Неудержимые демоны, или История женской войны. Книга первая

«И ты тоже глуха к их боли».

Зловеще скрипящая катапульта, отбрасывая на камни удлинённые тонкие тени, прокатилась мимо нестройных рядов зевак. Прищурившись под бьющими в глаза лучами солнца, Марта подняла голову. На фоне безвинно голубого неба провисшие толстые верёвки, опутывающие крепкие деревянные столбы, выглядели как готовящиеся к атаке змеи. Представив себе, как год назад из этих катапульт вылетали смертоносные камни, она вздрогнула. В памяти вновь зловещим эхом отозвался гул падающего снаряда, грохот рушащихся балок и шорох осыпающейся каменной кладки. Возможно, именно эта старая катапульта похоронила четверых Сауновски под безвременной общей могильной плитой. А сколько ещё чужих жизней она унесла? Марте не хотелось думать об этом: один лишь намёк – и она уносилась на долгие двенадцать месяцев назад. Встряхнув головой, Марта заговорила с явно скучающей Тайлой:

– Тебе нравится?

– Нет, – высокомерно процедила та. – Когда шли полки, было гораздо интереснее. Понимаешь ли… э-э… – она непонимающе уставилась на Марту, желая обратиться к ней по имени. Та поспешно выпалила:

– Белина.

– Белина, ты не знаешь, где встретишь своё счастье. Когда тебе двадцать, а у тебя до сих пор нет ни мужа, ни жениха, ни поклонника, ты начинаешь искать его везде. Здесь очень много холостых парней, причём они уже успели покрыть себя славой и завоевать снисхождение светского общества… Как раз такой муж нужен мне. А смотреть на этих противных потных оборотней мне вовсе не хочется. У них слишком острые клыки, слишком раздутое самолюбие и слишком неприятная наружность… и, ах да, в Империи их презирают.

– Конечно, – рассеянно согласилась Марта: нудные рассуждения блондинки утомили её ещё в своём зачатке.

– Хорошо, что ты понимаешь меня, – рассмеялась Тайла. – Кали в своей наивной глупости считает, что оборотни ничем не хуже нас! Интересно, где же она нахваталась этих революционных идей: может, у Аниссии? После того, как её лишили дворянства, она стала такой непредсказуемой. Представляешь, она стояла у позорного столба от рассвета до заката! Я уверена, это каким-то образом исказило её психику. Раньше она была терпимее, хотя она уже тогда раздражала меня своей надменностью. Иногда я даже думаю, что Их Величества заслуженно сделали её простолюдинкой: меньше будет нос задирать! Её отец, вор и мошенник, вообще не заслуживал милостей Его Превосходительства.

– Да-да, – кисло согласилась Марта.

– А ещё Аниссия, говорят, имела дела с ведьмами, – таинственно понизив голос до полуслышного шёпота, прибавила Тайла. – Не зря же она не спит ночами! Когда ещё общаться с ведьмами, если не после заката?

– Конечно, – кивнула Марта. Она уже начинала жалеть, что обратилась к приставучей Тайле.

Но вдруг Тайла замолчала. С круглыми от восхищения глазами она стала наблюдать за степенно проезжающими по площади таранами. Оборотни, впрягшись в открытые повозки, тащили их и тараны за толстые скручённые верёвки на своих исполосованных кнутом надсмотрщика плечах. Марте вновь захотелось выть от злости и обиды за них. Всё в этом отвратительном параде дышало дикой несправедливостью. Она не впервые пожелала, чтобы однажды зверства, чинимые Империей, обернулись против неё самой. Она пожелала этого так искренне и так страстно, что, наверное, в Небытии её услышала Магия. Марта не замечала, как слова мольбы слетают с её губ в едва различимом шёпоте, который, однако, уловили чуткие уши Тайлы. Повернувшись к ней, та убеждённо заявила:

– Ты хочешь, чтобы наши герои жили вечно. Знаешь, я склонна присоединиться к тебе. Посмотри только на эти громадные тараны: как тяжело, должно быть, было нашим кумирам, когда они подтаскивали их к стенам!

– Их тащили оборотни, как и теперь, – не удержавшись, хмыкнула Марта.

