Остров Крови

И огонь потёк в них. Огонь потёк, а маркиз Дорсет вдруг возник рядом, в руках – нечто вроде кочерги, которой он и принялся тыкать в обречённого Бейкера.

Тот кричал по-прежнему, магия убивала его мучительно, и Молли видела в его ещё живых глазах запредельный ужас – магик всё понимал. Истекающие вовне сила и жизнь пламенной эманацией вливались в широкие пасти воронок и…

Шипение огня. Всё более одуряющий запах палёного. Алые отблески на лицах высокородных пэров, вырывающие их из темноты, сухой жар, исходящий от клетки с погибающим магиком…

Дурнота ударила в голову свинцовой волной – Молли сражалась, она была в боях, в конце концов, убивала сама и видела, как орудует большим ножом госпожа Старшая.

Но тогда это было для защиты других, тех, кто не мог защититься сам, для спасения семьи и друзей…

А здесь – словно настоящее людоедство. Людобойство.

Засветились, задвигались, зашипели все многочисленные аппаратусы вокруг герцога Норфолка. По стальным браслетам, обхватившим его щиколотки, запястья и шею, растеклось багровое свечение, словно металл быстро накалялся.

И самого герцога начало жестоко мять и ломать, Молли почудился даже хруст костей, но это, конечно, была иллюзия – за воплями Бейкера она бы всё равно ничего не услышала.

Жуткое устройство алчно вбирало в себя магию, вбирало, что-то делало с ней и…

И, получается, вливало в старого герцога. Если, конечно, не думать, что конечной целью всего действа является просто нагрев железных браслетов на Норфолке.

Молли каждый миг ожидала взрыва, удара – наподобие того, что случился со старой Дивеей, уничтожившей ценою собственной жизни половину броневагонов «Геркулеса»; но таяли мгновения, горел и кричал Бейкер, умирал и всё никак не мог умереть, а взрыва по-прежнему не было.

Зато корчившийся и корячившийся на своём кресле Норфолк вдруг судорожно дёрнулся и забился, словно пытаясь встать, несмотря на удерживавшие его металлические браслеты.

– Оставайтесь на месте, герцог! – рявкнул Дорсет. Он шуровал кочергой, словно в собственном камине.

Это было абсолютно, совершенно нечеловечески. Молли казалось, что сделанная из неведомого материала – точно не из стали! – кочерга чуть ли не погружается в тело умирающего магика.

Норфолк закачался – глаза его сделались совершенно безумными, звериными, – но всё-таки внял.

И Молли досмотрела до конца это чудовищное представление – до момента, когда сила Роя Бейкера стала наконец иссякать и плоть его уступила огню, распадаясь чёрным жирным пеплом.

Крик его внезапно оборвался, жизнь пресеклась.

На пол грянулась груда обугленных костей.

Молли застыла, оцепенев от ужаса, боли, омерзения – всего сразу. На щеках слёзы смешивались с потом, из прокушенной губы текла по подбородку струйка крови.

Они убили его, они его убили, – единственная мысль заполнила всё её сознание. Они его убили и забрали силу.

– Как вы себя чувствуете, дорогой герцог? – дружелюбно, с искренней заботой в голосе проговорил маркиз. – Нет-нет, подождите, не торопитесь вставать! Мы должны считать ваши витальные показания…

Камера надвинулась теперь и на самого старого герцога. Впрочем, его уже нельзя было назвать таким уж старым. Исчезла корявость, распрямились суставы, он сидел ровно и прямо, шевеля, словно на пробу, длинными пальцами. Лицо было совершенно безумным, но словно бы озарённым изнутри, точно лорд испытал только что неземное блаженство.

– Прекрасно, друг мой Дорсет, прекрасно! – Голос герцога изменился тоже. Сейчас это был приятный баритон человека, бесспорно, зрелого, далеко не молодого, но безо всяких признаков старческого дребезжания или замедленности. – Снимайте скорее ваши показания, не знаю только зачем, – я прохожу процедуру не в первый раз, а вы всё равно…

– Ваша взнесённость, – усмехнулся Дорсет, – мы продолжаем совершенствовать установку. Для этого нам нужны точные данные о её эффективности, простите мне столь специальные термины.

