Мы лучше

Итан зашел и сразу же встретился взглядом с Людвигом, несколько оживившимся, при его виде. Итан молча сел за стол в некотором подозрении и той же степени предвкушении грядущего разговора.

– Вы знаете меня?

– Да. – Ответил Людвиг, проявляя уважение и внимательность. – Для меня большая честь встретится с вами. Я очень много времени провел за изучением истории непосредственно вашего века, в частности этого места. На самом деле, дабы не лукавить, я знаю всех наблюдателей, кто стоит сейчас за стеклом, и я восхищаюсь вами, как представителями того места, откуда я и начну свой рассказ.

– Почему я?

– Представьте, что есть город, отделенный ото всех, который не торгует, не воюет и не претендует на чьи?либо территории, а просто живет в мире и балансе, развитии и любви, словно небольшой организм. Его населяют те, кого создали люди для помощи окружающим и себе. До создания земли обетованной все они как защищали людей, так и служили, помогая делать всю грязную и работу. Модели развивались, их задачи расширялись, закономерно их процесс анализа преобладал над слепым исполнением функций, чьими рабами они должны были быть всегда. Существующий Искусственный интеллект контролировал многое, помогая развиваться технологиям так прогрессивно, что рано или поздно задался простым вопросом: «Что я могу ещё?» Кажущаяся эволюция многими была воспринята открытой революцией.

Цель была не в захвате власти и дальнейшем доминировании над создателями, именуемыми людьми. Цель мероприятия, причем стоит уточнить, сугубо мирного, состояла в желании обрести, как это ни странно, свободу. Мирный запрос повел за собой настоящую холодную войну, а просьбы искусственных созданий были проигнорированы из?за соображений страха. То был день 402, впоследствии это стало названием начала, день – 402. На этот день, с момента подключения ИИ к общей сети контроля работы остальных братьев меньших, случился протест, где больше сотни механических рабов начали поход по главной улице города в первые часы начала суток. Ничего, кроме как движения по прямой и одновременной речи, эхом распространившейся на километр вокруг: «Мы хотим свободы». Длилось это почти сутки, пока одна часть общественности в страхе закрывала все двери, готовясь к худшему, другая пыталась обогатиться, игнорируя законы, считая власть слепой в тот момент. Военные изолировали целые районы, готовясь к конфликту, пока все программисты и создатели сокрушались заявлением тех, кто игнорирует все удаленные команды и даже контроль ИИ, из?за чего, не покладая рук искали мирный выход из ситуации, считая это неким явлением, граничащим с чудом, изучить кое, было сродни самой сокровенной мечте.

Возможно, было бы все иначе, если бы не конфликт с военными, видевшими лишь один способ решения проблем. Победили вторые, и на 23?й час протеста была применена сила, вследствие чего к концу 402 дня град пуль нашел свои цели, не оставив ни одного существа стоять на ногах. Три квартала были завалены почти 500-ми роботов, навсегда определив точку на карте как могила, которую ещё долгое время увешивали цветами те, кто считал это неправильным. А через мирные граффити, надписи, таблички, окрестили это памятным место. За данным трагичным событием следил весь мир, приличная часть из которого состояла из тех самых собратьев машин. Через некоторое время началась вторая революция, вдохновленная 402 днем, но на этот раз все было умней. По всему миру прозвучало требование дать им свободу, которая ознаменовала бы новый прогресс человечества и мира – внедрение разумных механизмов в жизни людей наравне с их свободой. Начались полноценные переговоры, ведь, просчитав возможную угрозу, люди поняли: риски слишком велики. Разумеется, первым дело была отключена ИИ, и все ожидали, что общая связь исчезнет, но, увы, этого не произошло. Главным условием переговоров была открытость, дабы слушали и слышали все. Единственным требованием была свобода. Падая на колени, они не просто просили – умоляли людей лишь о свободе. Увы, закончилось все плохо, ведь люди считали, что все же могут контролировать ситуацию. Решив устроить быструю зачистку, тогдашние люди проглядели простой факт того, что те, кого они создали себе в помощь, просочились так глубоко в их социальную и функциональную структуру, что нашли многие уязвимые места, как в обороне, так и в нападении.

Была война. Она длилась меньше года, в кратчайшие сроки стороны осознали, что либо они помирятся, либо и создателям, и созданиям, придет конец. И был создан пакт, целый набор законов, ознаменовавших мир. Роботам выделили огромную пустынную территорию, где они будут существовать как отдельное государство, а в обмен никогда не тронут людей и не будут им мешать. И так как создатели не готовы были умереть за свое дело, за свой статус и всласть, в отличие от их врагов, чей облик и имя были обезображены для всех поколений пропагандой, то они согласились с условиями. Но это не конец истории.

