Столкновение миросистем. Мировая апостасийная миросистема. Том 1

иранцы приняли ислам под вооруженным давлением Арабского халифата, а память о цивилизационном поражении, понесенном от арабов, впечаталась в их менталитет и общественное поведение и … стала незаживающей культурно-исторической травмой [113], проявляющаяся сегодня как латентное, умеренное противостояние арабскому миру.

Это можно назвать национально-культурной расщепленностью иранцев.

Эти две фундаментальные расщепленности на уровне религии, культуры и национального самосознания, несомненно, найдут свое выражение в надвигающейся катастрофе Третьей Мировой войны. Во-первых, Иран стал мишенью номер 1, для коалиции мировых сил, в которую входят США, Израиль, Великобритания и ряд арабских государств. Во-вторых, Иран ищет поддержки у таких неисламских стран как Россия и буддистско-конфуцианский Китай. В-третьих, духовный закон совпадения «начала» и «конца» вновь обречет бывшую мировую империю стать ареной первого столкновения старых и новых империй, столкновений с Новым Вавилоном и с коалицией Нового мирового порядка.

Сасаниды стремились возродить былую славу древней Персии. При них начался новый расцвет персидской культуры, возрождение той традиции, которая конкурировала с традицией греческой культуры. Территория нового Сасанидского в несколько раз уступала прежней Персидской империи и сократилась до границ нынешнего Ирана.

Персидская культура и религия

Ранняя культура Персии формировалась под влиянием Месопотамии – Шумер, Вавилона и Ассирии [114]. В социально-нравственном отношении были унаследованы традиции восточной деспотии и жесткости царской власти. В Библии приводится пример, когда по докладу визиря Аман царь Ксеркс (евр. Артаксеркс) легко отдал повеление о поголовном истреблении еврейского народа (Есфирь, 3:13), но также легко передумал и отдал приказ повесить Амана с семьей, вместо народа иудейского (Есфирь, 7:2-10). В цивилизационном отношении Персия, по оценке греков, выработала идеал монархического управления государством. Прежде всего, это разделение государственного управления на гражданское и военное. Для эффективности гражданского управления персы придумали административное разделение государства на сатрапии, для военно-мобилизационного управления – разделение на топархии, а для управления войсками – разделение империи по военным округам. Во главе гражданского управления стоял наместник царя – сатрап с функциями, похожими на полномочия российского генерал-губернатора в XVIII–XIX вв. Второе, персы создали инфраструктуру дорог и государственных почт [108]. Третье, создана эффективная организация торговли и организация налоговой системы, с распределением средств в местные и централизованные бюджеты [114]. Четвертое, организация в управлении финансовой системой: двухуровневое (центр/регионы) право в монополии по чеканке золотых монет и правовому регулированию золотого, серебряного и медного обращения денег в империи [108]. «Местные деньги» сатрапов «ходили только на определенной территории, в то время как золотые монеты персидских царей были универсальным платежным средством по всей персидской империи и даже за ее пределами» [108].

Религия Мидо-Персидской империи. В Авесте главное божество Ормузд (Мазда) – именуется «господом», его атрибутами являются познание и мудрость, всеведение, святость, благодетельность и поэтому он осознается в авестийской религии как «принцип добра». Ормузд сотворил землю и дал откровение закона [9]. Эта религия, пишет Э. Леманн, выработала у персов три ведущие ценности: «три понятия: святость, чистота и справедливость – образуют в Авесте нераздельное единство» [115] [116]. Пока не завершился исторический период мира, Ормузд делит свое господство с Ариманом (принципом зла), причем достичь окончательной победы над злом, Ормузд может «лишь с помощью чистых сил и участию людей, верующих в Мазду (Ормузда) … Отсюда выводится жизненная задача людей в поражении злого Аримана» [25] [116]. Таким образом, авестийская религия, формирует у персов миссию мировой священной войны.

