Черное копье

– Я и говорю, – терпеливо повторил Герет, – присоединяйтесь к войску. Мы уходим далеко на восток, за Карнен, в обход земель этих потерявших рассудок злобных басканов, затем сворачиваем с тракта, что идёт через Невбор на Дешт (ни Торин, ни Малыш, ни тем более Фолко никогда не слышали ни о чём подобном) и мимо Гелийских гор (Малыш встрепенулся) выходим к Опустелой гряде. За ней, в окружении лесов Ча, есть небольшая свободная земля, где Вождь велел нам ожидать его.

– Это ж месяцы и месяцы пути! – удивился Торин.

Герет стал расспрашивать их о южных землях, и друзья, стараясь закрепить его доверие к ним, рассказали ему довольно много из того, что узнали за время своего путешествия. Беда была в том, что они боялись особенно приставать к Герету, опасаясь лишних подозрений, однако Малыш всё же рискнул полюбопытствовать, куда же он направляется сейчас – если это, конечно, не тайна.

– Это не тайна, – ответил Герет. – Вождь отпустил многих по домам, особенно тех, кто родом из Дэйла и Эсгарота. А я сопровождал раненого друга, и, пока не стало ясно, что он поправится, я не мог покинуть войско… Теперь вот еду домой.

Остерегаясь задавать вопросы об Олмере, друзья постарались узнать как можно больше о землях и племенах Прирунья, ссылаясь на то, что никогда не были на востоке, а с Вождём встречались лишь на западе. Герет говорил охотно, и вот что он им поведал.

Селдуин, вытекая из озера Долгого, течёт через процветающие земли королевства Лучников, пока не выбирается из лесостепи в настоящую степь. Здесь начинается господство истерлингов-кочевников. По речной же долине Селдуина и Карнена до самого его впадения в Рунное море живут осёдлые истерлинги-землепашцы. В самом устье Карнена – большой торговый город Айбор, столица тяготеющих к нему обширных краёв вокруг всего Рунного моря и тянущихся широкой полосой на восток до самой Опустелой гряды. Гелийские горы – крайняя точка владений Айбора, на юге же его земли ограничивает Великая степь, тянущаяся от Бурых равнин вдоль горных стен Мордора куда-то в бесконечность, туда, где восходит солнце.

– Кто же правит в Айборе? – спросил Торин.

– Там нет постоянного правителя. Это город купцов и мастеров, и народ там живёт самый разный, из всех земель. У них каждый находит приют и защиту: уплати городу взнос и можешь считать себя под его покровительством. А это кое-что значит – войско у Айбора немалое. К нему прибились осёдлые истерлинги-пахари, его слово закон для обитателей Голубых лесов, да и гномы в Гелийских горах приняли его уложения!

– Но если нет правителя, кто же правит? – настаивал Торин.

– Сотни три самых богатых купцов и самых искусных мастеров, – ответил Герет. – В их землях есть ещё один город – Невбор, на востоке, на главном тракте, я о нём уже упоминал. Это почти двойник Айбора, только поменьше да укреплён получше, степь под боком – не шутка. А в Великой степи, что к востоку от Рунного моря и к югу от Опустелой гряды, живут кочевые истерлинги, народ горячий и беспокойный. Случается, они тревожат набегами границы Торговой области, так у нас называют айборские земли, – это самый большой базар Востока. В степи у истерлингов тайный город Дешт – тайный не потому, что никто не знает, где он, а потому, что на чёрный вал, что ограждает его от торговых посадов проезжих людей, не допускается ни один иноплеменник, даже такой же истерлинг, если только он стал земледельцем. В Деште дорога раздваивается. Одна, ныне почти забытая, ведёт к рубежу Мордорских земель, другая – в обход этого серого царства, в цветущий Кханд и Ближний Харад, но там я никогда не бывал. Могуч и славен город Айбор! Могуч и неприступен, ибо лет сто назад, говорят, тогдашние его головы наняли необычайно искусных гномов. И те сумели поднять из глубин горячие воды, так что даже в самые лютые морозы рукава Карнена, на которых стоит город, не замерзают и к стенам не подойти. Все вести от Мордорских стен до Железного угорья, от Чаского залесья до Мирквуда (Герет употребил старое название Чёрного леса, бытовавшее в конце Третьей Эпохи) стекаются в Айбор и Невбор. Через них идёт и главный путь с запада на восток – от Минас-Тирита через Кайр-Андрос к Прирунному всхолмью, дальше Айбор и Невбор, где южная дорога сливается с северной, на которой мы сейчас стоим. Говорят, есть ещё старый-старый путь вдоль Изгарных гор, но там никто не ходит.

