Хорошая плохая девочка

– Прошу прощения, – набираюсь наглости и перебиваю достопочтенного профессора. – Вы встретили студента Воскресенского случайно, или он сам пришел к вам в деканат? – при этом я не свожу взгляда с паршивца. А Марк лишь довольно улыбается, смотря на меня с превосходством.

– Это неважно, Екатерина Ивановна, потому что суть не в этом. Произошло недоразумение – Воскресенский утверждает, что вы не пускаете его на лекцию…

– Да, потому что правила для всех едины. И, если студент Воскресенский горит желанием присутствовать на моих парах, то ему надо приходить раньше меня. Я не терплю опозданий. И это, как минимум, неуважение ко всем остальным, и ко мне в том числе.

– Я понимаю, вас, Екатерина Ивановна, но дело в том, что отец Воскресенского…– смущенно произносит Николай Егорович.

– Ах, вот в чем дело, – протягиваю я, скрещивая руки на груди и переводя пренебрежительный взгляд на Марка. – Тогда запомните, пожалуйста, сам, Воскресенский, и донесите следующую мысль вашему отцу: даже не вздумайте приходить ко мне и договариваться насчет экзамена для вас. Я не продаюсь. Сейчас вы можете пройти в аудиторию и присутствовать на лекции, возможно, что-то умное и отложится в вашей голове. И все это только потому, что уважаемый профессор просит за вас. Но я все равно поставлю вам прогул. Спасибо, Николай Егорович, и хорошего дня.

Марк обжег меня злым взглядом, до хруста сжав кулаки. Кажется, парень в бешенстве. Но ничего, кто-то должен поставить его на место и спустить с небес на землю.

Не обращая внимания на студента, захожу в аудиторию, едва сдерживая злость и раздражение. Нет, каков же наглец! Не успел вылететь из кабинета, как тут же побежал к декану жаловаться на свой же косяк.

Но, очевидно, этот несносный мальчишка решил в первый же день проверить уровень моего терпения. Потому что, проходя между рядами, резко останавливается и, повернувшись, с наглой ухмылкой бросает:

– Екатерина Ивановна, мое утреннее предложение все еще в силе, – и подмигивает, засранец!

У меня чуть не вырвалось: «Засуньте ваше предложение…», но я вовремя прикусила язык и холодно осадила мажора:

– Благодарю, Воскресенский, но в ваших услугах я не нуждаюсь.

Студенты тут же начали удивленно перешептываться, кто-то даже засвистел. По сверкнувшим злым темным глазам Марка я поняла одно: это война!

Глава 3

Катя

На следующее утро меня на стоянке возле дома ожидал сюрприз. И приятным его назвать сложно. Марк Воскресенкий собственной персоной стоял, облокотившись на капот своей дорогущей спортивной тачки. Только сегодня он был в черной рубашке. Но все равно он был очень притягательным.

– Доброе утро, Катя, – произносит он, как ни в чем не бывало, стоило мне пройти мимо к своей машине.

– Екатерина Ивановна, – холодно поправляю я, несмотря на то, что внутри просто колотит от его поступка. До чего дошло: студенты караулят преподавателя у дома! Никакой личной жизни! А что будет, если я поставлю не ту оценку за экзамен? Штурм?!

– Катя, к чему это все? Мы одни, можешь спрятать свои колючки, – лениво произносит Марк, оттолкнувшись от машины и последовав за мной.

– Послушайте, Воскресенский! Что вам непонятно? Я – ваш преподаватель, вы – мой студент. Или для вас чуждо понятие соблюдения дистанции?!

– Я понял. Ты такая злая потому, что еще не выпила кофе с утра и не позавтракала. Я не знаю, в каком кафе ты предпочитаешь завтракать. Пока! – подчеркивает, обжигая меня своим темным взглядом и соблазняя порочной улыбкой. – Но я на свой вкус купил шоколадный круассан и капучино. Все девушки любят послаще.

Есть люди, которые совершенно не умеют извиняться. Им чуждо слово «прости» и проще просто загладить свою вину материально или вообще сделать вид, что ничего не произошло. Марк как раз из такой категории. Но! Я могла бы оценить его попытку извиниться, если бы он не сравнил меня с остальными своими девушками! Конечно, как женщина, я оскорбилась. Даже несмотря на то, что каких-либо отношений с этим парнем у нас быть не может, слышать такое неприятно…

Марк протягивает мне пакет и стакан с ароматным кофе с логотипом известной сети кондитерских. Конечно же, самой лучшей. Воскресенский – не тот человек, что предпочитает второй сорт. И так во всем.

– Я оценила вашу попытку извиниться, Воскресенский, но на будущее позвольте дать вам совет. Никогда не сравнивайте понравившуюся женщину со своими предыдущими пассиями. Никто не потерпит такого. И сегодня вы отделались очень легко: сделаю вам скидку на вашу молодость и неопытность. Всего доброго, до встречи на лекции.

Я уже открыла дверь с намерением сесть в машину, как была резко схвачена за руку и прижата к сильному горячему телу. Я вскрикнула от испуга и неожиданности, а сердце зашлось в бешеном ритме.

