Лед в твоем сердце

– Значит, мне той девке тоже можно нос сломать? А тебе дать по заднице? – не спасовала я. Совру, если скажу, что мне не льстила ревность. Сам Тимур Авдеев ревнует. Ревнует свою девушку. Это слишком приятно, чтобы не ощутить под ногами седьмое небо.

– Детка, а я думал, ты любишь по нежнее, – каким-то игривым тоном произнес Тим. Его губ коснулась улыбка. Теплая, как летнее солнышко.

Что-то внутри меня треснуло. Наверное, так работало мужское обаяние. Количество хочу и слишком зашкалило за сотню. Я перестала отдавать отчет своим действиям. Поднялась на носочки и коснулась чужих губ. Сладких и таких желанных губ.

Мимолетно.

Но, как и самолет, который оставляет след на небе, этот поцелуй и сам Тимур оставлял след в моем сердце, душе и где-то, куда невозможно заглянуть.

Я быстро отпрянула, и выскользнула из рук Авдеева. Щеки полыхали, в ушах стоял гул от собственного сердцебиения.

– И это все? – хмыкнул Тим, облизнув нижнюю губу.

– С тебя хватит, – ответила, не глядя на него. Не смогла бы.

– Ну-ну, – игриво усмехнулся Тимур. – Садись в машину, будем восполнять дозу дофамина.

Глава 32 – Тимур

Такой невинный поцелуй, а я завожусь с пол оборота. Эта девчонка, словно вихрь, разрывает меня и оставляет ожоги. А еще она робкая. Сидит в машине вон, ножка к ножке, ручки скрестила, старается не смотреть в мою сторону. К щекам румянец прилип, то ли от поцелуя, то ли от наших необычных отношений.

Да, они именно необычные. Для меня уж точно. Никак не могу прийти в себя. Никак не могу нажать по тормозам. Магнитом тянет к Маше. До ужаса мало ее. Хочется приклеить к себе, а потом целовать. Страстно, до хрипоты и стонов. Наших общих стонов.

От воспоминаний в животе сладко припекает, и я невольно усмехаюсь.

– Куда мы едем? – разрывает тишину Уварова, хотя и не тихо вовсе. Играет какая-то иностранная музыка, но я особо не вслушиваюсь в слова.

– Воздухом подышать, не знаю… что на свиданках делают обычно?

– Ты реально никогда не ходил на свидания? – останавливаемся на красном. Я перевожу на нее взгляд, она тоже смотрит. Облизывает нижнюю губу, заставляя забыть меня обо всем на свете. Чувствую себя собакой на женском поводке. Что со мной творится?! Это ж попадос чистой воды.

– Обычно девушкам это было не нужно. Таких особенных как ты по пальцам посчитать. А может они все вымерли.

– Я – эксклюзив, – заявляет Уварова, гордо поднимая подбородок. Загорается желтый, и я даю по газам.

– На мою голову, – усмехаюсь.

– Ой, бедненький, несчастненький Тимур, – язвит моя ненормальная. Замечаю боковым зрением, что она корчит рожицу. Ну, дите, ей Богу.

– За такие муки мне полагается вознаграждение.

– Тогда мне в двойном размере полагается! – тянет тоненький пальчик вверх, уже откровенно разглядывая меня в профиль. Перестала, кажись смущаться.

– Да без проблем, оставайся у меня до утра. Отработаю, – обгоняю белую волгу, которая едет медленней черепахи. Там в окне мужик что-то активно втирает своей бабе, а она размахивает руками.

– Ага, мечтай.

– До последней пули, – напоминаю ей фразу Че Гевары, снижая скорость. Паркуюсь возле небольшой уличной кафешки. Мы частенько сюда заглядываем с Арсом.

– Куда мы приехали? – замечает вывеску и столики Маша.

– Поесть, я голодный.

– Здесь вкусно кормят?

– Пойдет, – глушу двигатель и выхожу на улицу. Уварова выскакивает следом. Семенит рядышком, осматривая заведение. Большие зонтики, мягкие диванчики и плетеные столы. А еще людей не особо много.

– Добрый день, – здоровается официантка, улыбаясь во все тридцать два. – Вас двое?

– Ага, – киваю ей. Проходим на свободное место и усаживаемся.

– Боишься? – игриво уточняю. Хочется усадить Машу рядом, а потом поцеловать. Однако эта ненормальная, как всегда, делает все по-своему. Может поэтому она мне и понравилась.

Не такая, как все. Другая. Изначально другая.

– Это тебе стоит меня бояться! – уверенно заявляет, рассматривая меню.

– Пальчиком еще пригрози, – усмехаюсь. Делаем заказ, я беру много, а Уварова скромно только чай и пирожное. Приходится заказать еще пиццу. Нужно ребенка накормить, не сидеть же ей с открытым ртом.

– Здесь мило, – откидывается она на спинку дивана, продолжая рассматривать полупустую улочку.

– Почему ты не в юбке?

– Зачем? У тебя фетиш на юбки?

– Разве на свидания девушки не должны выряжаться? – спрашиваю немного грубо, вспоминая придурка, который сегодня лапал Машу. И в тот раз она ему волосы трепала. Ревность – штука опасная. Как ядерная бомба, разнесет к чертям, и не заметишь. Видимо я слишком собственник. Странно, почему раньше об этом не задумывался. Вообще был убежден, что не умею ревновать. А сейчас вон как завелся.

– Я плохо выгляжу? – Уварова задает этот вопрос не сразу, а минуты через две. Будто не решалась на него. Хлопает ресницами, нижнюю губу прикусывает. Нервничает.

– Ну… на троечку, – нагло вру ей. Потому что и без юбки с макияжем готов вилять хвостиком.

– Тогда не смотри на меня! – прикрикивает. Складывает руки на груди и отворачивается, делая вид, будто разглядывает что-то в другой стороне. Обиделась видимо. Хочу уже встать и сесть рядом, но голос за спиной возвращает с небес на Землю.

– Тим?

– Арс? Какие люди!

Богданов переводит взгляд с меня на Уварову и его глаза округляются, как две копейки. Не ожидал такого кино, да я и сам не ожидал. Но что имеем.

– Я присяду? – спрашивает он. Вежливый же типа.

– Ну, садись, – двигаюсь. Арсений усаживается рядом.

– Представишь нас? – напрашивается на знакомство Богданов. Хотя на лице у него так и читается: какого черта.

– А я Маша, – берет инициативу моя ненормальная. Протягивает ладонь через стол и улыбается. Даже завидно становится. Мне за сегодня она так ангельски не улыбнулась ни разу. Одни колючки.

– Арсений, – пожимает руку друг. Пинаю его в бок, и он резко разрывает рукопожатие.