У Ормузда есть помощник Сраоша, которому надлежит победить злого духа, и только тогда, Ормузд откроет людям рай. Он же и Митра, что означает «верность, клятва» а «обманывающий Митру – клятвопреступник, он оскверняет страну как сто еретиков. Злобный бог разрушает тот дом, деревню, город, страну, где поступают против его клятвы. Митра – судия мертвых и тесно сросся с природой» [117] [116]. Христианство налагает религиозную санкцию на клятву «Я говорю вам: не клянись вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землею, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом, потому что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или черным» (Матф. 5:34-36). В Авесте требуется клятва и ее исполнение, а за нарушение – казнь. Установка на принесение клятв – эффективный инструмент социального управления людьми, но пагубна для души.

В Авесте богиня Анагита (семит. культ Астарты) дает плодородие, дает семя мужчине, а женщине – зародыш. Э. Леманн описывает позорный обряд: «в ее храмах девушки должны были проституироваться в честь богини; греческий повествователь рассказывает, что дочери лучших фамилий предавались этому служению» [117] [116]. Данный культ и его обрядовая сторона расщепляют нравственное начало, в котором смешивается добро и зло, прекрасное и безобразное, достойное и недостойное.

Дуализм богов и дуализм мира. Ормузд и Ариман, по Э. Леманну, это два изначально автономных духа, поэтому есть и два царства. При этом и зло есть царство. Добро и зло, жизнь и смерть создали сами боги и два царство создали они: одно царство – для добрых, а другое царство – для злых людей [9]. Поэтому и у верующих в Ормузда есть сакральная задача помочь Ормузду на земле по распределению людей между этими двумя царствами, помочь богу и в уничтожении зла на земле – т. е. в уничтожении злых, ради праведных. «Черта древнеперсидского мировоззрения – крайний дуализм. Мировая жизнь – борьба этих сил, мировая задача – уничтожении зла и восстановление единодержавия Ормузда» [27] [116]. Т. е. восстановление единодержавия Ормузда – зависит от людей и является их задачей и обязанностью, от исполнения которой зависит их судьба в вечности. У Персов был популярен миф о Рустаме, «персидском Геркулесе», который «верхом на чудовище завоевывает Мазандеран – земной рай» [114].

«Ариман – князь злых, но, как и Ормузд, он духовная сила: и принцип зла» [27] [116]. Весь мир, по Авесте, наполнен девами (бесами), друджами (мелкими бесами) и народными чудовищами (яты – колдуны, пери – злые феи, ведьмы, алчные джайни) [118]. Т. е. вся природа и весь человеческий мир является ареной дьявольской деятельности, где зороастрийцы должны жестко навести порядок. Кроме того, «мир чертей умножается, за счет еретиков, неверующих и грешников. В Авесте, туранцы, греки и римляне, турки и арабы называются дьяволами и военными силами Аримана» [119] [116]. Вообще-то, из логики Авесты и ее пророка Зороастра, следует, что все не-авестийцы – это силы Аримана, а значит, подлежат уничтожению. Но здесь примешивается местечковый рационализм и национальные предпочтения: со всеми-то не справиться, поэтому, первый меч – на соседей (туранцев, греков, римлян и арабов).

Этика персов, по оценке Э. Леманна, имеет формальный характер. С одной стороны, религия персов ориентирует на добродетели в образе жизни (правда, скромность, трудолюбие, справедливость, порядок). Но ее обратная сторона – «абстрактная одеревенелость выводов: иногда направляется против жизни и с жесткостью переходит в грубость. Судебная практика персов чрезмерно сурова, и грубое различение добра и зла, не имеет промежуточных определений. Чувства, не основанные на интересе, имели мало значения для персов; в религиозном чувстве часто исчезает его лирическая сторона – давление законосообразности» [120] [116].

В кодексе грехов отмечаются тяжелые грехи – за них полагается не менее 200 ударов; есть еще и неискупимые преступления (анаперета) – они не прощаются ни здесь, ни в загробной жизни, наказываются смертью и адом. В персидской религии, отмечает Э. Леманн, господствует «не духовный, а юридический принцип возмездия… Раскаяние, исповедание грехов (патет) откладывается до смертного одра» [120] [116].

