Владыки степей

Владыки степей
Николай Васильевич Соколов

Эта книга является продолжением исторических романов «Персы» и «Саки». В ней рассказывается о мятеже в персидской сатрапии Сакиана и походе в 513 году до нашей эры царя Дария в Причерноморские степи.

Николай Соколов

Владыки степей

…Эллины же зовут их скифами.

Геродот. История, 4.6

Пролог

…Персы ведь всех скифов зовут саками…

    Геродот. История, 7. 64

Подавив мятежи и восстания, вызванные убийством персами законного царя Бардии, Дарий возглавил поход против саков. В 519 г. до н. э. персидские войска вторглись в земли сигнахов и далийцев[1 - Сигнахи и далийцы – скифские (сакские) племена.] и переправились через Аракс. Сакские племена мужественно сопротивлялись, но численный перевес был слишком велик, и вскоре персы овладели большей частью владений массагетов[2 - Массагеты – в то время возглавляли сакский (скифский) союз, жили на территории современной восточной Грузии (масис – «большой», великий; геты – «хеты»).] и их союзников, после чего военные действия переместились на северные отроги Краукасиса[3 - Краукасис – так тогда называли Кавказ.].

Дарий не стал дожидаться окончательного покорения саков. Вернувшись в Акбатаны, он приступил к реформированию управления империей. Ему следовало упорядочить сбор податей и численность выставляемого ополчения, а также четче определить границы сатрапий. Царь возвратил Маргиану в состав Парфии и выделил из Мидии Армину, а на завоеванных у саков землях создал новую сатрапию Каспиану. Однако даже такие незначительные изменения проводились им осторожно.

Так было и в случае с землями за Краукасисом, которые вначале хотели присоединить к Каспиане, но позже выделили в отдельную сатрапию Сакиану. На этом настоял дядя царя Бадрис, считая, что землями авхатов, траспиев и исседонов[4 - Авхаты, траспии и исседоны – скифские (сакские) племена; подробнее о них читайте в предыдущей книге романа.] должен управлять завоевавший их Солсис. А чтобы обеспечить ему надежный тыл, к сатрапии присоединили Масхету[5 - Масхета – западная часть восточной Грузии.], откуда большую часть массагетов уже выселили на восток.

Сам же новоиспеченный сатрап, закончив войну, начал наводить порядок на завоеванных землях. Бахонские двары[6 - Двары – главы отдельных общин, причем называли их по-разному: тары (дары), фары (фирсы), джвары.] получили обещанную часть владений ушедших на север алгетов[7 - Алгеты – самоназвание фарсагского сословия катиаров, нартского рода алагата.] и окончательно вошли в состав катиаров, где алдаром[8 - Алдар – великий дар (двар), один из титулов глав скифских (сакских) племен.] стал родившийся у Ирхус сын Тотреша. А вот земли архонских[9 - Архонские и бахонские двары – жили соответственно по рекам Тереку и Баксану.] дваров Солсис оставил за собой, обещав Азаму возместить их за счет владений еще сопротивлявшихся в горах исседонов.

Архонская долина имела важное стратегическое значение, отсюда начинался путь через Краукасис в Масхету. Откуда вскоре горной дорогой в новую сатрапию приехали царские чиновники и после подсчета населения определили подати Сакианы в размере трёхсот талантов[10 - Талант – персидский состоял из 60 мин, или 3600 сиклей, 30 240 грамм.] серебра. Но собрать такую сумму Солсис не смог и на следующий год попросил Дария уменьшить её хотя бы на треть.

Схолия седьмая. Боспор киммерийский

…царь установил подати по племенам.

    Геродот. История, 3.89.

Каспии же, павсики, пантимафы и

дариты[11 - Каспии, павсики, пантимафы и дариты – персидские названия племен входивших в сатрапию Сакиана.] вместе платили 200 талантов.

    Геродот. История, 3.92.

Глава первая

Из открытого палубного люка неторопливо вылез светловолосый юноша лет семнадцати. Одет он был, как и часть гребцов, в кожаные штаны с широким поясом и светло-серую рубаху. Но, в отличие от них, его шею украшала золотая гривна, которую носили только знатные скифы.

Архонт[12 - Архонт – глава греческого полиса (города-государства).] Борисфениды Стратис представил юношу как скифского царевича и навклер – хозяин судна Архенакт сделал для него исключение, не усадив грести. Только на таком условии он согласился взять скифов на борт и доставить на Киммерийский Боспор.

– А я уже хотел тебя будить, – улыбнулся купец, когда молодой человек подошел. – Подплываем. Вон за тем мысом Фанагория[13 - Фанагория – вероятно, изначально называлась новым Теосом.].

Щурясь от яркого солнца, юноша посмотрел на зеленеющий впереди по правому борту мыс и заросший тростником низкий берег.

– Может, все-таки передумаешь и возьмешься нас доставить на Сигрис? – спросил молодой человек, зевнув.

