Невинная любовница

– Хотелось бы в это верить, мадам, – ответила я.

– Достаточно умна, чтобы скрывать это, надеюсь? – спросила тетя Маделин. – Девушке не подобает показывать свой ум. Мужчинам это не нравится.

Я чуть было не сказала, что мужчины, которые будут сторониться меня из-за моего ума, не заслуживают моего внимания, но вовремя сдержалась, потому что не хотела упасть в глазах своей тети в первый же день нашего знакомства.

– Я слышала об этом, – вежливо согласилась я.

Однажды папа сказал мне, что лучше быть умной дурнушкой, чем глупой красавицей, и я всегда верила ему. Теперь же, видя перед собою Эллен, чьим волосам отблески пламени из камина придавали янтарный оттенок и подчеркивали правильные и красивые черты лица, я подумала, что он говорил так, желая поберечь мое чувство достоинства. Не сказать, что Эллен была глупой, но вы можете себе представить, что ощутила я. К тому же, вспомнив об отце, я почувствовала себя одинокой и несчастной. Вот его родной дом, а он ни разу мне о нем не рассказывал. Я и оказалась здесь только потому, что он умер и оставил меня одну. Вдруг я так разозлилась на отца – за то, что он меня покинул, – что едва не закричала.

Тетя Маделин чуть улыбнулась мне.

– Надеюсь, ты будешь счастлива в Глен-Клэр, – сказала она, хотя, судя по выражению лица, она очень в том сомневалась. – Здесь совершенно нечего делать, никто нас не посещает, но ты можешь иногда приходить ко мне и читать мне вслух.

– Благодарю вас, – ответила я.

Она склонила голову, точно королева, давая понять, что мы можем идти. Когда мы уходили, миссис Грант в очередной раз подбросила поленья в камин. От невыносимого жара по спине у меня побежали капельки пота.

Когда мы спускались по лестнице, я спросила Эллен:

– Из-за чего болеет твоя мама?

Я думала, что тетка заболела, разочаровавшись в жизни и расставшись с надеждами после того, как связала свою судьбу с Эбенезером Бэлфуром. Но, к моему удивлению, Эллен закусила губу и выглядела так, будто сейчас расплачется.

– Это все из-за меня, – сказала она.

Я остановилась и с изумлением воззрилась на нее:

– Почему же?

– Мама была первой красавицей, бриллиантом чистой воды. Они с папой были прекрасной парой. Весь Эдинбург говорил об их союзе, – вздохнула она. – Они много лет мечтали о сыне, но у них не было детей. А потом, когда маме уже было почти сорок лет, она попала в интересное положение. Беременность и роды были тяжелыми; они подорвали ее красоту и здоровье… А я оказалась всего лишь девочкой.

Что ж, история весьма распространенная. Я была права насчет несбывшихся надежд. Долгожданный сын и наследник и нежеланная дочь, чье появление разрушило самое важное, что ценила мать, – ее красоту. Я вспомнила родителей. У них ведь тоже не было сына, но меня они в том не винили. Я вновь ощутила в сердце горячую любовь к ним и скорбь оттого, что я их потеряла. Бедная Эллен! Я посочувствовала ей, так как поняла, что тетя Маделин без конца вспоминала о своей утраченной красоте и надеждах родить сына и во всем винила Эллен, заставив бедняжку подумать, что она во всем виновата.

– Прости меня, – заторопилась я с извинениями. – Но ты ни в чем не виновата. Ты не просила рожать тебя, так же как не выбирала, кем тебе родиться, и уж тем более не хотела подрывать здоровье своей матери. Ответственность за это лежит не на тебе.

Она посмотрела на меня, и ее голубые глаза наполнились слезами, что тоже выглядело очаровательно. Я сразу поняла, что раньше такие мысли не приходили ей в голову.

– Катриона Бэлфур, – выдавила она, – у тебя странная точка зрения на некоторые вещи.

– Извини, – снова сказала я, испугавшись, что задела ее, неосторожно отозвавшись о ее матери. – Я часто говорю не подумав. Я не хотела обидеть тебя.

Она засмеялась:

– Ты меня не обидела. Мне нравится, что ты говоришь без обиняков. Благодаря тебе я многое вижу в ином свете.

Мы спустились в холл, где на старинных каменных плитах плясали солнечные зайчики.

– Наверное, тебе трудно представить, что мой отец когда-то был славным джентльменом? – спросила Эллен.

– Если честно, – призналась я, – трудновато.

– Папа был замечательным человеком, пока виски не погубило его, – сообщила Эллен. – Его ждало большое будущее, но он всегда имел слабость к выпивке, как мне рассказывали…

Интересно, кто мог рассказать ей об этом? Возможно, тетя Маделин – как и о своем разочаровании в жизни. Но разговор о дяде Эбенезере навел меня на еще кое-какие мысли, и я решила расспросить Эллен поподробнее.

– А твоего отца не было среди контрабандистов прошлой ночью? – спросила я.

Она бросила на меня такой испуганный взгляд, как будто даже у стен были уши.

– Ох, тише! Я не знаю…

– Ты знаешь, что во владениях Бэлфуров есть винокурня, – настаивала я. – Иначе и быть не может! Вчера ночью я чувствовала запах дыма.

– Это тянет из трактира вверх по дороге. – Эллен потянула меня за руку. – Выйдем на улицу. Здесь нельзя говорить.

Мы вышли черным ходом и оказались на лугу, заросшем полевыми цветами. Один из павлинов сорвался с места с резким криком. Эллен вздрогнула:

– Бедняжки! Папа их любит.

На солнце было тепло, но от озера задувал свежий ветерок. Спускаясь к берегу, мы плотнее закутались в шали. Вскоре мы увидели лодку, привязанную к дереву.

– Ты умеешь грести? – спросила я, но Эллен покачала головой:

– Настоящие леди не гребут.

– Ты, наверное, и плавать не умеешь? – Я мечтательно посмотрела на озеро, на воде которого танцевали солнечные лучи. – Я научилась плавать в Эплкроссе и умею ловить крабов.

– Правда? – оживилась Эллен. Похоже, она вовсе не порицала меня. – Как замечательно! Мама воспитала меня в согласии с заведенными обычаями, хотя и говорит, что я никогда не попаду в высшее общество и никогда не выйду замуж.

– Не может быть! – сказала я. – Ты такая красавица. Не сомневаюсь, ты обязательно найдешь себе жениха.

Она улыбнулась, вертя в руке пучок травы:

– Спасибо. Но в Глен-Клэр никто не приезжает, да и мы никуда не ездим. Папа не разрешает.

Несмотря на то что я пыталась быть терпимой, дядя Эбенезер начинал мне сильно не нравиться. Если тетя Маделин управляет домом, не вставая с