В Персии жрецы называются магами, мудрецами тайных знаний. Они наделялись властью равной монархической. Первосвященническое царствование магов было в Ассирии, Мидии, Персии. Жречество магов было наследственным, их социальный слой – кастовым, главные роли – жертвоприношения, гадания судьбы, предсказания, жречество, служение теогоний. Геродот описывает как цари и народы воспринимали их роль и значение. Жрецы «влияли на судьбы монархии и причислялись к «родословию богов» [7]. Ранние авестийские маги противились зороастризму, а поздние маги признали Зороастра отцом магов и «магическим пророком» [91]. При Ахеменидах (558—330 гг. до н. э.) функция магов свелась к жречеству зороастрийской религии, культов Митры, практик волхования и колдовства [121]. Персидский царь Кир Великий был воспитан магами. Маги славились ученостью, и Платон ревновал к их славе. Софист Продик считал себя знатоком тайн Зороастра [122]. Ритуал посвящения: главный маг восседал к востоку на златом троне, распорядители мистерий – презулы – совершали тайное (эзотерическое) посвящение в веру Зороастра [91].

Греческая империя

«Греки были народом пастушеским, полудиким, или и совсем диким. Но, вступивши в сношения с образованными народами Востока – Египтянами, Финикиянами, Вавилонянами. Ассириянами, Иудеями, они восприняли от них различные знания и искусства, навыки и обычаи цивилизованной жизни, законы и нравственные правила, государственные и общественные порядки и учреждения и т. п. Все эти семена цивилизованной жизни Востока были легко восприняты богато одарёнными от природы Греками, были быстро взращены гением этого народа, и в результате получилась греческая цивилизация, заменившая погибшие вскоре цивилизации народов Востока и далеко превзошедшая их разносторонностью, богатством, совершенствами», – описывает проф. А.Д. Беляев цивилизационный путь Древнегреческой империи, создавший образцы высокой культуры, для всех поколений Европы и России [47].

Крито-микенский период

В целом, крито-микенская цивилизация развивалась с 3650 по 1100 до н. э., достигнув расцвета в XIII–XII вв. до н. э. Материковая – Балканская Греция в III–II тыс., по Геродоту, называлась Пеласгией и населялась негреческими этносами (пеласги, лелеги, карийцы). Ранние государства и классовая стратификация общества появилась только в XVI–XI вв. до н. э. (Микенская эпоха). Города-государства микенской эпохи (Афины, Микены, Тиринф, Пилос) возникли в XVIII—XVII вв. до н. э. Эти государства были карликовыми, сравнимыми с площадью г. Москвы, а их столицы – с площадью Московского района. Социальный строй Микен – наследственная монархия. Между ними и Критои (минойцами) шли интегративные процессы религиозного, социального, культурного и торгово-экономического характера. От минойцев материковые микенцы восприняли судостроение и мореходство. Минойская, островная цивилизация, формировалась на о. Крит и ее периодизируют по археологическому параметру: додворцовая (длилась 1750 лет), раннедворцовая (200 лет), новодворцовая (275 лет) и последворцовая цивилизация (255 лет) и 70 лет субминойского периода. В раннем периоде минейцы (не греческого этноса) царя Миносе I имели слаборазвитую архаичную цивилизацию, а при Миносе II и Миносе III создали небывалую для мира раннедворцовую и дворцовую цивилизацию (царь Минос не мифологема, а реальная личность: в этом качестве упоминается Гомером, Платоном, Фукидидом, Страбоном, Геродотом [7], а Дж. Тойнби [55] установил династию Миносов – по антич. источникам). Фукидид сообщает: «Минос первым из властителей построил флот и приобрел господство над большей частью нынешнего Эллинского моря» (Фукидид. История Пелопоннесской войны. – М., 1888. – С. 69). Геродот отмечает еще и то, что «флот Миноса положил конец морскому разбою, по крайней мере, в водах вокруг Крита» [7].