– Почему? – заинтересовался Фолко.

– Странные вещи творятся там ночами, – нехотя произнёс Герет, отворачиваясь. – Какие-то… тени шастают, что ли… Да мало ли что болтают. Толком я не знаю и не люблю повторять сказки… Я ж к чему это всё? Что Айбор сейчас – узел торговых путей и богатый город, куда как богатый. – Он мечтательно прищёлкнул языком. – Эх, потрогать бы его… за подбрюшье, – он хищно засмеялся, – да Вождь не велит…

Друзья узнали немало подробностей о предстоящей им дороге. Подробности, как нарочно, были малоприятны. Вскоре после Ворот королевства Железных холмов тракт углублялся в разорённую, покинутую всеми землю, которая так и не оправилась от достопамятного всем набега хазгов позапрошлой осенью. Немногие поселения были превращены в пепел, уцелевшие жители разбежались кто куда. И хотя уже наступила весна, рассчитывать до мая найти какую-нибудь пищу в этих краях было нельзя – разве что случай выгонит на них какую-нибудь глупую птицу. Все леса лежали севернее – в Железных холмах, здесь же на добрые полторы сотни миль тянулись унылые холмистые гряды. А милях в пятидесяти к югу от тракта, где наготу холмов вновь начинал прикрывать густой девственный лес, – была область басканов, сумрачного и немногочисленного народа, когда-то разбитого пришельцами с востока и первым обосновавшегося на благословенных и плодородных побережьях Рунного моря. Однако они не удержались и там. Появились затраны, прошли, словно ураган, на северо-запад (чтобы основать там государство, давшее начало Приозёрному королевству наших дней), и басканы вновь были вынуждены бежать в Глухоманье. Однако по Великой степи уже шли с юга обозы истерлингов, и, вновь разбитые, жалкие остатки некогда многочисленного народа только и могли бессильно наблюдать, как новые хозяева утверждаются на когда-то принадлежавшей им земле. С горя они предались было Чёрному Властелину, но его не слишком-то волновала подобная мелюзга. Лучших из лучших бойцов послал этот народ в составе северной армии Чёрного Замка к Одинокой горе, встав в один строй со вчерашними врагами, истерлингами, рассчитывая, что Барад-Дур не забудет их верную службу. Завалив телами все подступы к горе, северная армия загнала-таки внутрь оборонявшихся гномов и людей Дэйла, но на большее сил уже не хватило. А потом, после падения Силы Мордора, победители определили басканам эти пустынные земли вне торговых путей и судоходных рек, где они и живут по сей день. Они видели, как пришлый народ – и сменившие меч на соху истерлинги-пахари, выходцы из Дэйла и Озёрного Города, и уроженцы Гондора, и совсем неведомые пришельцы с востока – устраивали Айбор и Торговую область на их исконных землях, и не простили им этого. Басканы крепко цепляются за свою старину и не пожелали врасти в то кипучее жизнью и делом становление нового государства, где никого не интересовало, что ты держишь за душой и что у тебя в прошлом. Они начали новую войну, вновь потерпели поражение и теперь лишь изредка огрызаются набегами. Грабят они и на северной дороге, так что надо быть осторожными. Однако, если удастся благополучно проскочить эти опасные места, дальше станет гораздо легче – тракт проходит через прекрасные лесистые области, признающие власть Айбора. Там обитают дорваги – народ кряжистый и упорный, так и не поддавшийся власти Зла, отбившийся в своих лесных крепостях. Про них мало что известно, но люди они мирные и открытые, свято чтущие закон гостеприимства. Они недолюбливают кочевых истерлингов, терпеть не могут басканов за их привычку бить исподтишка, в спину; на границе между басканами и дорвагами даже пришлось ставить заслоны из других лесовиков – обитателей Голубого леса, что на берегу Рунного моря. Дружины дорвагов вместе с истерлингами – опора айборского войска. Как-то оно дало хороший отпор гондорским выскочкам, когда тем вздумалось наложить лапу на эти земли! Больше Гондор сюда не суётся… Миновав леса дорвагов, тракт приходит в Невбор, и что там дальше, известно лишь по рассказам, а сам Герет глубже на восток не ходил.