Жужжала наведённая на Норфолка камера, суетился рядом с ним невесть откуда вынырнувший врач с фонендоскопом.

– Ну, долго ещё? – брюзгливо осведомился герцог. – Вы, дорогой маркиз, ведь помните, конечно, что я должен сейчас испытывать, какой голод?..

– Разумеется, дорогой друг. В ваших покоях вас ожидает… всё необходимое. – Маркиз неожиданно остро взглянул на Молли. – Так, а эту… отведите обратно в «стакан». У нас подходит время…

– Моё! – раздался женский голос откуда-то с верхних рядов. – Следующая я, милый маркиз!

– Да, верно, дорогая герцогиня, – слегка поклонился тот. – Так, эй, кто там! Убирайте пленную. Она больше не нужна. Пока не нужна.

Герцог Норфолк тем временем аж подпрыгивал от нетерпения.

– Да-да, я знаю, любезный друг, – улыбнулся маркиз. – Чувствуешь себя словно родившимся заново.

Двое служителей отстегнули руки Молли от железной рамы. В спину упёрся ствол револьвера.

– Мы успеем выстрелить первей тебя, – злобно прошипели ей в ухо.

– Шевелитесь, вы, лентяи! – бросил маркиз уводившим Молли слугам. – В «стакан» её. Номер один, не перепутайте. Камера высшей защиты. И приберите наконец, сколько можно этим костям здесь валяться! А вы, мой добрый друг Норфолк, можете встать, да, можете встать…

Молли уходила с приставленным к спине револьвером. Позади неё раздались аплодисменты и голос маркиза Дорсета:

– Да, да, леди и джентльмены, наш дорогой лорд Норфолк встаёт, так сказать, с седалища скорбей!..

Её вытолкнули в коридор, и узкая дверь захлопнулась.

Молли кое-как переставляла скованные цепями ноги, сейчас совершенно не замечая кандалов.

Перед глазами стоял сгорающий заживо человек. Она не упала в обморок, она смотрела до самого конца, заворожённая ужасом этой смерти. Да, старая Дивея тоже сгорела когда-то у неё на глазах, но то было в бою… и не так. Совсем не так!

Пэры Империи притащили сюда, в свою твердыню Найт-холл, схваченного где-то магика, магика, стоявшего на самой грани самоуничтожения. И… они дали ему сгореть, вдобавок как-то ускорив сам процесс.

А истекающая из умиравшего сила оказалась перехвачена неведомыми воронкообразными устройствами и… «вкачана»? – в престарелого герцога Норфолка.

И судя по всему, бодрости у него прибавилось. Весьма существенно.

Что всё это значит? Лорды научились лечить болезни? Но почему тогда такое страшное жертвоприношение? Им нужна сила? Магики с радостью отдали б всё, расстались бы с ней, чтобы только остаться в живых. Для подавляющего большинства схваченных Особым Департаментом выбор был бы совершенно естественен.

Вам нужна сила? Да пожалуйста! Сколько угодно! Откуда это зверство, зачем, для чего?

Молли не знала ответов. Её просто мутило от ужаса и отвращения. Сейчас даже пресловутый «стакан» казался раем земным, где она сможет закрыть глаза и перестанет наконец ощущать жуткий запах палёной плоти.

Всё, вот она, заветная горловина. С Молли снимают кандалы, накидывают петлю под мышки, начинается спуск в темноту.

Она не сопротивлялась и вообще почти ничего не замечала вокруг себя.

Лязг захлопнувшегося люка. Всё, «стакан». Другой, не тот, где её держали до того.

Правда, на сей раз она оказалась не в полной темноте. Два неярких газовых рожка под самым потолком давали свет; у стены обнаружилась лежанка, на ней – кувшин с водой и краюха хлеба.

Сюда помещали пленников, которым предстояло жить ещё какое-то время.