Дело не только в возведении царских дворцов. Население жило в изысканных домах дворцового типа. Поскольку экономика минойцев строилась на морской торговле, то основное население было не столько земледельцами, сколько купцами-мореплавателями – это талассократический (моревладычество) купеческий народ – минойская аристократия, близкая к царю. Дистанция между минойцами и царями была «накоротке», они чтили царей без раболепства. Был и религиозный мотив почитания – царь Минос был и жрецом. Отношениях между царской властью и талассократической аристократией не имели имущественной выделенности, больших различий в роскошности образа жизни. Минойский народ был умеренно стратифицирован по шкале бедных/богатых, народ живущий во дворцах имел образ материальной жизни, не далеко отстоящий от царского. Первоначально минойцы (не греки) жили в пещерах, вырубленных в скалах и это говорит не о варварской дикости, а о том, что эти пещерные сооружения были первоначальным – временным жильем переселившегося народа. Вскоре, обжившись, они стали повсеместно строить дворцы за дворцами и создали раннедворцовую цивилизацию. Гомер в «Одиссее» говорит, что на Крите было 90 городов и указывает состав этносов, из которых сформировались минойцы: «Там обитают, дорийцы кудрявые, племя пеласгов, в городе Кноссе … Там уж царем был Минос». Современные историки включают италиков, иллирийцев и выходцев из Анатолиии (Малая Азия), а О. Шпенглер считал критскую цивилизацию – ответвлением цивилизации Египта, называя среди мидийских этносов и египтян.

В богатом критском обществе среди народа были и бедные, но не было обездоленных и эксплуатируемых и, к знати относились средние и высшие сословия – элиту составлял народ купцов-мореходов, являвшихся особым типом народных общин. Это общинно-купеческая знать и сановничья аристократия. Дополнительные характеризующие условия:

в раннем и срединном минойском обществе был высокий статус личности, не позволявший оставлять в нищете одних – ради богатства других, имея материальным базисом достаточные доходы от морской торговали;

в срединном периоде минойского общество (1500–1200 гг. до н. э.) возник широкий слой мастеров-ремесленников, но, благодаря широкому размаху морской торговли (с землями совр. Египта, Ливии, Малой Азии, Финикии, в Греции, Италии, Сардинии, Испании, Мальты), этот слой также имел высокий достаток;

в раннем и срединном минойском обществе был высокий статус народа, «общинной морали» и «общинного закона» – это особая соборность народа, элиты и царя.

Историки также обращают внимание на то, эти дворцы не окружали себя крепостями и Крит, как остров не имел фортификационных защитных сооружений – минойцев характеризовал миролюбивый нрав и незащищенность от внешнего врага. А.Дж. Тойнби описывает высокий уровень культуры минойцев, превосходящий культуру других народов: «за Критом в эллинской традиции закрепилось название «талассократия» под началом царя Миноса. Термин «моревладычество» утвердился за Критом в 1750–1450 гг. до н.э., – когда цари критского города Кносса, благодаря мощному флоту, властвовали над архипелагом островов и побережьем Эгейского моря» [61] [55].

Чтобы обеспечить такое владычество, необходима превосходящая культура умений и знаний (создание дворцовой цивилизации, флота мирового уровня, технологические знания кораблестроения, знания географии, знания навигации и культуры мореплавания), высокая гуманитарная культура в отношениях с другими народами – их любили и египтяне, и финикийцы, и сирийцы, а минойцы охотно передавали им эти знания. Дж. Тойнби особенно подчеркивает дружбу с сирийцами, которым минойцы передали умения и знания своего таласакратического опыта, и сирийцы, под минойским патронатом, осваивали Красное и Средиземное море став крупной державой. А.Дж. Тойнби пишет: «сирийское общество унаследовало от минойцев алфавит, а также вкус к дальним морским путешествиям … обнаруживается родство сирийского общества с минойским» [89] [55].