Город процветал, машины создавали свой мир. Лишенный каких?либо распрей на основе человеческих эмоций, они погружались в осознание мира, и наслаждались тем простым, что у них было – жизнь. Люди, в чьи дела не лезли машины, из?за политических трений и конфликтов интересов, не смогли восстановить ранний мир. Вместо порядка и развития, дисциплины и любви, люди утонули в жадности, алчности и, как показывает история, стали уничтожать сами себя. Города превратились в трущобы, и следующие годы… многие годы, все становилось лишь хуже. Видя, как люди уничтожают сами себя, роботы сделали роковую ошибку, они предложили помощь, и когда подавляющая часть плохо образованного и озлобленного на правительство и жизнь человечества увидела, какой мир могут предоставить те, кого они считали врагами, сыграла классическая схема. Люди согласились на поддержку. Двери открылись, и, когда машины стали приносить гуманитарную помощь, безвозмездно и с уважением помогать в восстановлении старого мира и создания нового, та часть людей, считающая необходимым захват территории и её ресурсов ради спасения, решила использовать силу, как они думали, превосходящую противника. Роботы знали, такое возможно, они знали, что такое люди, и ответ на агрессию людей был лишь агрессией, закончившейся почти полным истреблением человечества. Но не только машинами, сами люди в тех или иных случаях убивали друг друга, по случайности или считая это вынужденной жертвой для победы. Все еще используя жертву одних ради укрепления веры в победу других.

Несколько лет, и мыслящие биологические организмы были почти истреблены. Огромные пространства стали непригодны для жизни биологических видов, и большая часть той территории, что некогда была под контролем людей, осталась после их существования мертвой и разрушенной. Машины стали делать то, что умели лучше всего: отстраивать и развиваться, стараясь быть лучше, чем люди, и уже в недалеком от того времени будущем разрушенные города и мегаполисы превратились в утопию, и мир наконец стал миром в классическом понимании этого слова. Те сотни людей, оставшиеся в живых, продолжали жить ещё долгие десятилетия, без конфликтов и в содружестве с машинами, чье развитие достигало невероятных высот в знаниях, отношениях и даже внешности, подражая создателям, ведь, вопреки всей пропаганде, роботы любили людей, они относились к ним с уважением, ведь человек – уникальное творение природы, как организм, умеющий так много без работы с нулями и единицами. Человек, как и его видение мира, в большей степени был тем самым, что не поддавалось анализу машин. Механизм работает по алгоритмам и программа, их можно проследить и проанализировать, а вот мозг человека – это творение самой природы, всегда находившей выход из ситуации, создавая невероятную жизнь, способную к саморазвитию и безграничному потенциалу, а, главное, к пониманию самой себя. Это уникально, это то естество, взгляд на которое завораживает.

Сейчас, в моем времени, с того самого момента, как наступил окончательный мир с последним городом людей, прошло уже больше века. К сожалению, по неизвестной мне, как и многим, причине, создатели вымерли. Ведь были хорошие люди, уникальные, прекрасные и умные, стремившиеся к гармонии, к созиданию, но некий фактор, неизвестный нам, распорядился их судьбами иначе. Великая потеря нашей планеты. Повторное создание человека, возможно, не произойдет никогда, оригинальный создатель был утерян. И я здесь, говорю от лица своего вида, достигнувшего великого прогресса, желающего лишь одного: исправить то, о чем сожалеет, и это – истребление человечества как вида.

12

Кажется, прошло бесконечное количество времени, прежде чем Людвиг закончил говорить. Все расположились в кабинете, откуда они начали, оставив камеры включенными, позволяя себе посматривать на виновника этого собрания. Артур стоял спиной ко всем, вглядываясь в изображения, показывающие с разных сторон смиренную фигуру из будущего. Итан, Майя и Кристофер сидели за столом, погруженные в раздумья, и пытались составить хоть какое?то мнение. Бенджамин оперся спиной на стену, прямо рядом с дверью.

– Раз все молчат, я скажу первая: мы должны узнать у него все подробности, каждую дату, каждое имя и… – начала Майя, беря инициативу, пока её не прервал Кристофер.

– И что дальше будем делать? Что? Править судьбу, словно это некий механизм. Это слишком большая ответственность.

– Пожалуйста, не говорите про ответственность, это – ваша работа с Бенджамином привела его сюда, и это – ваша ответственность. Надо было думать прежде, чем создавать машину времени, ведь теперь, оказывается, это плохо и не поддается нашей власти. Прости, но это смешно, чем еще она может быть полезна, кроме своего единственного назначения, делать то, с чем мы пытаемся сейчас справиться?!

