Поэтам не найти Святой Грааль. Рок-н-ролл странствий

Наедине они общались лишь однажды. Как-то после митинга сопровождали вождя в кабачок «Три поросёнка», потом Ильич отпросился по своим делам, а Максим остался с Модестом – допивать и доедать то, что уже заказали.

Понятное дело, надо было о чём-то говорить.

– А вы ведь знакомы с артефактами тамплиеров? – с подобострастием спросил Егоркин. – Правда ли, что в одном из замков они хранили Святой Грааль?

– Охота тебе, Максимка, размениваться по мелочам? – тут же отозвался Модест. – Мы тут новый мир строим, а ты всё за старьё пытаешься ухватиться…

– Я ведь поэт, так что в постоянном поиске пребываю…

– Поэтам не найти Святой Грааль, – отрезал Модест, отпивая из пивной кружки.

– Это ещё почему?

– Поэт – лицемерный балабол и бездельник законченный, а Грааль может показаться лишь человеку искреннему и неискушённому, великому труженику, а не брюхослову. Чекисту, но никак не фантазёру.

– Модест, но поэт вовсе не брюхослов, как вы выразились столь несуразно, – кинулся в схватку Максим. – Писать стихи – изнурительный труд. Бывало я…

– Труд до кровавых мозолей? – нехорошо усмехнулся Модест, прерывая собеседника, и для наглядного примера показал указательный палец, которым он нажимал на курок.

Максим, понятное дело, отпрянул.

– Всё бы вам, поэтам, в облаках витать… – убирая палец, подытожил Оладушкин.

– Да, пожалуй, вы правы, на земле мы стоим не твёрдо, – деликатно согласился поэт. – Особенно, если выпить…

Модест посмотрел на него пристально, но поэтический алкоголизм Егоркина комментировать не стал. Потом сказал с таким пафосом, словно долго думал об этом, но никак не мог найти подходящего собеседника. Впрочем, он всегда и со всеми так себя вёл.

– Грааль может обрести лишь тот, кто всё поставил на карту. А вы хотите получить его просто так, по праву какого-то божьего дара. Вы вообще ни за что не хотите платить, за вас всегда платят другие. Все вокруг вам должны: поклонницы – дарить нежность, друзья – угощать в ресторанах, спонсоры – издавать ваши дурацкие альманахи… Да с какой стати? Кому и какое дело, что ты там срифмовал по пьяному делу?!

Егоркин застыл, не в силах ничего ответить. Впрочем, Оладушкин и не ждал ответа.

– Вы ведь ничего не создаёте, ни в чём толком не разбираетесь, – продолжал вещать масон. – Эфемерные создания, никчёмнее мотыльков, а внимания к себе требуете, как к Ланселоту. Впрочем, раз уж заветная чаша не далась в руки даже ему, твой номер, Максимка, вообще четыреста пятьдесят третий…

Егоркин никогда ещё не слышал, чтобы мрачный Оладушкин произнёс столько слов кряду и никого при этом не застрелил.

«Надо признать, что он хорошо разбирается в теме, видать, и сам когда-то кропал стихи…» – подумалось ему в тот момент…

Потом прошла целая прорва лет, и вдруг Ильич вспомнил о молодецких забавах. С чего бы это? Что-то с ним случилось?..

Егоркин уже давным-давно отринул теории Модеста, посчитав их слишком примитивными, что ли. Не может ведь в жизни быть всё так просто, как того хотелось бы чекистам?

«Хорошо, что чашу не нашли, и где её искать никто не знает, – воспрянув духом, порадовался Максим. – Мне пятьдесят семь. Разве это такой уж неподходящий возраст, чтобы заняться поисками Святого Грааля? Скажем так: это просто идеальный возраст! Немного ведь мне осталось…»

Максим встал со стула и зашагал по номеру – от окна к двери. Потом, еле успокоившись, сел.

«А взять, к примеру, Мальту. Разве это такое уж неподходящее место для поисков чаши? Лучше уж искать её здесь, чем в каком-нибудь Лондоне, Париже или Мухосранске. Велика вероятность, что рыцари мальтийского ордена доставили её прямо сюда…

Нет, всё это не важно! Рыцари здесь ни при чём. Время и место вообще – ничтожные величины в этом вопросе. Главное – иметь желание быть избранным, быть к этому готовым, вот в чём фокус! Единственный шанс обрести Святой Грааль – это посчитать, что именно ты его достоин!»

Максим снова подскочил на стуле, чтобы прямо сейчас бежать куда-то в ночь в поисках мистической чаши, но потом снова взял себя в руки и замер.

