Джордж Гершвин. «Порги и Бесс». Маленькие рассказы о большом успехе

Джордж Гершвин. «Порги и Бесс». Маленькие рассказы о большом успехе
Николай Яковлевич Надеждин

Джордж Гершвин – эмигрант из России и Украины (оттуда в Америку приехали его родители). Он практически родился в Америке. И уж точно осознал себя именно в Америке. А вместе с ним и его младший брат Айра (будущий поэт и соавтор всех произведений Джорджа Гершвина). Кстати, и сам Гершвин был вовсе не Джорджем, а Яшей. А Айра был, соответственно, Израэлем. И эти двое продолжили бизнес своих родителей.

Джордж Гершвин. «Порги и Бесс»

Маленькие рассказы о большом успехе

Николай Яковлевич Надеждин

© Николай Яковлевич Надеждин, 2024

ISBN 978-5-0064-3759-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Николай Надеждин

«Маленькие рассказы о большом успехе»

Джордж Гершвин

«Порги и Бесс»

2024

Введение

Не имея музыкального образования (чем хвастаться, наверное, не следует), я люблю музыку по-дилетантски. То есть слушаю то, что мне нравится. Что слушают миллионы таких, как я.

В моей личной коллекции множество современных композиций всех жанров и направлений (мой старый приятель называет эти штуки старомодным словечком «буги-вуги», которое мне кажется ужасно смешным – речь-то о рок-н-ролле, соуле, регги и прочей вышедшей из моды музыке). Есть и классика – Рахманинов, Бетховен, Верди. И ещё несколько десятков имён, приводить которые вроде как нескромно.

Всю жизнь мне хотелось приобщиться к классической музыке – хотя бы для того, чтобы ощущать себя интеллигентным человеком. Но получалось с трудом. Оказалось, что слушать серьёзную музыку – это не столько развлечение, сколько работа. Требуется и определённый настрой, и, главное, определённые знания. А где эти знания взять при нашем пролетарском воспитании?

И стал я собирать классическую музыку в современной обработке. Например, записи Лондонского симфонического оркестра, который играет классику, как поп, а поп, как классику. Звучит забавно и познавательно. Или головокружительные эскапады Ванессы Мэй, что играет на «электрической скрипке» из чистой благородной пластмассы (Страдивари отдыхает).

Так вот и добрался до Гершвина. И оказалось, что выкрутасы поп-симфонистов мне совершенно ни к чему. Нужен лишь Гершвин. А рядом – Рахманинов, Бетховен, Верди. И все те, перечислять которых я постеснялся.

С Гершвина всё началось. Им и продолжается…

1. Нью-Йорк, Бруклин

Америка – страна эмигрантов. Здесь, по ту сторону Атлантики, нашли свою судьбу миллионы граждан Великобритании, Франции, Германии. Люди со всего света приезжали в Соединённые Штаты в надежде устроить жизнь, добиться успеха, обрести счастье. Много здесь и наших бывших соотечественников – выходцев их России.

Принято считать, что основная волна эмиграции из России в США пришлась на послереволюционные годы, когда из охваченной пламенем гражданской войны страны за границу бежали сотни тысяч россиян. Но на самом деле всё началось гораздо раньше. Ещё в конце девятнадцатого века из России в Америку двинулись первые переселенцы – так называемая первая волна экономической эмиграции. Эти люди, в основном, выходцы из еврейских местечек, понимали, что в старой России их шансы подняться и встать на ноги довольно невелики. В России действовали серьёзные ограничения на образование и экономическую деятельность для лиц не православной веры.

В начале 1890-х годов в США на постоянное местожительство приехали две еврейские семьи – Гершовицев из Санкт-Петербурга и Брускиных из Одессы. Обе семьи чрезвычайно бедные. Обе с подросшими детьми. Обе осели в Нью-Йорке, не имея средств двинуться вглубь Америки.

В 1895 году юный Мойша Гершовиц познакомился с молоденькой Розой Брускиной. И после не особенно роскошной еврейской свадьбы в благословенной Америке появилась новая эмигрантская семья. После натурализации (изменения имени на более привычное в англоязычной Америке) Мойша Гершовиц превратился в Мориса Гершвина, а Роза осталась Розой, но уже Гершвин, а не Брускиной… Кстати, фамилия родителей будущего композитора звучит точно так же – Гершвин, да пишется по-другому. У родителей было Gershvin, а у Джорджа – Gershwin. Всего одна буква, а выглядит чуточку иначе.