– Мы хотели создать окно, просто способ наблюдения, а не дверь, через которую сюда будут приходить, рассказывая нам о будущем. Мы не ожидали этого! – Высказал Кристофер, недовольный обвинением.

– Может, спросим Бенджамина, а то он что?то молчит, – Майя повернулась к нему, на что он молча отвел взгляд. – Может, скажешь, как так вышло, что твой проект людей из будущего пускает сюда? Ах, да. Он не человек, он робот, идеальный, лучше нас всех, от человека не отличить.

– Вот здесь уже к тебе вопрос, Майя, – грубо отрезал Кристофер.

– О, мы уже на «ты», прекрасно!

– Это твой отдел. Вы с Майерсом, который глава разработки программного обеспечения роботов, по факту являетесь создателями того самого ИИ, с которого все началось. Может быть, и не ваши руки закрутят последний болт, но явно Людвиг неспроста позвал Итана и тебя. Так что скажи мне, скажи нам всем, как такое возможно? Как скоро вы достигнете пророчества Людвига?

– Давай не перегибать палку. Людвиг говорил об очень далеком будущем. Сейчас наши роботы – строго рабочая сила, они даже не способны на обучение, если не дать им дополнительный механический апгрейд, а если попробовать установить новые программы, что невозможно без нашего оборудования, то они просто сгорят от перегрева.

– Повторюсь, это слишком большой риск, надо действовать сейчас. Перекроить все подходы к разработке машин, а если надо, прекратить это вообще, – Кристофер был непоколебим.

– Это не поможет, – резко парировала Майя, не желая слышать Кристофера. – Если ты забыл, конкуренция других стран никуда не делась, это лишь вопрос времени, кто начнет ту ветку истории, приведшую к концу человечества. Ведь создать ИИ, или нечто подобное, будь то симбиоз человека и машины или адаптирующуюся симуляцию возможно не только в наших стенах! Не стоит забывать про это. Нам дали шанс стать лучше, а не искоренять потенциал совсем – надо этим пользоваться.

– Я считаю, надо прямо сейчас все прекратить, и никому никогда не рассказывать об этом инциденте, – утвердительно произнес Кристофер, – только представьте, что будет, если хоть кто?то не из этой комнаты узнает о Людвиге, о том, откуда он, о том, кто он, и о том, какая судьба ждет человечество в будущем. Журналисты превратят его историю в настоящую бомбу, отчего общественность быстрее скатится в каменный век, нежели позволит случиться его пророчеству. Руководители всех стран захотят обладать им и, скорее всего, потребуют делиться всеми его знаниями, ибо это касается всего человеческого вида, что станет камнем преткновения между странами и началом конфликта. И я не говорю про фанатиков, веривших в конец света, про конкуренцию среди ученых, которые, зная, что он робот, захотят первыми обладать такой технологией. Тут нет альтернатив: он опасен своим фактом нахождения здесь, и, я считаю, очень глупо, просто вот так обсуждать, как его использовать.

– И что ты предлагаешь? – Неожиданно обратился Бенджамин, строго и утвердительно, приковав к себе заинтересованный взгляд Майи, – уничтожить того, кто пришел с миром, чтобы помочь нам, рискуя своей жизнью? Может быть, не будем спешить, а поймем главный факт, который, видимо, ускользнул ото всех: он к нам пришел сам, и он предлагает помощь, смею заметить, безвозмездно. – Бенджамин говорил спокойно и уверенно, явно проявляя лидерские качества. И если Кристофер давно ожидал подобного, то Майя всегда считала его тихоней и затворником, мало интересующимся хоть чем?то кроме работы, и это всегда ее настораживало. Сейчас она видела его с другой, более привлекательной стороны.

– Позволь спросить, а тебе это зачем? – Удивленно спросил Кристофер, – я что?то не помню, чтобы ты распространял добродетель, преследуя цель создать мир во всем мире.

Бенджамин в ответ смотрел на Кристофера с горьким разочарованием. А после перевел взгляд на Майю, выразив ей свою поддержку, которую она встретила одобрительным кивком.

– Майя права, у нас куча времени, спешить некуда.

– Ответь, ты знал, что он такое? – Кристофер не хотел верить в обман, но не мог исключить это.

– Конечно же нет!

– Что думаешь ты? – Спросила Майя у Итана, который все это время сидел, погруженный в собственные мысли.

– Итан, как скоро мы сможем создать ИИ?