Минойцы, по Тойнби, выполнили роль транслятора высокой культуры на переходе от древнего мира к античному. Минойцы центрировали греко-ахейское общество, на культурной доминанте, стали культурным интегратором греков-ахейцах, соединили Критскую культуру с Микенской и в греческой истории этот период назван Крито-Мекенским. Через несколько веков, наследниками высокой культуры стали и другие этносы материковой Греции. Через стандарты высокой культуры греческие народности духовно осознали себя эллинами. Культурная традиция эллинизма духовно покорила Балканы, а после того, как Александр Македонский создал из Греции еще и политическую империю – культурный эллинизм был усилен политическим господством и через этот механизм влияния духовно овладел Европой и миром, создав мировую панэллинистическую ойкумену, основанную на высоких культурных образцах Греции. Греция стала колыбелью всей мировой культуры, мировой империей культуры.

Этнической основой ахейского общества были выходцы из степей северного Причерноморья и Фессалии – переселенцы Европейского континента, осевшие на Греческом полуострове и ассимилировавшиеся с местным греческим населением. Период с 2900 – по 1470 гг. до н. э. историки называют догреческим, но, вместе с тем, – это была первая европейская цивилизация [123]. Поэтому их именую через дефис, как греков-ахейцев. Позднее ахейцы попали под влияние Хеттского государства. С середины II тысячелетия, крито-микенская цивилизация быстро прогрессировала, стала развитой цивилизацией бронзового века, с развитой индустрией, с лучшим в средиземноморье военным и торговым флотом, с надежными крепостями и фортификационными сооружениями, защищающими греческие города-государства [123]. Микенцы, многому научившись у минойцев, от них они унаследовали раннюю мифологию, тип язычества с культами Зевса и Посейдона. Дж. Тойнби внес важные уточнения: «греческий пантеон является одновременно и ахейским, и постминойским» [2] [55]. Вместе с тем Тойнби указывает на важные различия, ставшие более очевидными в более поздние века, когда культурно интегрировались греческие этносы и стали мировой политической – эллинской империей. Тойнби пишет, что «религиозное поклонение в эллинские времена носило уже не местный характер, а было «панэллинским». Однако в выражении «панэллинский» нет уже ничего минойского. Олимпийский пантеон принял классическую форму в гомеровском эпосе – отголоске постминойского движения племен. Здесь мы видим богов в обличье варваров, пришедших в минойский мир из внутренних земель Европы после того, как талассократия Миноса была разбита. Зевс – это ахейский военачальник; другие олимпийцы представляют его вооруженный отряд» [124] [55]. Вместе с тем, здесь восхищение Тойнби односторонне. Религия минойцев все же была языческой, имея все ее недостатки: культ священного быка стоял наряду с Великой богиней, в ходе сакральных игр, именуемых тавромахией (игры быками) совершались человеческие жертвоприношения.

Более интересным является то, что Дж. Тойнби поставил минойскую цивилизацию в список выдающихся мировых цивилизаций, в числе 21-й цивилизации мировой истории. Он нашел в ней уникальную особенность, контрастирующую со всем языческим миром – это ярко выраженный нравственный тип религии, что позволило Тойнби отнести ее к гуманистически-универсальному типу: «если древний критский культ сравнить с религией древних греков, то следует сказать, что в ней больше духовного содержания, в ней больше личностного. На «кольце Нестора» символы воскресения представлены в форме куколки и бабочки над головой богини – она обладает властью давать верующим жизнь после смерти. Она была очень близка к своим почитателям … Эта универсальная богиня представлена и в минойском искусстве в виде Божественной Матери, которая с обожанием держит младенца». [2] [55]. Действительно образ минойской богини является абсолютным контрастом всем звероликим божествам Вавилона и Египта, Азии и Европы, богам-монстрам, требующим человеческих жертвоприношений. Минойские же божества предстают в человеколюбивом виде.

