Кольца древних Богов

Перед доктором предстал дом графа, каменная белая громада, будто риф, покрытый морской пеной. Трёхэтажное здание ярко светилось изнутри, очевидно в доме никто не спал. Едва он успел подойти, как широкий граф, с солидным животом, самолично выскочил из дверей, одетый в соболиную шубу поверх сюртука, взял доктора за руки, и начал дружелюбно трясти. Своё немалое состояние он сколотил на производстве сахара.

– Здравствуйте, голубчик, я бы пригласил вас войти, отведать моего гостеприимства, но боюсь у нас мало времени, – он кашлянул и стал говорить тише, – пациент, а точнее пациентка пребывает во сне, и я не могу её разбудить. Фёдор, карету!

Тот час из дверей выскочил Фёдор, и побежал запрягать коней. Не прошло и десяти минут, как они сели, а кучер ловко вскочил на облучок и стегнул лошадей. Доктор был явно встревожен.

– Опишите, что произошло, возможно, у меня с собой нет подходящих лекарств, и её нужно будет отправить в больницу.

Граф всплеснул руками, – о нет, какая больница, голубчик, засмеют, – он наклонился ближе к его уху, – моя жена с меня три шкуры сдерёт, если узнает, что я вожусь с такими дамами. Надеюсь, вы понимаете всю серьёзность ситуации, доктор Ерохин. Мне рекомендовали вас, как лучшего специалиста.

Молодой человек кивнул. Оставшееся время они ехали молча, за исключением того, что граф постоянно подгонял кучера. Наконец экипаж остановился у доходного дома, и они вошли внутрь. На этаже горел свет, горничная сразу узнала хозяина и впустила их, помогла снять пальто. Богато украшенная квартира в несколько комнат блистала роскошью. Золотые канделябры и диковинные ткани из дальних земель окружали их, наполняя жильё особым уютом. В спальне, на кровати, не уступающей королевской, лежала девушка двадцати пяти лет. Русые волосы, восточные скулы создавали образ прекрасной царевны. Лицо её было неестественно бледным. Волосы волнами лежали на атласной подушке.

– Она спит уже второй день, мы не в силах её разбудить, – сказала прислуга, – перепробовали уже всё, даже хотели окатить её колодезной водой, но ямщик не позволил. Он потормошил Марью и сразу поехал докладывать вам.

– Спасибо дорогуша, а теперь иди, займись своими делами, доктор её осмотрит, – он кивнул ему, – приступайте.

Из кармана пиджака он извлёк очки, поставил саквояж на столешницу из итальянского кедра, открыл его, достал оттуда несколько пузырьков, и по очереди стал подносить к носу девушки. Комнату наполнил резкий запах нашатыря, но девушка даже не шелохнулась. Граф нагнулся и поднял клочок бумаги, выпавший из кармана доктора, сел в кресло, развернул и принялся читать:

«А может как раньше? Босиком по солнцу,

в мир, где мечты уносились вдаль.

Для меня ты таинственный остров,

только с тобой я могу летать» всегда ваша Н.

– Если бы это был простой испуг или обморок, то от этого она бы точно проснулась, а тут нет. Доктор уставился на графа, щёки его покраснели, – это…личное, – он протянул руку к бумажке. Граф заулыбался.

– Студентки-с, преподаю на кафедре. Каждый год одно и то же, как время сдавать экзамены, так стол завален такими вот записочками.

Он встал, подошёл к саквояжу, и достал оттуда стетоскоп. Долго слушал её, щупал шею, встал и в задумчивости помотал головой.

– Пульс есть, сердце в порядке, зрачки реагируют на свет, но пациент находится во сне, как будто летаргия.

Граф сидел напротив и курил. Он уже начинал терять терпение.

– Доктор, вы обрадуете старика хорошими новостями? Время раннее, но уверяю вас, у меня множество других дел на сегодня.

Граф был человеком праздным, о его банкетах в залах Елисеева знал весь Петербург. Можно было долго рассуждать о его любви к искусству и литературе, но охарактеризовать его можно было как: buvons, dansons et aimons (пить, танцевать и любить). Доктор же напротив, был человеком застенчивым, и даже немного скрытным.

– Понимаю вас, сейчас попробуем ещё это, – с этими словами он достал из своей необъятной сумки скальпель.

– Помилуйте, голубчик, неужели вы хотите резать столь удивительное создание, – граф затушил сигарету и встал с кресла.

– Что вы, сделаю только маленький надрез на запястье, попробуем пустить кровь. В средние века этот метод широко применялся.

– Вздор! У нас тут не средние века! – взревел граф, – перестаньте сейчас же, или я позову городового!

Доктор поспешно убрал инструмент в карман, и с недоумением взглянул на графа. Подошёл к девушке, и стал осматривать её с выражением глубокой задумчивости. Она так и лежала, не шевелясь, и тихонько дышала.