– Я уже говорил, мне совсем не хочется зимовать на Танаисе. Весной – другое дело!

– А как думаешь, Фанагор согласится помочь?

– Архонт может многое, его община контролирует большую часть торговли по Гипанису. Тридцать лет назад переселенцы с Теоса и Клазомен[14 - Теос и Клазомены – ионийские города в Малой Азии, оказавшие сопротивление персидским войскам Кира.] во главе с ним купили здесь немного земли, а сейчас они продают только своего зерна на тридцать тысяч драхм[15 - Драхма – афинская драхма весила 4,366 грамма серебра. Чтобы избежать путаницы, и далее будут приводиться аттические меры веса и объема. Хотя в Фанагории тогда, вероятно, пользовались милетской системой мер.] ежегодно.

Чувствовалось, что Архенакт восхищен предприимчивостью Фанагора, которого горожане все эти годы избирали главой полиса – архонтом.

– Кроме двух десятков речных лодок, община владеет двумя триаконтерами – тридцативесельными судами, которые каждый год бывают на Танаисе. Так что, думаю, он вам поможет. Тем более что об этом его просит Стратис, без которого ему было бы трудно договориться с синдским царем о покупке здесь земли.

Поспешил успокоить юношу купец, хотя и очень сомневался, что это случится именно сейчас – осенью. Живущие на Киммерийском Боспоре эллины плавали на Танаис весной или летом.

– Кстати, вон и город показался.

В это время судно поравнялось с мысом, и стала видна башня акрополя.

Город располагался на возвышенности, плавно спускающейся к обрывистому берегу, где был построен акрополь. Главной его задачей являлся контроль над единственными городскими воротами и гаванью с двумя сходящими к воде деревянными пирсами, у которых сейчас стояли три пентеконтеры[16 - Пентеконтера – греческое пятидесяти весельное судно.].

– Зерном грузятся, – предположил Архенакт, указав рукой на суда. – Отсюда вывозится более сорока тысяч мидимнов[17 - Мидимн – греческая мера объёма, равная 52,5 литра.] в год. Причем все зерно закупает и перепродает сама община. Фанагор молодец, ничего не скажешь…

Чтобы не платить лишних денег, купец решил пристать к необустроенному берегу, где имелось свободное от рыбачьих лодок место. Для этого пришлось развернуть судно, так как из-за носового тарана греческие суда приставали к берегу кормой, откуда на землю спускался трап.

– С судна не сходить! – распорядился Архенакт, когда они причалили, и, взяв кувшин с вином, пригласил скифского царевича к трапу. – Мы скоро вернемся!

Не успели купец и Ариант оказаться на берегу, как к ним подошел мужчина лет тридцати в сопровождении двух стражников.

– Рад тебя видеть, Архенакт! Честно говоря, не верилось, что на триаконтере можно доплыть до Эллады и вернуться. Рисковый ты мужик!

– Кто не рискует, тому не быть богатым, – улыбнулся навклер. – Я тоже рад тебя видеть, Килон. Как здоровье твоего уважаемого тестя? Мне надо срочно с ним повидаться.

– Фанагор, слава богам, здоров и сейчас находится в булевтерии… А ты разве не по торговым делам?

– Торговые дела подождут. Прежде мне надо передать ему письмо от архонта Борисфениды, и кое-что пояснить на словах. Так что, с твоего позволения, мы пойдем. Своих людей я предупредил, чтобы они не сходили на берег.

Явно заинтригованный необычным поведением купца и его заявлением Килон, подозрительно посмотрев на юношу в скифской одежде, предложил лично проводить их к архонту.

– …У меня тоже есть к нему дело, – пояснил он. – Как прошло плаванье?

– По-всякому. Началось с того, что на третий день сбежали шестеро нанятых гребцами синдов[18 - Синды – доскифское степное население (танаиты), сохранившееся в низовьях Гипаниса.]. Пришлось сажать на весла матросов, а позже покупать рабов. Да и потом проблем хватало…

Поднявшись по деревянной лестнице на ближайший причал, они пошли сторону акрополя, построенного, в отличие от глинобитных стен города, из камня. Из больших блоков песчаника была сложена и стена, в которой находились единственные городские ворота.

Заметив, что скифский царевич ко всему с интересом присматривается, Архенакт стал пояснять, где что находится. Такая откровенность вряд ли понравилась начальнику городской стражи, но Килон задержался у ворот, отдать какие-то распоряжения.

– …Там впереди за деревьями храм Афродиты, самый большой на Киммерийском Боспоре, а справа булевтерий, где заседает городской совет. Перед ним алтарь, на котором приносят присягу новые граждане городской общины…

Во внутренний дворик булевтерия они вошли уже вместе с Килоном, догнавшим их, и сразу увидели архонта, который что-то выговаривал такому же старику, как сам. Заметив Архенакта, Фанагор приветливо ему кивнул и отпустил своего домоправителя Пасикла.