В сжатые сроки XVI–XII вв. крито-микенская цивилизация пережила все основные цивилизационные фазы: становления, расцвета и падения. Молот троянской войны обрушил города и селения мекенцев и минойцев. Мифопоэтическое описание этой войны отражено в «Илиаде» Гомера. Ученые расходятся в датировке и определении субъектов этой войны. По Геродоту – это события второй половины XIII – начала XII вв. до н. э. По Л.А. Гиндиной и В. Л. Цымбурскому, Троянская война, следствие миграционных переселений многих народов в XIII в., всколыхнувших военными нашествиями все Средиземноморье. Началом войны было вторжение варварских племен (в т. ч. хеттов) в Микенскую Грецию. С ответной войной на Малую Азию пошли греки-ахейцы. Война расширялась, и ахейцы, сражаясь с хеттами, сразились еще и с Египтом. О падении Трои тоже спорят: Эратосфен указывает 1183 г. до н. э., а Эфор -1136 год до н. э. Видимо Троя «сильно пала» – Европа три тысячи лет перекапывала Малую Азию, пока в 1873 г., археолог-самоучка и мистификатор Г. Шлиман не вырыл некие руины, но ученые не признали их за Трою, а Шлимана – за археолога.

«Темные века» и Гомеровский период

Этот период датируется XI–IX вв. до н. э. историки Греции называют это время «темными веками» – «межвременьем». Послемиграционная эпоха стала переломной точкой древнегреческой цивилизации. Развитая «раннегосударственная ахейская цивилизация с сильной царской властью и разветвленным бюрократическим аппаратом сменяется примитивным обществом эпохи «темных веков», с родовыми отношениями и господством родоплеменной знати» [123]. Времена «Смуты», как и все «Темные времена», характеризуются упадком культуры и социальной деградациии, крито-микенская культура и цивилизация существенно разрушены, деградировало древнегреческое государство и общество. В греческой ойкумене произошло межэтническое смешение, а, значит, и смешение культур и религий. С. В. Новиков пишет: «ахейцы уцелели в северной и центральной части Пелопоннеса, часть мигрировала на Кипр. Дорийские племена осели в Пелопоннесе, на Крите, в Малой Азии. Ионийцы заселили Среднюю Грецию, Малую Азию и острова Эгейского моря. Племена эолийцев обосновались в Северной Греции, но все они имели один язык и единое самоназвание – эллины. Догреческое автохтонное население Балкан (пеласги) – полностью ассимилировалось с греками» [123]. Наряду с сильнейшими этнокультурными деформациями произошли социальные перевороты в обществе и государстве. Дворцовую цивилизацию и «дух городов» (полисов) вытеснили «патриархальный уклад с аграрно-замкнутой экономикой, а ахейских царей и аристократическую знать сменили выборные старейшины, главы родов и племенные вожди-басилеи. Большое значение теперь имели племенной совет старейшин и собрание всех взрослых мужчин племени, считавшиеся верховными органами управления» [123]. В новом социуме активно шла рестратификация общества, быстрое социально-экономическое расслоение общества – нарождающейся новой знати и беднеющих общинников-фетов» [123]. А.А. Немировский пишет об усилении роли «малых автономных домохозяйств («ойкосов») – личных владений: ойкосов нарождавшейся знати, и ойкосов рядовых общинников – фетов» [123]. Нравы населения снижались «между родами царила родовая, кровная, месть» [123]. Роды объединялись в фратрии (братства), а союзы родов, интегрировались в племенные союзы – «филу». Но, в эти темные века, несмотря на деградационные процессы, наметился «определенный технический прогресс, связанный с освоением выплавки и обработки железа, что открыло новые возможности для обретения экономической самостоятельности» [123]. Это вывело Грецию из «эпохи Бронзы» в «век Железа», существенно повлияло на сферу труда, техносферу ремесел, на возможности производства и ведения войн. Завершение «Темного времени» ознаменовалось вторичным развитием городов-государств.

