День Рожденья – Запрещамбель!

– Надо же, прямо в лоб! – констатировал Его Величество, потерев лоб, и поморщившись, взял бублик в руки и обнюхал его.

– Бублик, и преотменного качества! – заключил он, вставая. – Господин Министр Бука, – заговорил король, багровея от возмущения, – не соблаговолите ли объяснить, почему мы каждый день питаемся черт знает чем, а из камина тем временем сыплются свежайшие бублики? А? Я бы с удовольствием съел бы бублик на завтрак, вместо вашей противной подгорелой каши!

– Ваше Величество, мы выясняем обстоятельства случившегося…

– Ах, вы выясняете?! Выясняют они, а король голодный! Надо действовать! Нужно поставить специального гнома с сачком, и пускай он ловит бублики! Нет, двух гномов!.. Интересно, как они оттуда появляются? – и король, подбоченившись, заглянул в камин.

Пуфф – облачко сажи выпорхнуло из камина прямо в лицо королю. А-а-пчхи! – чихнул король, а из камина полез темный ком и, перевалившись через решетку, выкатился на пол. При ближайшем рассмотрении ком оказался Хомяковым, обнимающим пакет с бубликами. Хомяков был, казалось, ничуть не удивлен происходящему. В отличие от короля, который, спрятавшись за Буку, заверещал:

– Чудовище! Черное чудовище! Стража! Скорее сюда! Защитите короля!

Бука, сохраняя хладнокровие, осторожно подошел к Хомякову, оглядел его со всех сторон и изрек:

– Ваше Величество, осмелюсь предположить, что бояться нечего. Это иностранная делегация. Не могу понять, почему они выбрали такой необычный способ войти – через камин.

– Но почему они черные? – продолжая трястись от страха, проговорил король.

– Все просто: они из Африки. Здравствуйте, уважаемый посол, – Бука поклонился сидящему на полу Хомякову.

В камине опять произошло шевеление, и показался Ватрушкин. Он был менее черен, чем Хомяков, вылезший следом Великанов был еще светлее, потом совсем чуточку чумазый Антонов и уже совершенно светлые девочки: Шушкина, Поросенкова, Дубовицкая и Синичкина. Последней выкатилась Лейнеккер, отряхнулась, и, вздернув носик, стала оглядывать присутствующих.

– Приветствую вас в королевстве Гнусавия, Уныния и Великом Герцогстве Полбустук! – не растерялся министр Бука. – Прошу вас садиться, уважаемые послы, – он сделал пригласительный жест в сторону кресел, где уже сидел Горшков. Король в этот момент выскользнул из зала и ждал за дверью, намереваясь появиться более торжественно.

Министр Бука взял черенок от метлы, служивший жезлом, трижды стукнул им об пол, набрал побольше воздуха и торжественно произнес:

– Его Величество Гнампердабль Дубомяжский! Король Гнусавии, Унынии, Великий Герцог Полбустук!

Король втиснулся в двери и, выпятив живот, прошелся по зале, воздевая руки к потолку.

– Сегодня исторический день в нашем государстве! Сегодня я, король Гнампердабль Дубомяжский, издаю новый указ: дни рожденья – запрещаю! Веселье – запрещаю! Петь песни – запрещаю! Запрещаю, запрещаю! – это мое любимое слово. Хм… А не сменить ли мне фамилию? Дубомяжский на Запрещамбель? – остановился он. – Или Запрещанте? Запрещадзе? Запрещонсон? Или нет, Гнампердабль Запрещанди. Звучит! Интересная идея, надо обдумать… – король откашлялся и, не замечая, что его щеки испачканы сажей, продолжал:

– Мы рады приветствовать вас, дорогие гости, в нашем королевстве Уныния, Гнусавия и Великом Герцогстве Полбустук! Я глава этих государств. Король Гнампердабль, пока еще Дубомяжский! А какие державы представляете вы?

Ребята переглянулись. Великанов осторожно произнес:

– Мы не послы. Мы на экскурсию пришли. Правда, ребят?

– Тогда кто же вы? – изумился король.

– Мы… дети. Самые обыкновенные дети, – предположил Сережа Антонов.

– Ты, Антонов, может и обыкновенный, а я – нет! – фыркнула Соня Лейнеккер. – Я, может, королевских кровей.

