Глава 2
«Алешенька». Тамбов. 2011 год.
– Ааааааа!!!!!!!!!!! Зашелся криком Алешенька, обильно выдувая пузыри из ноздрей.
– Чан Ми!? В чем дело? – раздавив окурок в пепельнице, и захлопнув форточку, поспешила на отчаянный призыв долгожданного внука, Алевтина Марковна.
Алешенька сидел посередине комнаты, его голову украшало пластмассовое детское ведерко, а пухленькая ручка зажимала лыжную палку.
– Что за издевательство над ребенком! – сбросив ведро, она принялась исследовать голову, – ты же могла его травмировать! Моя ненаглядная деточка, отдай, ну, отдай эту грязную палочку, ну, Алешенька, отдай.
Однако «ненаглядный», вцепился в лыжную палку и взревел пуще, прежнего.
– Он сам сказал, что хочет быть царем…
– Что ты, городишь, ну, что ты городишь… – подхватив ребенка на руки, она пыталась его успокоить, пытаясь захватить кухонным полотенцем носик, однако Алешенька вертелся, награждал ее тумаками, и она лишь пачкала его еще больше.
– Чан Ми, прошу, тебя, забери у него эту треклятую палку!
– Так он не отдаст, это его скипетр, и корону он требует с алмазами…
– Вот же врушка, – пыталась перекричать внука бабушка, вот я тебе задам, это же надо, придумала, трехлетний ребенок ей про алмазы рассказывает.
Спасительным треньканием прозвучал звонок в дверь.
– Чан Ми, а ну, бегом, открывай. А вот и мамочка пришла Алешенькина, вот и мамочка пришла.
– Это моя мама.
– Бегом! Я сказала! Твоя, моя, наша, Маша, Наташа, какая разница! Открывай! – А, тю-тю, а, тю-тю, а мы сейчас носик вытрем Алешеньке, – приговаривая и приплясывая, бабушка, не прекращала попыток избавить от густой мокроты, разбушевавшегося «царя».
– Добрый вечер, Алевтина Марковна, что у вас случилось?
– Олюшка, ну, на минуточку вышла на кухню, а тут такое, Чан Ми, золотко, больше не надо играть с ним в такие игры, – ненавязчиво давала понять бабушка, кто виноват в этой истории.
– Давайте, я попробую. – Ольга Семеновна взяла за ручку мальчика, и он мгновенно ее разжал.
– Олюшка, благодарю, миленькая моя, спасительница, пошли, умоемся, красотулечка моя, солнышко ненаглядное, золотце…– она сбросила мешавшие ей домашние тапочки Игоря, и босоногая зашлепала по паркету в ванную.
– Дочурик, к тебе опять претензии? – мама нахмурилась, а это не предвещало ничего хорошего.
– Мам, я что, виновата, что Алешка возомнил себя царем? И чем ему ведро не угодило? Видите ли, алмазы там должны были сверкать. Я вообще предлагала ему кат,[14 - Кат – тип мужской, корейской традиционной шляпы.]смотри, если открутить одну часть вентилятора, получится отличная шляпа династии Чосон, носить ее могут только аристократы – янбан, правда надо еще и бусинки… – Чан Ми продолжала говорить, но все тише и неуверенней, она заметила, что мама прикрыла глаза рукой и опустила голову.
– Маам…
– Иди ко мне. – Ольга Семеновна посадила дочь к себе на колени, и уже шепотом продолжала:
– Чан Ми, ты уже взрослая девочка, неужели ты не понимаешь, что трехлетний ребенок, который едва выговаривает мама и папа, не может сказать «царь», ему даже в голову не может придти такое.
– Ну, так пришло же, он сам мне сказал…
– Как!?!?!
– Телепатически… Прости, я больше не буду. А эта Алевтина, она злая.
– Она не злая, а подозрительная, поэтому, прошу тебя, ты можешь играть с детками во что угодно, только не объясняй, пожалуйста, людям, как ты с ними разговариваешь, хорошо?
– Звонок, мама, это Наташа приехала! – радостно воскликнула девочка и, легко спрыгнув с колен, побежала открывать дверь.
Здороваясь с Оленькой и Чан Ми, Наталья Ивановна, с беспокойством прислушивалась к шуму, что доносился из ванной, дверь из которой тут же распахнулась и на пороге появилась бабушка с внуком на руках, который еще продолжал всхлипывать, но как только увидел маму, радостно потянул к ней ручки. Целуя влажные щечки малыша, она пыталась заложить за ушки его непослушные волосы, мокрые, они всегда завивались колечками.
– А вот и мамочка явилась, – оглядывая с ног до головы невестку, пропела бабушка.
– Добрый вечер, Алевтина Марковна, какой неожиданный сюрприз, а почему не предупредили?
– Ты еще сажи, что я только по приглашению, могу приехать к сыну. А это что? Подарки, из Москвы?
– Да, черный пакет это для Вас…
– Хм, ну, конечно, кто бы сомневался, что черный.
– Ну, вы тут разбирайте подарки, а мы с Оленькой ужин приготовим, – подытожила Наташа, с неохотой отрывая от себя сына, который брыкался и уже тянул ручки к Чан МИ.
Наталья Ивановна, тяжело вздыхая, резала зелень на салат. Оленька лущила вареные яйца и поглядывала на подругу, наконец, нарушила молчание вопросом:
– Как съездила, Наташ?
– А, нормально, всё благополучно завершилось, – она тряхнула головой, словно прогоняя тяжелые мысли и грустно улыбаясь, продолжила, – Евгения Александровна, действительно, оказалась правнучкой Василия Степановича. Слушай, у нее такие интересные глаза, «стоячие», так говорила моя тетка.
– Что это значит?
– Ощущение, что они у нее не закрываются, говорит ли она или молчит, они у нее широко открыты, и смотрит на тебя, не двигая ими. Я потом специально наблюдала, нет, двигаются, а в разговоре нет. Смотрит, открыто и внимательно, невольно задумываешься, что у нее в голове происходит, о чем думает? Ты была знакома с ее отцом?
– Мммм, ну, так, мимоходом, – Оленька опустила глаза и стала собирать крошки от яйца с фартука, говорить заведомую ложь, всегда неприятно.
– У него такие же глаза были? Круглые?
– Да нет, нормальные, большие, но не «стоячие», как ты говоришь.
– В маму, наверное, пошла. Ты маму ее знала?
Да откуда, я об этой Жене узнала от тебя, подумала Оленька, но вслух промычала что-то неопределенное.
– А может, бабушкины гены, да?
– Все может быть, «гены», сейчас все об этом толкуют.
Оленька понимала, что мучает Наташу. Однажды, без спросу, вторгнувшись в судьбу этой милой женщины, она, снедаемая чувством вины, просто решила быть рядом. Вмешательство в людскую жизнь чревато последствиями, и сложно спрогнозировать, откуда беда выскочит, а явилась она в лице востроглазой Алевтины, «свекровище», как за глаза называет ее Наташа.