2. Ресторан в Ист-Сайде

Люди работящие, предприимчивые, смотрящие в будущее с оптимизмом, Гершвины (которые для своих соотечественников-единоверцев так и оставшиеся Гершовицами), обосновались в Нижнем Ист-Сайде, районе Манхэттена, который в те годы был местом проживания бедных иммигрантов из Европы, а потом был заселён пуэрториканцами и чернокожими американцами из южных штатов. Здесь, в неотличимом от других многоэтажном кирпичном доме, Гершвины и поселились. А потом арендовали квартиру первого этажа, в которой открыли небольшой ресторан.

Ох уж эти ресторанчики старого Манхэттена… Русские, евреи, чехи, поляки – кого тут только не было. Отвлекаясь от нашей истории, заметим, что «русские» рестораны Нью-Йорка (в кавычках, поскольку в Америке всех выходцев из России считают русскими) всегда пользовались огромной популярностью. И еда несколько иная, чем в традиционных американских «забегаловках», и обслуживание, и музыка. К примеру, другой выходец из России, писатель Айзек Азимов, на протяжение десятилетий раз в неделю посещал русский ресторан, чтобы съесть тарелку любимого русского холодца. Не немецкого зельца, не какого-то французского заливного, а именно русского и именно холодца.

Холодец подавали и в ресторане Гершвинов, с тем лишь отличием, что здесь не особенно жаловали свинину (её готовили лишь по специальному заказу). И холодец делали сугубо еврейский – из курочки. Но это был… божественно вкусный холодец.

3. Маленький Яша

6 декабря 1896 года Роза Гершвин родила первенца – мальчика, получившего имя Айра. Это тоже американизированное имя. По-настоящему, по-еврейски, старшего брата великого американского композитора, в будущем блистательного поэта звали Израэль Гершовиц. А в Америке (и во всём мире, разумеется) его знают как Айру Гершвина.

Прошло два года, и Айра получил от родителей «подарок» – младшего братишку, которого назвали Джорджем. Опять же, на американский лад, на самом деле мальчика звали Яшей или Джейкобом Гершовицем. Яша родился 26 сентября 1898 года.

На этом Гершвины не остановились. 14 марта 1900 года на свет появился третий сын Гершовицев – Артур. А шестью годами позже, 26 декабря 1906 года, родился последний ребёнок – дочка Френсис, которую все звали Фрэнки – как мальчика. Очень уж папаша Моррис мечтал о четвертом сыне, да и девочке был несказанно рад – Фрэнки досталось едва ли ни больше любви, чем её братьям, поскольку её нянчили не только старики, но и родные мальчишки.

Попутно заметим – дети у Гершвинов получались очень одарёнными. Айра стал поэтом. Джордж – великим композитором современности. Фрэнки – певицей и композитором, женой скрипача, изобретателя и бизнесмена Леопольда Годовского. И только Артур остался обычным человеком. Он пытался писать музыку (что в такой семье совершенно понятно), но особого успеха не добился. Артур продолжил родительское дело и прожил жизнь честного труженика… Разве этого мало?

4. Семья

Как, в каких семьях появляются гении? Часто вопреки обстоятельствам, преодолевая неимоверные трудности и удручающую нищету. Часто случается иначе – в семьях благополучных, обеспеченных, в атмосфере всеобщей любви. С Гершвиным случилось последнее – он вырос в обеспеченной семье и был окружён добротой и заботой.

Это была «правоверная» иудейская семья, основанная на патриархальных принципах. Первым делом отец с матерью работали, чтобы выучить старшего сына. Потом сосредотачивались на воспитании и обучении второго мальчика. И так до тех пор, пока не были пристроены все четверо малышей.

В то же время Гершовицы были семьёй современной, в достаточно степени американизированной, чтобы не устраивать трагедии из самостоятельности второго сына Яши… Ну, представьте себе – приходит к вам пятнадцатилетний сын и заявляет, что намерен бросить школу, дабы устроиться музыкантом. Какой музыкант, боже ты мой? Ни образования, ни глубоких познаний. А у родителей какое-никакое дело, которое способно обеспечить не только школу, но и приличный университет. Учись, сынок… А сынок настаивает на своём. Большой такт нужно иметь и большое сердце, чтобы понять ребёнка и принять его решение. Непростое, заметим, решение. И очень рискованное.