– Ты все равно станешь моей, Катя, – прошептал мне на ухо Марк низким голосом, растягивая гласные моего имени, что заставляло меня трепетать. Прозвучало как угроза, вот только мальчик еще не в курсе, что я – крепкий орешек, который точно ему не по зубам.

Этот паршивец, воспользовавшись моим замешательством, пошел еще дальше: прижался к моей шее в поцелуе. Как раз туда, где бешено бьется пульс. Черт! Теперь этот наглец в курсе, какую реакцию у меня вызывает!

Ошарашенная, со всей силы толкаю парня в грудь. Он, не ожидавший такой реакции, отшатнулся и, пытаясь удержать равновесие, пролил на себя кофе.

– Зараза! – Марк ошарашенно рассматривает расплывающееся пятно на груди, переводя взгляд с себя на меня и обратно.

– Аккуратнее с выражениями, Воскресенский! И да, извините, я случайно. Так понимаю, сегодня у вас очередной прогул? – и с довольной улыбкой, не дожидаясь ответа от своего нерадивого студента, сажусь в машину и уезжаю на пары.

В аудитории я не успела дойти до своего стола, как дверь распахивается, и входит улыбающийся чему-то Марк. В той же испачканной рубашке и брюках. И как только успел?! Он же уехал наверняка позже меня…

– Я прошу прощения, Екатерина Ивановна, за опоздание. У меня произошел форс-мажор – на меня пролили кофе…

– Быстрее, Воскресенский, но это в первый и последний раз, когда я позволяю вам входить после меня, – не глядя в его сторону, чтобы не смутиться еще больше, пробормотала я.

Марк проходит к дальней парте, и, посмотрев на меня с победной улыбкой…медленно начинает расстегивать свою рубашку. Я залипаю на несколько мгновений, завороженная тем, как длинные и ловкие пальцы расстегивают пуговицу за пуговицей, сантиметр за сантиметром обнажая скульптурный торс. Это действие сопровождается томными вздохами красавиц, удивленным шепотом, свистом и улюлюканьем со стороны парней.

Зажмуриваюсь на несколько секунд и, придя в себя, окончательно смутившись, зло шиплю:

– Воскресенский, что вы творите?!

– Говорю же, одна неуклюжая особа пролила на меня кофе. А я уж очень хочу поприсутствовать на ваших занятиях. А в мокром сидеть неудобно.

– Что, Воскресенский, тоже не хочется пропускать лекции по уголовному праву, когда их читает ТАКОЙ преподаватель, а не дряхлый старик? – со смешком спрашивает студент со среднего ряда.

Это было последней каплей. Я никому, даже этим чертовым представителям «золотой молодежи», не позволю срывать мои лекции и вести себя настолько неуважительно по отношению ко мне.

– Отставить балаган! – рявкнула я, хлопнув рукой по столу. Студентики, очевидно, не ожидали столь бурной реакции. Да что там говорить, я сама от себя не ожидала. Обычно я веду себя более сдержанно, умело управляя эмоциями, но Марку играючи удалось вывести меня из себя. То ли еще будет…чую, наплачусь я с этим паршивцем.

– Дорогие мои, кажется, вы немного перепутали заведения. Театр абсурда находится в другом здании. Я здесь для того, чтобы работать и давать вам знания в области уголовного права. У кого другие цели – прошу встать и выйти.

Никто не шелохнулся. Испугались, демоны. Правильно. Катя Гончарова еще и не на такое способна!

– Желающих нет? – «золотая молодежь» продолжает на меня изумленно смотреть. Некоторые, кажется, даже дышать перестали. – Отлично. Тогда, Марк, будьте так добры, покиньте аудиторию, и мы наконец-то начнем.

– А я тоже пришел сюда за знаниями. Так что, не тяни время, Катя, – выделяет мое имя своим бархатным голосом, снова растягивая его, словно пробует на вкус. Один только его голос заставляет сердце снова мчаться галопом. Черт бы его побрал, так и до инфаркта недалеко!

– Воскресенский, вы снова забываетесь. Не знаю, как на других, но на моих занятиях я не позволю вам сидеть без рубашки. Поэтому либо вы ее одеваете, либо выходите из кабинета, – сверлю его злым взглядом, тяжело дыша. Чую, доведут меня мои студентики до нервного тика своими выходками к концу семестра.

– Ты же знаешь, что будет, если я буду снова разгуливать по коридорам, – довольно произносит Марк, засунув руки в рукава.

– Вы хотели сказать, если снова пойдете к декану?

В аудитории повисла звенящая тишина. Даже девочки перестали пялиться на кубики Воскресенского и обратили на меня свое внимание. Марк сверлил прищуренным взглядом, вознамерившись сделать в моем теле огромную дыру.

– На что вы намекаете, Екатерина Ивановна?

– Ни на что. Я просто прошу вас покинуть аудиторию и перестать смущать и соблазнять девушек. У них сейчас мозги потекут.

Я облегченно выдохнула, когда Марк все же послушал меня и направился на выход. Рано радовалась. Проходя мимо моего стола, он остановился так близко, что я могла почувствовать тонкий аромат его парфюма и геля для душа.