– Вы позволите? – обратился он к графу, стягивая с пациентки пуховое одеяло.

– Без сомнения, я вам доверяю, – граф усмехнулся.

Он стянул одеяло, обнажив хрупкие плечи и тонкие руки с длинными музыкальными пальцами. Девушка была в одной ночнушке.

– А что это такое у неё на пальце? – доктор поднял её левую руку, демонстрируя графу кольцо с огромным бриллиантом. Кольцо ничем не отличалось от остальных, если бы не огромный камень и гравировка в форме орла. Оно сияло прерывистым белым светом, как фонарь на столбе в снежную погоду.

– Ах, это, это подарок, редкая вещица, торговец запросил за неё целое состояние. Граф опять закурил, продолжая говорить негромко, как будто сам с собой, – проклятые торгаши, нигде от них спасу нет, ставят такие цены, как будто эта вещь стоит своих денег, – потом добавил уже громко, – Не успел как следует рассмотреть, а сразу подарил ей. Но не помню, чтобы продавец упоминал о том, что оно светится. Снимите, я хочу увидеть поближе.

Как только доктор снял кольцо с её пальца, девушка тут же открыла глаза и села, непонимающим взглядом оглядываясь по сторонам. А потом резко закрылась одеялом, прикрывая тело. Доктор держал кольцо в руках, оно перестало сиять, на шинке были надписи на неизвестном языке.

Граф вскочил с кресла, подбежал к ней, и обнял.

– Mon chеri*, Марья, как я рад, что с тобой всё в порядке, ты помнишь что-нибудь?

Марья, а именно так звали нашу спящую красавицу, уже окончательно проснулась, и с любопытством смотрела на графа и доктора.

– Батенька, я в порядке, – с этими словами она потянулась, как кошка, – а что со мной было? Ничего совершенно не припоминаю. Я была в спальне, готовилась ко сну, прихорашивалась, а тут это кольцо, – она указала тонкой рукой на кольцо, лежащее в ладони доктора, – ну я и надела его.

– И что потом? – спросил граф.

Она подумала несколько секунд, видимо пытаясь что-то вспомнить.

– А потом я бежала от какой-то огромной птицы, пыталась спрятаться, но не могла этого сделать, – она побледнела и запнулась. Он рвал меня на части снова и снова, и невозможно было вырваться из этого кошмара. Где бы я ни пряталась, будь то скалы или пещеры, он всегда находил меня, – девушка стала внимательно осматривать свои руки на наличие царапин, но ничего не нашла.

Её трясло, слёзы ручьями бежали из глаз. Граф бросился утешать её. Когда она немного успокоилась, граф вышел из спальни и подошёл к ожидающему доктору.

–А теперь доктор, когда всё в порядке, я предлагаю расстаться, у меня много дел. Сколько я вам должен?

– Пятьдесят рублей-с, – доктор шаркнул ногой и почтительно склонился. Вы позволите оставить кольцо себе для изучения? Очень любопытная вещица.

Граф протянул ему деньги, – Хорошо, но помните, вещь может мне понадобится. А теперь Марье надо заняться другими делами, куда вас довезти?

– На Гороховую.

* Mon chеri – моя дорогая.

Граф вышел к кучеру, вложил в его руку монету и попрощался с доктором.

– Благодарствую, вы очень хороший эскулап, спасли меня от конфуза. Сегодня свободны? Нет? Приходите ко мне, отведаем устриц с Шабли! Или вы предпочитаете Лафит? – он дружески хлопнул доктора по плечу, – ладно, тогда жду вас в субботу, в восемь!

– Я всё ещё беспокоюсь за её здоровье, – с этими словами он вынул из кармана приготовленную бумажку с рецептурой и вручил графу, – купите всё необходимое в ближайшей аптеке.

Как только экипаж тронулся с места, из темноты подворотни отделилась фигура в капюшоне, оседлала лошадь и двинулась за доктором.

Лондон, тоже время

Было сыро и облачно. Туман поднимался с Темзы, окутал город белой пеленой. Карета остановилась напротив Вестминстерского аббатства, из неё вышел человек в чёрном капюшоне. Поёжившись от холода, мужчина захлопнул свой плащ и двинулся к большой западной двери. Быстрыми шагами прошёл неф*, витраж Прайса, и свернул в восточный клуатр**. Камни, тёмные от времени отдавали сыростью. Из клуатра вниз вела небольшая каменная лестница, скрытая от посторонних глаз в маленьком подсобном помещении, туда-то и направился наш гость. Лестница привела его в длинный коридор, освещённый факелами. В конце коридора был большой зал, заставленный книжными шкафами. В подвальном помещении не было окон, в полумраке горели электрические лампочки. На стене висела картина Рафаэля Уход, посередине зала стоял дубовый стол, вокруг толпилось множество народа. Все были одеты в чёрные мантии с капюшонами.