«А вдруг я когда-то его уже нашёл? – задумался он, и сначала эта мысль показалась ему поистине страшной. – Нет, быть этого не может! Я бы заметил… Столько книжек весёлых и грустных я написал, но так и не нашёл радости для своего сердца. Значит, пока что и свой Грааль не нашёл…»

Писатель уже и сам чувствовал, что стоит на верном пути. Да, Грааль надо искать. Здесь самое время и самое место. Есть, конечно, подвох: не ходить же по сувенирным лавкам, высматривая заветный артефакт. Чёрт знает что могут подсунуть вместо него! Значит, главное и не в форме чаши. Всё равно в мире не найдётся вина, которое можно было бы из неё пить…

Откровение было таким ярким и внезапным, что у Егоркина закружилась голова, и больно застучало в висках.

«Что понимать под поиском Святого Грааля? Вот в чём заключается вопрос… И у меня, пожалуй, есть на него ответ, – наконец-то решил писатель. – Для меня – это написание всех этих удивительных и странных рассказов. И надежда, что один из них выйдет поистине чудесным…»

Максим подошёл к окну и посмотрел на яхты, курсирующих вдоль побережья. Потом проводил взглядом одинокую чайку, мысленно представил её в виде грозного альбатроса и улыбнулся. Потом подошёл к столу, намереваясь отыскать блокнот, но тут в голове что-то жалобно ёкнуло, и Егоркин повалился на пол.

В этот момент окно неожиданно распахнулось, и комнату влетел бесстрашный и стремительный буревестник. Не буду спорить, в каком-то смысле это было даже символично.

Фотоснимок

Ратников попал на эту вечеринку случайно, он вообще должен был находиться в командировке.

Собрались почти все сотрудники фирмы, которых он в нерабочее время предпочитал не видеть. Для сборища нашёлся повод: Вырвулин, вернулся из туристической поездки на Мальту и всем привёз памятные сувениры.

Женщины накрыли и украсили стол, мужчины откупорили шампанское и достали бутылки с водкой, полились откровения Вырвулина. Сувениры он вручал по ходу дела, используя слово «кстати».

– Кстати, я для тебя привёз авторучку с голой девушкой, дома забыл. Но ты не переживай, завтра обязательно принесу, – сообщил он Ратникову, когда о нём вспомнил.

Ратников был уверен, что коллега напьётся и забудет о своём обещании, но это было не важно. Он был очарован самим фактом того, что можно куда-то поехать за границу, открыть для себя новые горизонты…

Что там происходит? Как живут люди? Неужели то, что рассказывают, правда? Ну, хотя бы частично?

Поэтому, пока Вырвулин живописал свою поездку, Ратников внимательно слушал. А вернувшись домой, записал основные моменты, скажем так, ключи от нового мира в блокнот.

Ими были: название самого лучшего города, в котором надо остановиться, вино, которое надо обязательно попробовать, и имя лучшей проститутки, с которой Вырвулин сошёлся в день своего отлёта. О ней он уже рассказал, дымя в курилке, когда сотрудниц не было рядом.

– Такой красавицы вы не найдёте на всём белом свете… – пообещал отдохнувший Вырвулин, и по блеску в его прищуренных глазах было понятно, что этим словам можно верить.

И вот через месяц, поднакопив денег, Ратников вылетел по путёвке на Мальту. Он специально заказал отель в том же городе, где отдыхал его коллега, более того – попал в номер, в котором останавливался Вырвулин (это, правда, было уже совпадением). В тот же вечер попробовал отрекомендованное вино (оказалось кислятиной, видать, было хорошим) и на следующий день приступил к поискам проститутки Даниэлы.

Ратников использовал только те ключи, которые в пьяной беседе выдал, в общем-то, малознакомый Вырвулин, и не замечал странностей, которые его повсюду окружали: карликов на гоночных велосипедах, финиковые пальмы, украшенные игрушками, сделанных из кусочков сыра, страусов, которые отовсюду выскакивали на дорогу.

Несколько раз ему попадались молодые люди в камуфляже, за которыми тянулись обрезанные стропы парашютов. Какие-то женщины в широких шляпках выгуливали по улице маленьких леопардов.

Хронометры в отелях по какой-то непонятной причине имели четырнадцатичасовые циферблаты. Все бармены, словно сговорившись о профессиональной идентификации, демонстрировали татуировки с изображением кракенов или осьминогов. Вкус яичницы с беконом, поданной на завтрак, запоминался на весь оставшийся день…

Странностей, кстати, с каждым часом становилось всё больше, и, если бы Ратников задумался над этим, он бы понял, что мир, в котором он оказался, возможно, не совсем реален. Или он просто угодил в какую-то альтернативную реальность, кто знает? Однако он впервые был за границей, и всё вокруг принимал за чистую монету.