы гусеничного хода и закопать машину на полкорпуса в грунт! – отдал срочный приказ ариец. – И навести маскировку от возможной авиаразведки. Мы ведем войну со всем миром, если вы еще не в курсе! Вермахт через год построит дюжину таких же машин в случае успеха операции. И я не допущу срыва столь грандиозных планов командования.

Генрих протер глаза, увидев, как огромный гусеничный поезд сам себя зарывает в плотный грунт. Двигатели машины работали ровно и без сбоев, а от их тихого урчания так и хотелось заснуть.

«Значит, эту штуку зовут Мидгардским змеем, – переваривал увиденное и услышанное Шкловер. – Майор назвал этот гусеничный поезд субтерриной. Типа субмарина, только подземная. И на нее установят специально сконструированное под нее оружие. Дела! Если этот змей уедет отсюда под землю, то Советской армии придется очень непросто».

Советский разведчик умел многое. Годы жестокой учебы вложили в неказистого на вид человека массу полезной информации и снабдили дюжиной таких навыков, о которых мало кто знает. Но ему одному со стальным исполином было не справиться. Шкловеру требовалась помощь, и он знал, где ее взять.

– Гер Болингер?

Андрей долго привыкал к этой фамилии. В отличие от остальных ему повезло больше, имя менять не пришлось. К нему приближалась худощавая высокая блондинка лет пятидесяти.

– Фрау Гертер, – поприветствовал координатора секции Андрей, – чем могу быть полезным?

– Имматериальный мир в концепции классической философии, – Фрида Гертер, дотошная до мелочей и преданный член СС, открыла конференционный сборник на тезисах Андрея. – Интересная у вас тема, гер Болингер. И я впервые вижу вас в Кенигсберге. Это странно. Подобные работы должны представляться в Берлине, а не на затворках.

– Далеко не все современные философы поддерживают мои взгляды, – честно признался Андрей, – а нарываться на открытую полемику пока что не очень хочется. Да и город интересный. Богатая история, старинные замки и я никогда здесь не был. Ученых как магнитом тащит на все новое и неоткрытое, пусть даже непознанное касается отчасти их собственного мира и окружения.

– А как вы не попали на фронт? – Тонкие губы, накрашенные вызывающе яркой помадой, смотрелись комично на немного приплюснутом лице и в комбинации с лисьим взглядом прищуренных серо-голубых глаз. Такой собеседник лгал легче, чем говорил правду, а с чинами из СС при подобных разговорах следовало проявлять повышенную осторожность. – Я бы не допустила потери столь мужественного кандидата для нашей пехоты.

– Увы, – с сочувствием ответил Болингер, – мне по возрасту уже за сорок, да и боли в коленях отправят меня в медсанчасть после первого же марш-броска. Вот и приходиться трудиться не ногами, а умом, отстаивая честь немецкой науки на международных конференциях.

– Зато у вас прекрасный язык, – получить похвалу фрау Гертер удавалось немногим. Курируя гуманитарные секции, представитель СС с удовольствием использовала все преимущества должностного положения, чтобы показать иному профессору его место в грядущем мировом порядке. К философу с окраин придраться оказалось непросто. – Я не слышу ни единого звука от швабских диалектов.

– Благодарю, фрау Гертер, – Андрей чуть склонил голову набок, выражая благодарность за лестные фразы.

– Вы знаете, кто я по иной стихии? – заговорщицки подмигнула дама.

Андрей знал. Это все знали. Как правило, о представителях СС в научных кругах ходили определенные слухи. Основные советы – меньше подробностей, фразы строить как на допросе и не вынашивать никаких иллюзий от предлагаемых благ.

Фрида поняла реакцию Болингера без лишних слов. Ее все боялись, но градация страха у каждого имела свои границы. Приезжий философ поражал даму тем, что абсолютно ее не боялся. Ученого выдавали глаза. Да, не арийские. Чистой зелени мало. Скорее серо-зеленые и с волосами каштанового цвета с примесью хны не очень сочетались. Возраст Болингера был сорок два, рост насчитывал скромные метр шестьдесят семь, зато в плечах он мог спокойно обнять полтора арийца. Данные об ученом офицер СС получила из наведенных запросов. Пробелов не обнаружилось, и в этом Андрею повезло.

– Я через неделю буду в Берлине, – продолжила Фрида, – и первым делом я отправлю отзыв о ваших работах в секретариат Аненербе.

– Благодарю, фрау Гертер, – Андрей чувствовал себя так, будто ему только что предложили выбор между небом и землей, а он парил где-то в пустоте.

– До встречи, гер Болингер.

Когда координатор ушла, Андрей посмотрел на часы. Хронометр показывал час дня. Времени оставалось не так уж и много. Подумать только, представитель СС предложила советскому разведчику вступить в ряды Аненербе! Если кому-то об этом рассказать, засмеют и никто не поверит ни единому слову.

Франц Альвисио не верил ничему. Работа была такая – бегать по улочкам с карандашом и откидным блокнотом, записывая всякую ерундовую мелочь. А уже потом, за столиком со штруделем и чаем обмозговывалась будущая статья в газету. Подумать только, выпускник филологического факультета бегал по пыльным городкам и писал второсортные заметки. Да, штаб выбрал его для сбора информации за языковые знания. Английский, французский, немецкий и итальянский – на этих языках Франц говорил также легко, как и на родном русском. Поэтому он отлично знал цену новостей из второсортных газет. Да, в разделе объявлений сутки назад приглянулся один текстик. Кто-то на окраине Кенигсберга собирал агентов. Причем шифровка так и кричала о срочном сборе. Зачем, почему и кто – этого в три строчки не зашифруешь. Небольшой животик, осенняя погода и склонность к обильному потоотделению превращала грядущую прогулку в настоящий кошмар. Настроение агента из плохого могло вот-вот превратиться в очень плохое.