– А откуда пришли хазги? – спросил Фолко.

– Они живут где-то далеко-далеко, в многих днях пути от Невбора, – отвечал Герет. – Какие-то враги стали теснить их на запад, и совет старейшин отправил на закат большой отряд – поискать свободные земли, а кроме того – найти золото для откупа. Вот почему, едва появившись в Прирунье, они полезли к гномам Железного угорья. А когда не вышло – двинулись дальше, добравшись аж до Гундабада. Дики они нравом и часто бросаются в бой без нужды, когда гнев застилает им глаза. Там мы их и встретили. – Герет помолчал. – Вождь взял в честном бою жизнь их предводителя, с того дня они и пошли за ним. Вот с тех пор я и запомнил этот кинжал. – Он кивнул на клинок, висевший на груди хоббита. – Дело в том, что, – он замялся, – боюсь соврать, хазги говорят странно… Но я понял, что когда-то очень-очень давно, невероятно давно, они жили на дальнем западе, откуда их изгнали Рыцари из Заморья… И с тех пор хазги мечтают вернуться туда. Я думаю, – он доверительно склонился к Торину, – что Вождь поскакал сейчас именно к ним – за остальной частью их могучего войска. Ведь будь их у нас под Форностом не три сотни, а три тысячи, не в обиду будет сказано почтенным гномам, ваш хирд бы не устоял! Прошу простить, если невольно задел…

– Нет нужды извиняться, – спокойно сказал Торин. – Они такие же враги нам, как и тебе. Они глупы в своей погоне за богатством, а мы верим, что и в наши подземелья может сойти Небесный Огонь, спустившись по Великой Лестнице.

Фолко очень хотел спросить, почему Герет стал служить Олмеру, но вовремя сообразил, что подобные вопросы не следует задавать людям, так или иначе оказавшимся на скользком пути, если хочешь сохранить их расположение хотя бы для того, чтобы получить нужные тебе сведения.

Они помолчали, и Торин стал расспрашивать Герета о подробностях их осеннего похода. Герет говорил с горечью, но довольно охотно.

– Вождю никогда не удавалось ещё собрать так много свободных воинов свободных земель. Вы знаете, что поднялся весь Ангмар?! Они дали большое пополнение нашей коннице и храбро дрались, клянусь Великой Лестницей! Мы ждали ещё больше подкреплений с юга, но Дунланд прислал лишь немного пеших, хотя обещал куда больше!

– Да, обещали конных, а дали только лошадей, – вдруг встрял Малыш.

– Верно, но откуда вы знаете?.. Впрочем, простите, я и запамятовал, что вам может быть известно куда больше… – Герет поглядел на них с уважением и продолжал с ещё большей почтительностью: – Не пришли и те, кого мы звали из Минхириата и Энедвэйта – мелкие людишки, скажу я вам, они всё ещё верят во всякие эльфийские бредни… А вот кто не подвёл, так это принявшие нашу сторону люди Арнора и орки. Да, прошу прощения почтенных гномов, мне известно, что вы их недолюбливаете – но дрались они как безумные и поддались последними. Вождь не делает различий между теми, кто ему служит, отмечая лишь по заслугам или провинностям… но провинностей у нас почти не было, все повинуются Вождю с полуслова, да и как можно не повиноваться ему? Пришли также и те, кто поклоняется Могильникам, что возле Пригорья…

– Кое-что мы о них слышали, – как бы в задумчивости проронил Торин, – интересный народ.

– Да, интересный и люто ненавидящий эльфов, – горячо подхватил Герет. – Бойцы они, по правде говоря, не очень искусные, но смелости им не занимать. Когда-то их предки задали жару этим Рыцарям из Заморья, разнесли Арнор в клочья! Был у них тогда толковый вожак… да сгинул, вот беда. Но нашего Вождя они признали сразу и сказали, что он Вождь истинный. С тех пор идут за ним в огонь и в воду. Мы ещё договорились с Морским народом…

– Знаем, со Скиллудром, – вновь перебил Малыш.

– Верно, – кивнул головой Герет. – Его бойцы должны были напасть на устье Барэндуина и оттянуть на себя часть сил наместника, в то время как мы шли прямиком на столицу.

Фолко невольно вздрогнул – старый маг был прав, говоря о целях ангмарского удара.