– Тогда назовите ваш титул, сударыня? – выглянул Бука.

Короля известие привело в бешенство.

– Обыкновенные дети! Да еще чумазые, как трубочисты, – он подскочил к Горшкову. – Министр Бука! – завопил король пуще прежнего, – они! без! прищепок!

Ребята переглянулись.

– Где колотушки? Стража! Схватить! Наказать! – вопил король, размахивая кулачками.

– Ваше Величество, наши гости, послы племени «детти», прибыли издалека, – мягко заговорил Бука. – Они еще не знакомы с обычаями нашей страны. Позвольте мне побеседовать с ними. Я уверен, они будут рады почтить наши многовековые традиции: надеть прищепки и получить колотушки.

– Но этот-то не посол! – и король показал пальцем на Горшкова. – А-а! Я знаю! Это вредитель! Наш старый камин решил прийти на помощь королю в трудную для страны минуту и стал производить бублики! А он залез туда и все сломал! Это государственное преступление! Этого сразу в тюрьму!

– Ваше Величество, сию же минуту! Дайте мне минутку, может быть, мне удастся убедить его все исправить.

Король с недоверием смотрел на Буку, однако, кажется, начал смягчаться.

– Кроме того, позвольте напомнить вам, Ваше Величество, королевские Прищепочная и Колотушечная работают день и ночь, и все равно не справляются. Ведь нужно обеспечить колотушками и прищепками три государства!

– Ну хорошо, побеседуйте с ними, – буркнул король. Только смотрите, без вольностей! Чуть что – сразу в тюрьму! Я отправляюсь осматривать королевские сады.

– А как же доклад, Ваше величество?

– Доклад? Какой еще доклад? Ах да, доклад. Ну давайте, только быстро.

– Ваше Величество, королевские сады находятся в ужаснейшем состоянии! Мыши и плодожорки! В подвалах и хранилищах преогромные крысы съели все запасы. Лень и халатность! Гномы и местные крестьяне совсем не хотят работать и сбегают целыми семьями, – тараторил Бука, раскрыв папку. Лицо короля потихоньку наливалось гневом.

– Наши запасы подходят к концу! А все потому, что крестьяне не хотят больше привозить во дворец свежие овощи и курятину, и муку, и булочки… Все жалуются на то, что им не дают работать проклятые колотушки! Королевские коты вместо того, чтобы ловить мышей, катаются по двору и пытаются снять прищепки. А гномы вместо того, чтобы работать в мастерских, ловят котов и пытаются эти прищепки надеть. В столице Гнусабле солдаты подрались с трактирщиком… Рекордные урожаи пропадают на полях, потому, что их некому убирать… А королевский повар…

Король подскочил к Буке, схватил его за локоть, и зашипел:

– У нас зарубежные гости, болван! А ты здесь разглагольствуешь…

– Но, Ваше Величество… Скоро весь дворец останется без еды, – чуть не плакал Бука. А все зеляне… ээ… то есть, Угрюмцы и Гнусавяне – любят поесть.

– Это измена! – завопил король. Стража! Схватить и в тюрьму министра! Сейчас же!

Бука наклонился к уху короля, и зашептал:

– Ваше величество, осмелюсь напомнить, что вся стража отправлена в столицу и близлежащие деревни. Для того чтобы контролировать исполнение ваших указов. Во дворце остался только капрал Бельбундий Толстопуз. Он сейчас допрашивает заключенных в королевской тюрьме.

Король удивленно вскинул брови.

– Хм… А ведь и правда. Министр Бука, отправляйтесь в тюрьму самостоятельно! Сдайтесь капралу и скажите, что я заключил вас на неопределенный срок до выяснений обстоятельств измены.

– Но… я не хочу в тюрьму! Там крысы и слизняки. Там холодно и сыро! – затянул Бука. – Это несправедливо! После всего, что я сделал для государства…

– То есть, я, король Гнампердабль – несправедлив?! Да я…

Бука закрыл папку и поплелся садиться в тюрьму. Король победоносно смотрел то на него, то на ребят.

– Ну все, блин, приехали. Теперь точно в тюрьму посадят! – подумал Горшков. – С короля станется.

Бука уже дошел до дверей залы, как король спохватился.