Густо подведённые сурьмой глаза Тайлы расширились:

– В королевском сообщении говорилось, что…

– Королевские историки склонны приукрашивать правду ради своей выгоды, – злобно прошипела Марта. Она уже не могла лицемерно соглашаться с бредовыми утверждениями Тайлы, основанными на фальшивых сказках Империи! Она собственными глазами видела с крепостных стен Дебллов, как оборотни таранили ворота под резкими окриками командиров. Это зрелище невозможно было забыть: потоки крови, струящиеся по голой чёрной земле, горящие предместья и тёмная масса вражеских войск, щетинящихся пиками под гордыми стенами Кеблоно. Невозможно было забыть, как рычащие оборотни, закованные в крепчайшие кандалы, с разбегу бросаются на дрожащие ворота, и, не сумев проломить их с первой попытки, получают удар кнутом.

Тайла думает, что она знает о войне! Так склонны считать все, кто слушал королевскую пропаганду и верил ей. Ведь так легко притвориться умной, чтобы обманывать случайных собеседников! Этот трюк будет работать, пока среди обманываемых не найдутся те, кто знают о настоящей осаде во всём её ужасе.

Марта знала об осаде, она видела её и пыталась снять её, но разве у неё получилось сделать это? Большинство её товарищей мертвы, Кеблоно покорён, а по центральной его площади горделиво маршируют подлые захватчики и проезжают их адские орудия. Всматриваясь в тараны, Марта вспоминала, как дрожали укрепления Дебллов у неё под ногами в ту страшную ночь, когда город пал. Она видела, как блестят в прихотливой солнечной игре металлические наконечники и ободки, слышала натужное сопение, шипение и рычание оборотней и свист понукающего их хлыста, но мысли её были обращены совсем к другим вещам. Она, не отрываясь, смотрела на довольно улыбающуюся королевскую чету и мысленно спрашивала у них в безумной надежде услышать ответ: «Неужели вы не жалеете о том, что сделали?»

Нет, они ничуть не жалеют: ни Кларк, ни Влеона, ни Ноули Виллимони, ни, тем более, Фолди. Для них эта война была оправдана и естественна, в их чёрствых сердцах нет места сожалению. Даже Королева не захотела внять отчаянным мольбам жительниц Кеблоно, когда те, стоя у её дворца на коленях, просили пощадить их мужей и сыновей. Ни один из пойманных «бандитов» не вернулся домой. Всех их: и стариков, и взрослых мужчин, и мальчишек – вздёрнули на одной Большой Виселице перед королевскими окнами и за городской чертой, на пустырях, где даже бездомные бродяги не ночуют, и только в страшные ночи полнолуния сбиваются стаи обозлённых отверженных оборотней. На секунду Марте стало интересно, а улыбалась ли тогда Влеона так, как она улыбается сейчас? Наверное, год назад грозное выражение царило на её лице, а отдаваемые ею приказы были один страшнее другого…

Чтобы не выдать себя, Марта принялась разглядывать раскалённую мостовую под носками своих туфель. Когда победный гром марша, наконец, затих в небесной дали, она заставила себя осмотреться. Как оказалось, не зря.

Взмахом руки Король подозвал к себе Ноули Виллимони. Тот спрыгнул с коня и с готовностью помчался на возвышение. Фолди медленно обернулся в его сторону, и Марта успела заметить, что лицо его исказила сдержанная злоба и подозрительность. Пока Его Величество о чём-то шептался с Ноули, Королева и весь придворный штат с интересом смотрели на них. От пришедшей в голову страшной мысли Марта даже похолодела: «Сейчас Виллимони доносит Королю на меня!» – догадалась она и мгновенно сжалась в комок. Она беззащитна и одинока – схватить или убить её не составит большого труда.

«Но я постараюсь усложнить Империи её задачу!» – решила она, настороженно приподняв плечи. Конечно, у неё ещё есть крошечный шанс сбежать с парада, постаравшись прошмыгнуть мимо стражников, но она не станет делать этого. Дедушка счёл бы её поступок проявлением трусости. А она не станет позорить его память!

Отстраняясь от Короля, Виллимони выпрямился. «Начинается», – подумала она.

