Моя дочь от бывшей

Глава 2

*Вика*

Мамочки… Мамочки…

Пулей пролетаю мимо секретаря и влетаю в свой кабинет. Пальто, шарф, сумка – все хватаю в кучу и мчусь к лифту. Лицо горит, как после пощечин, в душе настоящий кавардак, а сердце буквально бьется в пятках, потому что выпрыгнуть из груди никак не получится…

Подружка что-то кричит мне в спину, но я отмахиваюсь, – не хочу, чтобы кто-то видел, как я позорно разревусь, как меня скрутит истерика, конца и края которой явно не будет.

«Две недели»…

Бывший муж…

«Компания – подарок будущей жене»…

Господи, у меня сейчас голова лопнет от всего…

Черт, ну почему так долго едет лифт? Отчаянно жму на кнопку первого этажа, чтобы выбраться из этого здания, вдохнуть полной грудью воздух. Мне срочно нужно подышать, иначе я точно свалюсь трупом.

Там, в кабинете моего бывшего директора на меня обрушилось слишком много всего, слишком много, что способно выдержать мое бедное заячье сердце.

Я думала, что мы уже никогда, никогда не встретимся – хватило нашего последнего разговора в день выписки из роддома, когда я стояла в одиночестве с младенцем на руках, и вот поди ж ты…

Как черт из табакерки, как самый страшный кошмар.

Втиснувшись в автобус, я встаю возле входа, чтобы меня не затолкали все те, кто соберется выходить. Совершенно не обращая внимания на толчки в спину, на все неудобства общественного транспорта, на кочки, на которых регулярно подскакивает автобус.

В моей душе все переворачивается и стонет, агония хватает за горло и сжимает спазмами так сильно, что перед глазами рябит.

Он дал мне две недели на отработку? Какое чертово благородство! Увольнение?! Да я ни дня рядом с ним, под его руководством не собираюсь работать! Дышать одним с ним воздухом, входить каждый день в одни и те же двери!

– Девушка? Вам плохо? – раздается участливый голос сзади.

– Что? Нет, нет, спасибо, – пытаюсь улыбнуться, но это плохо получается – губы дрожат.

Достаю телефон и захожу в приложение мобильного банка. На карте – сто пятьдесят рублей. Черт.

Все, что получу, если еще этот гад не вмешается и не решит урезать последние оставшиеся деньги, уйдет на оплату съемной квартиры.

Перед глазами снова все темнеет.

Мне даже продуктов не на что будет купить.

– Пропустите, я выхожу, – торопливо сую мелочь водителю и выхожу на темнеющую улицу. Делаю вдох так сильно, что даже легкие ломит. Но это не помогает расчистить стаи мыслей, которые крутятся, вьются, бьются друг о друга в голове.

Но одна мысль все же сильнее остальных. Наверное, это материнский инстинкт – чтобы ни случилось, в первую очередь ты думаешь о ребенке, все остальные проблемы должны быть на втором плане.

И потому я ускоряюсь – пешком идти довольно далеко, да еще и по темноте – сейчас стремительно темнеет, а фонари городские власти не удосужились провести – конечно, ведь тут не живут бизнесмены и депутаты, всего лишь работает дом – интернат для детей с ограниченными возможностями здоровья.

Времени остается все меньше, и я фокусируюсь на дороге. Последние метры уже почти бегу – вижу, что стоянка возле здания уже почти пуста, а это значит, что моя малышка снова осталась последней…

Дергаю ручку двери на себя и буквально вваливаюсь в холодный полутемный холл.

– Мамочка!

– Варенька!

Кидаюсь к дочери, целую ее щечки, обнимаю, чувствуя тепло ее тела, ее прекрасный аромат, пытаюсь напитаться ее настроением. Маленькая моя, девочка моя сладкая, несчастная моя душенька…

– Тихонова! – грозно говорит няня. Ее-то я и не приметила, но она, как всегда, держит оборону. Сложила руки на груди, неодобрительно сверкает глазами в мою сторону – впрочем, эта поза мне кажется уже привычной. – Вы снова опоздали. Приходите самой последней.

– Простите меня, на работе задержали… Я…больше так не буду. – мне хочется одновременно и провалиться под землю и накричать на женщину, пожаловавшись ей на свою нелегкую жизнь матери-одиночки с особенным ребенком. Но я не делаю ни того, ни другого.

Проглатываю обиду и слезы второй раз за этот длинный суматошный, ужасающий день, и надеваю Вареньке ботиночки. Снимаю с тормоза коляску и медленно, осторожно выкатываю ее на улицу.

– Поедем на машине? На такси? – спрашивает дочь – живем мы далеко и в такие дни я стараюсь увозить ее на специальном транспорте. Но не сегодня…

Памятуя я о своих несчастных, жалких ста рублях в кошельке, я натягиваю на лицо самую фальшивую из своих улыбок:

– Нет, милая, сегодня мы пойдем домой пешком. Пройдемся, посмотрим, какая погода, как красиво и хорошо на улице…

– Да, мамочка, – легко соглашается мой ангелочек.

Я включаю на телефоне фонарик, чтобы малышка светила на дорогу, и выезжаю вперед, на пешеходный тротуар.

Она смотрит по сторонам, а я же смотрю только вперед – в темноту, вижу, как сильно трясется фонарик – дорога старая, ужасно плохая, колясочку трясет. Но Варенька ни за что не пожалуется на то, что ее качает, и я прикусываю губу так сильно, чтобы не разреветься в голос, что ощущаю на языке привкус своей крови.

Что же мне делать? Как мне быть?

Конечно, придется распрощаться с работой, но я думаю, что мне удастся найти новую. Дай бог, чтобы ознакомительный период в новом месте оказался меньше, чем три месяца – иначе мне просто не на что будет кормить дочь.

Конечно, мне пока еще везет – в школе – интернате она проводит полный день, но вечером…в выходные… Не представляю, как со всем управиться.

Свет от фонарика подрагивает на неровной дороге и я вижу, что начался мелкий противный дождик. Он крапает сверху, стекает с носа, ползет по щекам.

Я нагибаюсь, натягиваю плотнее на Вареньку капюшончик, чтобы она не простудилась от нашей вынужденной прогулки, вытираю влагу под глазами, и упорно тащу коляску вперед.

Скоро небольшой переход – мне придется нести коляску и ребенка на руках, потому что асфальта нет, только грязь. Всего несколько шагов, но это невыносимая тяжесть, и я каждый раз после дую несколько минут на покрасневшие от натуги руки, чтобы они перестали дрожать.

– Мамочка! Машииина! – Варенька первой замечает огни автомобиля, который проносится мимо.

Меня обливает с ног до головы из лужи из-под колес авто, вдобавок к дождю, который полностью вымочил волосы.

Да будьте же вы прокляты, вы все, мужчины, короли мира, которые позволяют так обращаться с женщиной!!! – хочется выкрикнуть мне вдогонку тому автомобилисту, который не сбавил скорость, не объехал чертову лужу, а решил на скорости преодолеть этот участок.

– Ничего – ничего, Варенька, все будет хорошо, – вру я и приподнимаю коляску, когда нужно переходить через грязь. Ноги подгибаются от тяжести, а руки дрожат. – Ничего – ничего…

*Саша*