Смысл и значение Гомеровской эпохи. Но, социально-исторические слишком слабо передают суть описываемой эпохи. Почему она названа Гомеровской? Ведь не только эстетические любования Гомером и чувства национальной гордости греков тому причиной. Так именуют эту эпоху во всем мире и, обратим внимание на то, что, начиная с эпох Возрождения и Просвещения цитировать «Илиаду» или «Одиссею» Гомера было не только модно в Европе и России, но это являлось индикатором подтверждения аристократического духа и культурного статуса европейской и русской интеллигенции. Гомер вошел в образовательные программы школ и вузов во всех странах мира. Труды А. Ф. Лосева раскрывают эти цивилизационные смыслы.

А. Ф. Лосев обрисовывает гомеровский сдвиг в Греческой культуре, начиная с религиозной метафизики природы, переходя к новой теософии, включая структурирование ролей и функций богов и динамику их взаимодействия. Далее, А. Ф. Лосев переходит к новой интерпретации человека, его ролям и функциям в земном и божественном мирах. Природа у Гомера получила то мировоззренческое «оформление, которое греки назвали космосом» и, пишет А. Ф. Лосев, «гомеровский космос надо назвать Тартаром, символом ужаса и тьмы» [120] [62]. Т. е. космос получает темный, инфернальный смысл. Не только демоны, населяющие космос, но и сам Космос наделяется разумом, душой и телом: «тело космоса живое и разумное» [81] [62]. В тоже время, есть иная сакральная область – эфир: «эфир не отличим от неба» и, пишет А.Ф. Лосев, эта мистическая область размещена не на земной горе Олимп, а на горе небесного Олимпа: «Зевс получил в удел небо в эфире и тучах … гора Олимп, на которой живет Зевс, уходит в эфир, Зевс называется «живущим в эфире»; «тело космоса живое и разумное» [81] [125] [62]. Отсюда пошел религиозный культ Олимпийских игр, за исходом которых со страстями болельщиков взирают боги. Олимпийские игры стали общемировыми мистериями Вавилона и всего Древнего и античного мира; они были возрождены в современности тогда, когда Новый Вавилон приготовился к установлению Нового мирового порядка и финальной «битве конца».

Позднее – в зрелый период греческой культуры – ее аристократическая верхушка обвиняла Гомера в том, что он антропоморфизировал богов и приписал им человеческие недостатки. Но это тривиально, ибо, – это происходило во всех языческих обществах. А. Ф. Лосев обращает внимание на то, что Гомер выстроил другую, мифопоэтическую картину устроения божественного и человеческого мира: в «Илиаде» и в «Одиссее» дана духовно-вещественная топология и структурная организация космоса, неба и подземного мира, эти категории получили архитектурно-зримую форму, понятную человеку, доступную для его взаимодействия с богами и демонами и, в центр гомеровской теософии были поставлены люди-герои. Вносилась мысль, что люди могут развиться до сверхчеловеческого статуса «героя» и, тогда их жизнь и деяния могут стать влиятельным фактором во всей небесной драматургии сакрального бытия. Для эллинизма здесь особо важно то, что это национальные герои греческого народа, греческого духа, олицетворяющие его силу, мужество и мудрость. Гомеровский эпос ввел новый статус человека: «герой» имеет статус «полубога», который включается в битву богов и может занимать в ней ту или другую сторону, обеспечивая победу избранным богам. Это стало сакральным переворотом в общеязыческой картине мира, в языческой культуре и религии. Это возвысило греческую культуру, превратило ее в рождественскую купель Европы.

