Взгляд в прошлое. Великая Победа над фашизмом

Да и ты уж не фыркнешь мотором,
Напрягая свой панцирь стальной,
Не помчишься по грозным просторам
Сквозь бушующий вал огневой.
Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне

Нас жестоко война исхлестала,
Воскресали с тобой мы не раз.
Нынче снова я у пьедестала,
И роса набежала на глаз…

Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне

Ты прости старика – ветерана,
Это память мне сердце щемит,
Это ноет проклятая рана,
Это прошлое кровоточит…

Припев: Помню, воет свинцовая вьюга
И болванки стучат по броне…
Видно, мне, «Боевая подруга»,
Никогда не забыть о войне

Заслон

Светлой памяти моего отцакапитана Бадтиева Салама Захаровича

Спит под обелиском капитан Салам…
Я в поклоне низком волю дал слезам.
Прах отца, комбата сорок лет искал,
Чтоб исполнить свято древний ритуал.

Ритуал остался со времён алан:
Павший доставлялся с поля брани в стан.
Воина останки в дом несли родной,
Окропить горянки жгучею слезой.

Я припал к могиле, сдерживая стон.
Страшной вражьей силе здесь стоял заслон!
Был тот бой неравных и расклад суров:
Горсточки отважных с полчищем врагов.

Полегли танкисты в сотый день войны
На земле лесистой у села Рахны.
С командиром вместе двадцать два бойца
Вот на этом месте бились до конца!
Братская могила боевых друзей,
Неземная сила в святости твоей!
Не посмев тревожить сон богатырей,
Я не стал корёжить клад святых костей…

Так ушёл в приданье древний ритуал,
Я же на прощанье горсть землицы взял.
Я на ней у дома дерево взрастил,
Через тень разлома тропку проложил.

Летнею порою молодой дубок
Шепчется со мною: «Как дела, сынок?»
Я к коре шершавой прикоснусь рукой
И отвечу браво: «Хорошо, родной!»

Иван Белогорохов

г. Москва

Змей Мидгарда

Генрих Шкловер обожал охоту. В детстве они с отцом часто ходили на зайца и лису зимой. Лето и осень – это утки и куропатки. Последние вылетали прямо из-под ног, когда идешь по полю и спугиваешь всю стаю. А что самое главное в охоте? Сидеть в засаде и ждать. Как он это не любил тогда, в эпоху детства, но зато сейчас разведчик благодарил отца за жизненные уроки. А химика за тот парфюм, что превращал человека в мире собачьих запахов в призрака. Овчарки обходили его позицию в трех метрах и ни разу ни гавкнули. А вот ему открылась довольно интересная картина. Шкловер пожалел, что не взял кинокамеру. Правда в такой видимости и с двадцатью минутами свободной пленки видеохроника трехчасовой операции не будет смотреться эффектно.

Началось все с банального железнодорожного состава. Обычный поезд привлек внимание любителя охоты, когда некоторые вагоны самостоятельно начали съезжать с рельсов, отстыковываясь от основного состава. У каждого такого вагона имелись гусеницы как у тяжелого танка. Да и габариты вагонов впечатляли. Каждый вагон-ячейка был шести метров в длину, семи метров в ширину и почти четыре метра в высоту. Но больше всего интерес вызывала головная часть отделившегося состава – она обладала настоящей системой буров, каждый диаметром в полтора метра. Обособленные вагоны-ячейки продолжали движение по земле, соединяясь друг с другом в определенной последовательности. Стыковочные места нового состава тут же отделывались складным металлическим коробом и тщательно проваривались. Шкловер не обращал внимания ни на затекшие ноги, ни на моросивший дождь, когда военные инженеры Вермахта на его глазах собрали настоящий сухопутный поезд на гусеницах и с буровыми головками на главной ячейке. Место сборки ничем особенным не выделялось. О строительстве метро в районе Кёнигсберга никаких разговоров не шло. Иллюзии закончились, когда рядовые солдаты начали грузить в вагоны ящики с патронами и боеприпасами. Генрих безошибочно узнал маркировку. Профессия разведчика обязывала быть компетентным в данных вопросах. Кроме того, борт подземохода принимал не одну порцию мин различного назначения. Подземный поезд мог с такими запасами возвести оборонительную линию укреплений от небольшой армии как пехотной, так и танковой. Орудийные отсеки не гнушались пополняться и банальными пулемётами крупного калибра. Шкловер понятия не имел, куда из Кенигсберга этот состав отправится и какая у него цель.

«Эх, – сокрушался Генрих, – сейчас бы троечку гранат „эм-двадцать четыре“ да по ящичкам с незагруженными боеприпасами! Одна моя жизнь и это стальное чудовище превратиться в груду обломков. Но гранат с собой нет. Их не так просто проносить под одеждой даже в военное время».

Командовал процессом сборки гусеничного поезда майор СС. Высокий широкоплечий блондин с лицом настоящего арийца. Шкловера немного передернуло при мысли о возможной схватке с таким силачом.

– Никому не таращиться, – распоряжался майор, поигрывая пистолетом, – а спокойно выполнять задачу. Фюрер получит подземное оружие, способное преодолеть любые линии фронта и доставить бомбы с десантом в любые города. Конечно, при условии, что прототип Мидгардского змея проведет свой первый проход под землей без всяких эксцессов.

Солдаты и военные инженеры сновали рядом с Мидгардским змеем точно рабочие муравьи.

– Напоминаю, – продолжил майор, – всех вас здесь нет, и если кто-нибудь особо болтливый откроет рот, то его будут ждать палачи Гестапо. Предупреждение касается всех присутствующих! И даже меня! – ариец приставил в фуражке пистолет, не скрывая серьезность произнесенных слов. – Если я предам Фюрера, то разрешаю выбить себе мозги!

– У нас есть новости, гер майор, – особый смельчак в форме инженерных войск решил вступить с арийцем в беседу. – Торпеды класса «фафнир» и снаряды типа «мьелнер» прибудут послезавтра.

– И чем же это вы объясняете? – наклонив голову чуть набок, поинтересовался майор.

– Их производили в другом месте, – ответил инженер. – Новый состав идет к нам на всех парах. Расчетное время прибытия передали по радиограмме.

– И что я должен сделать теперь, – офицер перешел на крик, но под дождем, да еще и под вечер это смотрелось скорее комично, чем устрашающе.

– Мы должны собрать экипировку Мидгарского змея полностью, согласно документам конструктора Риттера. – Инженеру было нечего терять. Он выполнял свою работу. Застрелят его, автоматически эти же фразы выскажет другой. А боевая машина от этого не шибко-то и поедет.

Майор приставил дуло пистолета к губам инженера, но нажимать на курок не стал. В конце концов, что он будет делать с подземной боевой машиной без основных боеприпасов.

– А что с подземными перископовыми торпедами для проведения разведки? – осклабился офицер. – Их, надеюсь, доставят в срок?!