– Мы легко смяли арнорскую пограничную стражу на перевале, – продолжал Герет. – Конница засыпала их стрелами, а орки проползли ночью к самому рву и с рассветом полезли на стены. Эти раззявы не успели и глазом моргнуть, как орки уже приставили лестницы и овладели башней. Дальше было легче. Прорвав пограничные засеки, мы пошли к Форносту – нельзя было оставлять его за спиной, и мы, конечно, здорово рисковали, но всё обошлось, у Вождя нашлись верные люди и в самом городе. Кто они – я не знаю, но они сумели перебить стражу у нескольких ворот и захватить участок стены. Дружинников в Форносте мы захватили врасплох… – Герет мечтательно прищурился со столь кровожадным блеском под полуопущенными веками, что хоббит невольно вздрогнул. – Эх, славно погуляли! А потом Вождь собрал всех нас перед воротами, город горит, а он вскочил в седло и сказал: «Первая дверь открыта, вперёд, на Аннуминас, покончим с эльфийскими прихвостнями, отомстим за полёгших, Запад будет наш, а там и с Гондором управимся!» И мы двинулись к столице. – Герет тяжело вздохнул. – Эх, всё же было рассчитано! Всё! И все у нас знали, что наместник бросится со своими тяжеловозами нам навстречу, и даже знали, где он нас будет ждать… Вождь хотел покончить со всеми сразу, и мы так радовались, когда разведка донесла, что враг в одном переходе… Я помню, выезжаем на берег – там речушка была, на том поле, – а впереди конница наместника маячит, думал, сердце из груди выскочит. Да и все решили, что это будет последний бой.

– А потом? – едва заметно усмехаясь, спросил Торин.

– А потом и оказалось, что проклятый наместник куда хитрее, чем думалось! Сообразил, успел вызвать гномов! Не знаю уж, чем он их купил…

– Почему обязательно купил? – негромко сказал Малыш.

– Почему, почему, – зло бросил Герет. – У этих эльфийских подпевал всё продается и всё покупается. И воины в Арноре служат за деньги, и гномов, значит, они чем-то купили! А ведь с хирдом никто из нас не сталкивался… Впрочем, мы сперва даже не встревожились. Решили: быстро сомнём гномов, тем более что бок свой они оставили открытым, представляете – полезли прямо в лоб?! Да орех-то крепок оказался! Ничем этот хирд было не пронять. Копейщики они непревзойдённые, и щиты у них больше чем на ладонь не расходились! Пришлось наших пеших спасать, лучших всадников класть… Первую атаку нашу гномы легко отбили, я сам в неё ходил. Скачешь – а перед тобой стена стали да два ряда пик! Что тут с ней поделаешь? Уж мы стрел не жалели, да что толку? Видать, подземную броню ими не пробить. С дружинниками-то мы бы управились, но они, хитрецы, нам гномов подсунули, а сами взялись за орков да за Могильный народ. Ну и не выстояли те, конечно… А когда хирд до пехоты нашей добрался, – Герет схватился за лицо с неподдельным ужасом, – я такого страха в жизни не видывал! Копьями своими наших мечников насквозь прокалывали. Да и наши копейщики – бьют-бьют, а что толку? Гномы никого к себе не подпустили, один только раз… один лишь раз дунландцы бросились тоже тесно, щит к щиту, даже копья прошли, так тех сбоку достали! Перебили почти всех… И тогда Вождь скомандовал вторую атаку, решил арканами хирд растащить. Санделло тоже пошёл, хотя обычно он от Вождя – ни на шаг… Вырвали в первый момент одного из хирда, Санделло в брешь бросился, говорят, двоих зарубил, но и его вытеснили… Вот тут-то я и понял, что всё, не выдюжить. Дружинники тем временем сломили и орков, и людей Могильников, нас начинали окружать… А хазгов было слишком мало. Хотя я видел, что под их стрелами заколебался даже хирд!

– Но как же он выдержал? – Мрачная усмешка на лице Торина была уже хорошо заметна.