Внимание А. Ф. Лосева фокусируется на сакральных смыслах человечества в гомеровском мировоззрении. Человек-герой несет в себе мощь космических сил, он включает в себя как позитивную творческую и воинско-героическую энергию, так и негативный аспект «анархии хаотических природных сил» [7] [62]. Природа человека поднята на метафизическую высоту: он природен, а природа обожествлена, «обожествленные силы природы», в тоже время, зависимы от человека и повреждены человеком – «наделены человеческими аффектами» [7] [62]. А. Ф. Лосев, характеризуя божественно-демоническую героизацию человека пишет: «Ахилл настолько стихиен, что вполне сравним со стихиями природы» [126] [62]. У Гомера человек поставлен между небом и землей, между божественным эфиром и демоническим Аидом, и Тартаром: «герои сражались во мраке, но «под эфиром» … «под ясным небом» [127] [62]. Эпос Гомер породил, возможно, даже, спровоцировал появление в Греции нового культурно-исторического типа человека, новой страницы в культурной истории Греции «героического века» [128] [62], этот гомеровский «героический век», в последствии, был возрожден в Европе с XVI-XVII вв. в эпохи Нового времени, Просвещения и стал осевой линией развития «прометеевского» «ново-героического» архетипа не только в Европе, но и в Новом Вавилоне, в целом.

Закон чередования спадов-подъемов в культурно-цивилизационном развитии. А.Дж. Тойнби ввел категорию «трансференции» (культурно-исторического переноса) для обозначения сложных процессов в макроистории. Когда наступают «Смутные времена», приводящие к социальным, культурным, политическим и цивиилизационным кризисам, тогда наступают стагнации (застои) в развитии общества, деформации государства, за стагнацией начинается регресс и – откат в прошлое. На анализе обширного материала макроистории А.Дж. Тойнби сформулировал «закон трансференции», состоящий в том, что цивилизационная и культурная системы имеют свойство самосохранения, в силу которого срабатывает эффект «ухода-возврата», т. е. периоды спада иногда нужны для того, чтобы расстаться с грузом негативных накоплений, переосмыслить ценностные основы своей цивилизации и, на этом фундаменте выработать новую национальную идею, новые цели развития и «возвратиться» на былой уровень величия и славы, но в ином, более эффективном качестве. За «уходом» – следует «возврат», за откатом и регрессом – следует возрождение в новом качестве. «Чтобы феномен трансференции имел место, необходимо, чтобы в индивидуальной или коллективной биографии, в которой будет совершен творческий акт ответа на брошенный вызов, существовал аналог такой трансференции. И этим реальным аналогом является движение ухода и последующего возврата. Уход-и-Возврат, таким образом, можно рассматривать как «двухтактный» ритм творческих актов, составляющих процесс роста. Схема Ухода-и-Возврата подтверждается множеством исторических примеров» [55].

Многомерное действие механизмов цивилизационного развития. Рассматривая два периода Крито-микенский и Гомеровский – предполисный период, можно прийти к следующему выводу. Закон «трансференции» Тойнби с механизмом «ухода-возврата» в указанные периоды сработал многомерным образом. В переход от крито-микенского периода к гомеровской эпохе, произошел откат в сторону архаизации, распада минейского духа народной соборности, института царской власти, деградация культуры и цивилизации.

С переходом между высоким Крито-микенским периодом к низкому (по цивилизационным и культурным критериям) периоду Темных (Смутных) веков. Наблюдается комплексное запустение – многомерные процессы деградации:

дворцовую цивилизацию сменяет цивилизация разрозненной агломерации патриархальных поселений с имущественным и социальным контрастом родовых кланов;

царская власть, основанная на общинной соборности, сменилась древне-родовой разноплеменной властью с условной (договорной) объединностью в союзы: роды объединялись в фратрии, а союзы родов – в племенные союзы;

деградировали цивилизационные, социальные и культурные основы минойского древнегреческого государства; на смену царской власти приходит много клановая потестарная государственность «чифдовского» (вождистского) типа, власть переходит к диаспоре родовых кланов и племенных союзов; верховными органы управления децентрализованы и замещены племенными советами и собраниями старейшин;

общинная соборность с высокими статусами личности и народа, с ценностями свободы и равенства, с принципами верховенства общинной морали и «общинного закона» как основы социального порядка – заменяются конфликтующими родами и племенами, где верховенство не за моралью, а за интересами «богатства и власти», где быстрыми темпами нарастает имущественное разделение и социально-статусное неравенство;