Его Величество взмахнул рукой – и Марта ещё крепче сжала кулаки. Ей казалось, что Кларк отдаёт сигнал своим охранникам. Но на самом деле он лишь попытался подняться, опираясь на скользкие перила. Оторвавшись, наконец, от переносного трона, он обвёл умолкшую толпу внимательным взглядом и гулко, громко заговорил:

– Жители Кеблоно!

Сегодня, в годовщину одержанной нами великой победой, мы должны решить несколько важных вопросов. Как вы заметили, до сегодняшнего дня вами управлял Его Превосходительство Гай Фолди, – Король сделал широкий жест в сторону министра. Тот утвердительно кивнул и снова замер.

Прокашлявшись, Кларк продолжил прерванную речь:

– Я и моя супруга, Королева Влеона, хотели было назначить господина Фолди наместником Кеблоно, но он отказался в силу неких веских причин, – эти слова прозвучали со сдержанным злым упрёком, словно хлестнувшим вздрогнувшего министра кнутом. – Поскольку Его Превосходительство не может совместить обязательства наместника с обязательствами министра внутренних дел, на Тайном Совете было решено предложить эту должность господину Ноули Виллимони!

Кларк был хорошим актёром: желая нарастить напряжение, он выдержал эффектную паузу, во время которой сердца всех присутствующих вздрогнули. Марта в ужасе смотрела на широко улыбнувшегося офицера, не в силах поверить, что именно он осквернит Кеблонский дворец самоуправления своим присутствием…

Наигранная улыбка, освещавшая лицо Короля, вдруг угасла. Вновь взмахнув руками, он с истинной горечью заговорил:

– Но господин Виллимони отказался от предоставленной ему должности, сославшись на то, что он желает исполнять свой долг перед Империей как воин, а не как политик. Её Величество Влеона предложила мне выход из этой запутанной ситуации: даровать господину Виллимони звание начальника войск внутреннего охранения, а во главе города поставить Дорапа Гевалу, помощника министра иностранных дел!

Площадь взорвали крики, аплодисменты, даже радостный хохот. И Марте тоже хотелось смеяться, пусть в назначении королевского ставленника наместником не было ничего хорошего. Осознание того, что Ноули Виллимони, этот дерзкий мальчишка, не поселится во дворце самоуправления, уже отогревала душу. Она даже готова была смириться с тем, что он будет разъезжать по улицам Кеблоно в своём ярком красивом мундире как начальник войск внутреннего охранения. Она готова была обрадоваться и этому: ведь её враг, тот, кого она видела в тюрьме жалким и поверженным, сам отказался от поста наместника. Интересно, что подвигло его на этот поступок? И почему Фолди не ухватился за новую должность, ведь, как говорит Аниссия, он мечтает о власти?

Не зная ответа, она решила подождать. Год пряток от Империи научил её смирению. Не всегда ей удавалось обуздать свою яростную жажду действия, но сегодня и сейчас победа была одержана. Время, время, время – вот что нужно ей. Терпение, терпение, терпение – вот чего ей недостаёт. И, наверное, иногда это даже хорошо. Такие люди, как Бирр и Аниссия, всю жизнь собирались бы восстать против своих врагов только потому, что их армия больше и казна полнее золотыми. А Марта не боялась никого. Она делала своё дело: защищала Родину от мерзких грязных рук Фолди и его компании.

Глядя, как из толпы придворных выбивается их будущий наместник: невысокий человек средних лет с проплешиной на лбу и толстыми очками на мясистом носу, Марта напрягала всё своё внимание, чтобы как можно отчётливее запомнить его внешность. Хотя она никогда раньше не слышала о Дорапе Гевале, её сердце уже полнилось ненавистью к нему: за то, что он смел присвоить себе то, что было ему не дано. Под оглушающее ликование толпы Королева с милостивой улыбкой прикрепила наместнику на грудь отличительные знаки и что-то сказала ему: по всей видимости, лестное и приятное, так как он тотчас надулся гордостью. А Фолди, которого Марта ожидала увидеть в яростной зависти, даже пожал Дорапу руку и что-то сказал ему с самым дружественным выражением лица.