– Не знаю, – пожал плечами Герет. – Сам удивляюсь… Твои соплеменники оказались весьма шустрыми и не стали ждать под стрелами. Мы надеялись, что хазги сдержат хирд и нам удастся вывести остатки пехоты, но… гномы сами бросились на хазгов, те не ждали этого, смешались… Многих из них покололи копьями. А пока мы возились с хирдом, дружинники подобрались поближе и ударили своим излюбленным клином, копьями накоротке в плотном конном строю. Это они умеют, проклятые! Расстрелять их из арбалетов мы не успели, нас изрядно потрепали, но это уже совсем грустно рассказывать… – Герет опустил голову. – Вождь до последнего не выводил из боя конных, стараясь спасти пеших. Многие погибли… Потом было бегство. Мы легче, подвижнее, нам удалось оторваться немного от конницы наместника, и мы стали отступать к Ангмару. Все думали, что там нас не станут преследовать, но наместник, оказалось, уговорил гномов идти с ним до конца! В общем, в Ангмаре убежища тоже не было. Все предлагали дать новый бой где-нибудь в горных теснинах, чтобы хирд не смог развернуться, но Вождь сказал, что нельзя подвергать опасности наших друзей в Ангмаре и нужно отступать на восток. Он прибавил, что теперь знает лучше, как воевать с Западом, и что нам нужно время.

– Погоди, а как вы хотели взять Аннуминас? – перебил Герета Малыш. – Мы бывали там. Стены куда как высоки!

– В любой стене найдутся ворота, – ухмыльнувшись, пояснил Герет. – А любую стражу, что стоит у ворот, можно перебить… если, конечно, для этого есть верные люди по ту сторону стен.

– Понятно, – медленно произнёс Малыш и замолчал.

– А взяв Аннуминас, мы становились хозяевами Запада, – со значительным видом сказал Герет, поднимая палец. – И тогда – прямая дорога на Серые Гавани!

– Гм! – промычал Торин, с трудом гася гневный блеск в глазах.

Они вернулись к разговору о событиях прошлого года. Герет рассказывал о тяготах перехода через снежные пустыни Фородвэйта, как немногочисленные поселяне отказывались добром отдавать зерно и сено, как разбегались по лесам при их появлении, и как они охотились за жителями тех мест, и как заставляли указывать тайники с зерном, как поджигали починки и заимки в отместку за вынесшиеся из темноты меткие охотничьи стрелы, и Фолко вновь уловил с трудом подавляемую гномами ярость.

– Герет, скажи, а Вождь – он был с вами всё время? – спросил Фолко.

– Да, – ответил Герет, – шёл пешим, щадя коня, наравне со всеми. Другой бы не выдержал: лицо всё почернело – я видел его совсем близко. Как-то рубили лес, чтобы согреться, нашли странную чёрную яму – будто кто-то сумел развести такой костер, что выжег дыру аж в камне.

– Дыру в камне? – недоумённо переспросил Торин, умерив на время свой гнев.

– Да, дыру в камне, – простодушно кивнул Герет, – и вроде на дне там что-то. Я только мельком видел, не до того было. Кто-то из наших болтал, что это, дескать, след Небесного Огня. Вождь, кстати, им интересовался. Делал в яме что-то.

– Ну, это уж не нашего ума забота, – с притворным равнодушием перебил человека Торин, но Фолко заметил, что гном аж задрожал при этом известии.

– А что было потом? – как ни в чём не бывало спросил Малыш.

– Потом… потом была бескормица и падёж коней, лютая стужа и снежные ураганы. И был пограничный пост на краю Серых гор. А до этого ещё были тамошние гномы… как бы сказать, чтобы не обиделись мои почтенные собеседники…

– Говори, ведь я уже сказал, что враги Вождя – наши враги, – произнёс Торин. – Не бойся. Я даже думаю, что смогу сказать за тебя. Вы просили пропустить вас в обитаемые земли между Серыми горами и лесом или на крайний случай сена для лошадей и пищи для людей. А они отказали?

– Да, ты прав. – При воспоминании об этом Герет скрипнул зубами. – И солоно же нам пришлось после этого, скажу я вам! А гномы эти – им хоть что, никак не возьмёшь. Ворота закрыли, и поди ломай скалу! Насилу выжили. Хорошо, что в Дэйле у Вождя много друзей, а то пришли бы оттуда войска, так нас после зимнего перехода можно было голыми руками брать.

– Мы разузнали, что наместник прислал в Приозёрное королевство эстафету с требованием захватить Вождя, – кивнул Малыш.

– Но им это не удалось, – засмеялся Герет. – Да, хорошо то, что хорошо кончается. Конечно, неудача – всегда неудача, но ничего, мы ещё вернёмся, и тогда Арнор уже не спасут никакие гномы.