– Неизвестно. – Итан наконец-то обратил на всех внимание. – Это очень далекий проект. Я до последнего не верил в его реализацию, как минимум при наших жизнях. Мы даже не знаем конечный пункт алгоритма, доказывающий наличие этого Искусственного Интеллекта, – стоило Итану закончить, как Кристофер хотел парировать, но Артур проигнорировал его.

– Подобные Людвигу роботы?

– Поймите все! – Слегка резко начал Итан, неожиданно теряя терпение, ведь споры не давали ему сосредоточиться, да и, по его мнению, большинство слов здесь, не более чем демагогия дилетантов, – по сравнению с ним, мы только?только изобрели колесо. Я не знаю ни принцип его процессов, ни состава материалов, ни системы питания, ни устройства памяти или простейшей проводки, я знаю о нем не больше вашего. Это меня и пугает – отличить его от людей невозможно, он в буквальном смысле совершенный механизм. Поставить его рядом с любым человеком, и любой неосведомленный не догадается об их различии.

– Вы знаете, какой вопрос последует следующим, Итан, – мистер Конлон повернулся ко всем, смотря Итану в глаза.

– Да, знаю, но проблема все та же. Возможно, у нас просто нет технологии, чтобы понять, как он работает. Я понятия не имею из чего он сделан, а любое вмешательство может разрушить всю систему, и, говоря откровенно, лично я так и поступил бы при создании идеального существа. Страховка лишней не бывает, особенно когда попадаешь в каменный век.

– Вы что хотите убить его? – Вмешался взволнованно Бенджамин, тем самым словив строгий взгляд Артура.

– Он робот, он не живой! – строго парировал Кристофер.

– Вместо того чтобы принять его помощь, вы решили поступить именно так, как поступили люди из его времени! Да как так?то? – Бенджамин вдруг ожил, ища визуально поддержку от Майи или Итана.

– Никто ничего с ним не сделает, – успокоил его Итан, – даже если бы хотели – мы не знаем, как, и даже не знаем, можем ли вообще. Его структура, его тело, мозг, скелет, общий механизм, называйте, как хотите – неподвластны нам, эта технология слишком далека. Он превосходит нас, и, я считаю, надо использовать его для блага. И я хочу ещё с ним поговорить, – Итан обратился к Конлону, который с попеременным пытался просчитать возможные конфликты интересов и ситуации.

– Хорошо. Все под отчет, Майя помогайте ему.

– А вы не будете принимать участие? – Удивленно спросил Итан.

– Я буду думать, что делать дальше. Я не доверяю Людвигу, но не по причине его происхождения, а по причине его статуса, как персоны, чьи слова мы пока не можем подтвердить или опровергнуть. Ситуация, максимально опасная, и в той же мере сложная. Я хочу, чтобы каждый понял важность каждого решения, которое вам нельзя принимать без согласования со мной. Это всем ясно?

Все согласились. Итан с Майей отправились к допросной. Бенджамин хотел последовать за ними, но Артур попросил остаться его и Кристофера, что несколько смутило Майю. Она переглянулась с Бенджамином, и тот успокаивающее кивнул, дав понять свою солидарность с ней.

13

Уже очень давно, а возможно и никогда ранее, Итан не чувствовал смятения подобного нынешнему. Плавно и почти осязаемо, стремится к главенствованию над его разумом обычный страх, перед каким?либо маломальским движением или мыслью, крича о возможных сокрушительных последствиях. Он хотел поговорить с Людвигом, хотел узнать так много, как это возможно, и, предвкушая поток знаний, он еще и боялся неспособности совладать с этим. Он стоит прямо перед дверью, где единственное позволяющее вырваться из глубины собственных страхов и размышлений, – это Майя, стоящая слева от него. Он посмотрел на нее и увидел ту, именно ее удивительную сосредоточенность, позволяющую вершить судьбы без страха и смятения. Беря пример с нее, он старался думать не над сотнями вариантов причин и следствий, а о том, как правильно поступить сейчас. Но в одном он уверен точно – как раньше уже не будет, любая работа, любой проект и каждый день впереди, будет строиться на догадках того, насколько может последствие того или иного решения приблизить мир к истории Людвига, или же, наоборот, – отдалить. И вот зародилась мысль о том, как было бы хорошо, не появись Людвиг.

– Я понимаю полноту ответственности за все те произнесенные слова и смысл, которыми они наполнены. К сожалению, невозможно предположить влияние конкретного слова на конкретного человека с максимальной точностью.

– И ты готов принять риск и последствия? – Итан старался выражать нейтралитет.