Наместник медленно спустился с возвышения, стараясь ослепить улыбкой каждого жителя или жительницу Кеблоно, с которыми он встречался взглядами. Но Марта не реагировала на его дешёвые попытки подлизаться. Она, как и Аниссия, не посмотрела на него, когда он прошёл мимо.

Следом за Гевалой пришёл черёд Ноули Виллимони вкусить плоды покрывшей его славы. Король и Королева улыбались ему, как собственному дитя, пока хлопотливо награждали знаками воинского отличия, чёрно-белой лентой командира войск внутреннего охранения и несколькими орденами сверх того. А Тайла с подружками вопили так громко от охватившего их бешеного восторга, что Виллимони, кажется, услышал их и обернулся. Но взгляд его цепко обратился к Марте, беззастенчиво стоявшей среди первых зрительских рядов с надменной улыбкой на лице. Неожиданно её захлестнула волна наглой эйфории; она подняла голову выше и помахала Ноули рукой.

«Делай со мной, что хочешь, – подумала она, – я уже ничего не боюсь».

Он в недоумении уставился на неё ещё пристальнее, словно не понимая, почему она до сих пор ещё не сбежала с площади в приступе неконтролируемого страха. Но время пугливых пряток миновало. Хватит! У неё началась новая жизнь.

Виллимони всё ещё не мог переключить внимание с неё на кого-нибудь или на что-нибудь иное. Заметив это, надоедливая Тайла подёргала Марту за рукав:

– Ты видишь, наш герой, командир войск внутреннего охранения, смотрит на тебя!

– Вижу, – согласилась Марта.

Взбудораженная Тайла радостно затараторила, проглатывая слова от волнения:

– Кажется, господин Виллимони испытывает к тебе симпатию! Любая уважающая себя девушка Империи постаралась бы воспользоваться этим! Ты не представляешь, как ценно и лестно внимание к тебе таких важных людей!

«Оно ценно лишь для тех, – подумала Марта с презрением, – кто не имеет своей жизни и своих целей. Я не такая, как Тайла! Я поклялась мстить Империи! Я не стану повторять прошлые ошибки: больше я не куплюсь ни на лесть, ни на мольбы».

Застывший на возвышении Виллимони с трудом отвёл взор только тогда, когда кто-то из придворных подтолкнул его сзади. Прижав руку к новеньким знакам отличия, он медленно спустился со ступенек и механически, как будто маятниковые часы, взобрался на своего коня. Марта видела, что он не только поражён её смелостью и наглостью, но и растерян. Словно всё вышло вовсе не так, как он ожидал. Кажется, он составил о ней некое впечатление, разрушившееся от мощного удара её поступка. Занимая своё место в авангарде войска, Виллимони всё ещё смотрел на неё, и теперь она замечала в его глазах родственное уважение: он понимал, что на её месте поступил бы точно так же.

Министр спросил Ноули о чём-то, но тот ограничился лишь коротким отрывистым ответом. Озадаченно вскинув бровь, Фолди внимательно всмотрелся в его лицо – и прочёл там всё, что было ему нужно. Марта даже на секунду испугалась за Виллимони. Несмотря на то, что он тоже имперец, к тому же отличившийся в боях под Кеблоно, она ненавидела его меньше, чем целеустремлённого гада министра. Судя по взгляду, которым тот наградил Ноули, в эту минуту они стали заклятыми врагами. Хоть Виллимони ещё не подозревает об этом.

«А какое мне дело до их вражды? – испугав Марту своим отстранённым равнодушием, просквозила в мозгу холодная мысль. – Пусть сгрызут друг друга заживо, мне всё равно».

Неправда! Вовсе ей не всё равно! Встряхнув головой, она вновь прикусила губу и присмотрелась к Виллимони внимательнее. Но он уже не наблюдал за нею. По финальному пению труб полки развернулись, и, гулко печатая шаги, двинулись к выходу с центральной площади. Знамена реяли в воздухе, музыка гремела, зеваки визжали от радости, а Марта тихо радовалась тому, что это мучение наконец-то окончилось. Аниссия, кажется, тоже ощутила прилив облегчения. Вместе с облегчением на неё накатила и волна необычной разговорчивости: подвинувшись к Марте ближе, она быстро заговорила:

– Как хорошо: теперь можно идти домой! Я боялась, что не выдержу этого унижения.