У Джорджа Гершвина было счастливое детство – об этом говорил он сам. Счастливое, сытое, благополучное. И достижения его в области музыки – оттуда, из детства.

5. Айра

С Артуром у Яши особо близких отношений не сложилось. Они были близки ровно настолько, насколько могут быть близки старший брат с младшим, если их не связывают общие увлечения и игры. А вот с Айрой и Фрэнки ситуация совершенно другая.

Сначала о Фрэнки. Уже будучи взрослым и даже успешным человеком, большим любителем женщин (а Гершвин вёл достаточно беспорядочную сексуальную жизнь, чем и прославился в музыкальных кругах, как неисправимый циник и любитель плотских удовольствий), Джордж всячески опекал младшую сестру. Их разделяли восемь лет возраста – в детстве разница просто катастрофическая (в том плане, что поиграть вместе никак не получалось). Но восемь лет много и для взрослых людей.

Так вот, посещая притоны и заводя самые разнузданные интрижки, Джордж зорко следил за «моральным обликом» сестры. Он устраивал скандалы из-за слишком короткой на его взгляд юбки (подол должен скрывать щиколотки), из-за слишком эмансипированного поведения, из-за неосторожно оброненной фразы. Удивительно, что Фрэнки не возненавидела своего заботливого братца. Напротив, она относилась к Джорджу с большой нежностью.

А что касается Айры, то он был старшим братом только до той поры, пока не осознал, что Яша – необыкновенно одарённый мальчик. И осознав это, ушёл в тень Джорджа, став его соавтором и компаньоном. Вообще же Айра был не просто ближайшим родственником, он был лучшим другом собственного брата. Удивительный союз двух очень талантливых людей.

6. Непоседа

Четверо детей и все очень разные. Айра был сосредоточенным, рассудительным, серьёзным, но с потрясающим чувством юмора и очень верным в дружбе и родственных связях. Артур – мальчик сам в себе, скрытный, медлительный, мечтательный. Френсис – девочка-сорванец. Ей и Джорджу доставалось больше всего. Они были единственными, по попам которых прохаживался отцовский ремень (чисто символически, конечно, папаша Морис в детях своих души не чаял). Фрэнки могла устроить такое, что старики, вернувшись с какой-нибудь прогулки, хватались за голову – весь дом вверх дном.

Но Яша был ещё живей, ещё непоседливей. Он мог так нахулиганить, что папаше Гершовицу приходилось извиняться перед посетителями ресторана. Несмотря на грозные окрики и отцовский ремень, Яша носился по залу, цеплял посетителей, вёл себя, как избалованный мальчишка… Он и был избалованным. Из всех детей Гершовицей Яша был самым красивым. В детстве – сущий ангел, во взрослой жизни очень, очень красивый мужчина. Перед Джорджем не могли устоять самые эффектные красавицы Америки. И он, конечно, об этом никогда не забывал.

Но тогда, в начале девятисотых годов, Яша был ещё подвижным темноволосым мальчишкой, большим проказником и постоянной головной болью своих родителей. «Где Яша? Господи, где этот сорванец?». «Успокойся, Роза, он во дворе…». «Он не просто во дворе, Мойша. Он на дереве во дворе. А это, согласись, совсем другое дело!».

7. «У него нет никаких талантов»

Самое поразительное, что до 1910 года, когда Яше исполнилось 12 лет, матушка Роза и Морис Гершвин были уверены, что из второй сын не обладает какими-либо талантами. Яша учился в школе, но из-за непоседливости и невнимательности вечно не успевал. Папаше Морису приходилось ходить в школу и выслушивать учителей, жалующихся на проказы сына. В конце концов кто-то из преподавателей в сердцах заявил, что Яшу непременно ждёт тюрьма… Этот безвестный учитель попал в самую точку. Прошло всего двенадцать лет, и этому безответственному мальчишке рукоплескали лучшие музыканты Америки. Его музыкой заслушивались гранды композиции и простые слушатели – тысячи слушателей, а потом и миллионы.