Злобная жирная муха попыталась сесть на недоеденный пирог с яблоком и корицей, но Альвисио никак не мог забыть уроки по самообороне за время пребывания на чужбине. Свернув газету в плотную трубочку, Франц со всей силы ударил по мухе. Попал! Насекомое со шлепком встретило газетную атаку и, пролетев чуть-чуть дистанции, смачно врезалось во что-то твердое и большое.

– Ваши документы! – прорычали сверху.

Франц поднял глаза. Из-под запотевших очков на него смотрел человек-гора в полицейской униформе. Каждая ладонь размером с лопату, плечи как у греческого колосса. А плотный плащ серого цвета и фуражка превращали гиганта в ходячий танк.

Альвисио покрепче стиснул газету и со всей силы треснул ей полицая в живот.

– Свали, – сквозь зубы прошипел Франц.

Полицейский пододвинул свободный стул и сел рядом.

– Будешь пирожки? – мягким тоном поинтересовался репортер. – Они здесь вкусные.

Офицер поправил фуражку и улыбнулся уголком губ:

– Ну, вот почему именно тебя я вижу яснее всего среди многоликой толпы?

– Я популярный, – признался репортер.

– Ты нервный, – поправил друга офицер. – Похоже, осенняя погода вносит определенные коррективы в твое поведение. Не находишь?

– Просто мне не нравится этот общий сбор.

Франц познакомился с Вальтером десять лет назад. Тогда Володька продержался на ринге один против троих целых десять минут. Дело было в небольшой воинской части в Шкотово, Альвисио проходил там курс молодого бойца, а Вову командировали из Биробиджана. Дальний Восток для гиганта был как испытание. И нынешний полицейский не любил вспоминать о суровых месяцах проверки на прочность. Зато сейчас он мог спокойно гулять среди немецких патрулей, ничего не опасаясь. И далеко не униформа гарантировала ему безопасность. Четыре человека для Вальтера в драке не представляли никаких проблем при любом раскладе и в любом окружении. Про него в Шкотово ходили мифы, будто он с медведем в борьбе сходился и ничего, выжил. Только слухам будущий разведчик не верил, а вот глазам доверял. Вальтер действительно был полон сюрпризов, и под грозной внешностью дремала неудержимая мощь русского богатыря. Альвисио сразу стало теплее, и погода показалась не такой уж и серой, да и день немного налаживался. Все-таки правду говорят: когда друг рядом, беда сама стороной обойдет.

– Ну, человек нас собирает проверенный, – неожиданно выдал богатырь.

– Ты что, его знаешь? – переспросил Франц.

– Немного, – как бы ни чесался язык, и кто бы ни спрашивал о товарищах по ремеслу, разведчик никогда не выдаст всю правду. Хотя, про Генриха сам богатырь тоже знал немного.

– Друзья, как здорово, что мы сегодня здесь встретились, – рука разведчика потянулась за бутылкой. – А Кёнигсбергский коньяк в позднюю осень подходит как нельзя лучше для подобных встреч. Присоединяйтесь!

– Выкинь сейчас же этот шнапс! – Альвисио схватил офицерскую кружку и вылил содержимое в камин. Огонь жадно взвился, пожирая качественный спирт. – Нашел время для празднования!

– Нервы-нервы, Франц. – Болингер аккуратно положил газету на стул. В городе все было спокойно, а фронтовые новости для советского агента были кошмарнее день ото дня. Для человека, имевшего отношение к научному миру, содержание плотных страниц не давало ни единой основы для оптимистичных прогнозов. Гитлеру удается теснить Красную армию, но его планы все чаще срываются контрнаступлениями, да и грядущая зима совсем не в пользу немцев. Что-то в душе философа подсказывало о переменах в лучшую сторону, нужно было только их дождаться.

– Тоже заметил, – Франц злорадно ухмыльнулся, но комкать газету и кидать в огонь не стал. – У группы Вертера ушло больше года на наше внедрение. Даже в полицию проникли. В каком ты звании, Вальтер? Еще полгода и ты – подполковник, а согласно указу Гиммлера все старшие офицеры полиции порядка, начиная с подполковника, получают дополнительные аналогичные звания СС (https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%A1). Ты понимаешь, куда тебе откроется доступ? Сведения с фронтов, офицерские рауты, важные персоны и все их грехи, а также документы о перспективных разработках – центр получит все это с минимальным риском провала. Вот это наша работа, наша цена и посильные задачи. Легенды, имена, места – мы потеряем все, чтобы совершить мальчишескую выходку.

– Мальчишескую выходку? – переспросил Андрей.

– А что? – Немного выговорившись, Франц Альвисио плюхнулся в старинное кресло. Корреспондент его уровня на фронт не допускался. Пока. Да новости оттуда итак шли плотным потоком, а вот незатейливые заметки о замечательных людях Германии содержали иногда очень даже ценную информацию. Да, Кёнигсберг был странный город. Вроде многое проходит рядом, а иной раз тишь. Кроме исторических замков и связанных с ними преданиях, город мало чем мог заинтересовать разведчика. Удивительно, что он вообще сюда попал, хотя редактор выплатил неплохой аванс за небольшую заметку о местных достопримечательностях.