Владыки степей

– Хорошо, а сколько платит Гермонасса синдам? – спросил персидский сатрап, с интересом наблюдая за выражением лица купца.

– Тридцать мин в год, Фанагория – шестьдесят, а Патрий – пятнадцать, – неохотно признался Архенакт. – Это дает нам право беспрепятственно торговать и владеть купленной у синдов землей.

– А сколько людей проживает в твоем городе?

– Чуть больше трехсот семей.

– Ладно, тридцать мин так тридцать мин. Я обещаю не трогать твой город, если его жители присягнут персидскому царю и помогут нам в войне.

– Но мы торговцы и ремесленники, – поспешил заметить Архенакт, которому совсем не понравилась перспектива воевать с соплеменниками, хотя они и были ионийцами.

– Воинов у меня и без вас хватает, – успокоил его Солсис. – На днях я приеду в Гермонассу, и мы все обсудим. А пока с тобой отправится один из моих тысячников и возьмет город под охрану.

После этого сатрап распорядился позвать Сартаха и, когда тот появился, приказал сопроводить посланника в Гермонассу.

– …Воинов в город не вводи, организуй преследование бежавших в его окрестности синдов и дандариев.

Названный греком размер податей разочаровал Солсиса, который рассчитывал на большее. Оставалось только надеяться, что на следующий год персидский царь все же уменьшит подати, как он просил. Ну а в этом году придется выкручиваться, и лучше бы за счет греков, дандариев и синдов.

– Почему я должен тебя ждать? – гневно возмутился персидский сатрап при появлении алдара траспиев. – Мы же договаривались – быстрота и натиск!

– Мой передовой отряд натолкнулся на лагерь дандариев и был вынужден отступить, – оправдывался тот.

– Надеюсь, ты наказал дандариев за свою задержку?

– К сожалению, кое-кому из них удалось бежать на север, – осторожно признался Скопасис. – Но я уже отправил туда двоюродного брата Дидаса с тысячей воинов.

– Хорошо. Мы уже вышли к протоке, за которой находится городок Фанагора, осмелившегося помогать синдам и дандариям. Протока широкая и посередине остров, который греки укрепили, чтобы перекрыть брод. Сам брод не глубже двух локтей, но местами есть ямы. Поэтому нужно овладеть островом до наступления темноты.

Скопасис понял стоящую перед ним задачу, но, когда своими глазами увидел ширину протоки, его стали одолевать сомнения. Чтобы добраться до острова, надо было пройти почти четверть персидского фарсаха[61 - Фарсах, или парасанг – 5549 метров.] по воде, причем с острова их будут расстреливать из-за деревьев и укрытий.

– Главная опасность – донные ямы, – пояснил Бархус, который должен был помочь траспиям переправиться и захватить остров. – Здесь у берега я приказал их пометить вешками, а что будет дальше… Греки на удивление метко стреляют из луков и пращей.

– У меня к тебе просьба! Вешки надо поставить чаще, чтобы лучше были видны с берега, и расширить промеренный участок для возможности маневра.

Бархусу понравилась задумка алдара траспиев расширить фронт атаки, и он обещал через час все сделать. А Скопасис тем временем собрал тысячников, чтобы обсудить план, который заключался в быстроте и слаженности их действий.

– …Предупредите каждого воина: если его конь оступится и угодит в яму, пусть тот отойдет или отплывет в сторону и не мешает другим продвигаться вперед. То же касается раненых. Чем быстрее мы окажемся на острове, тем меньше будут наши потери.

Солсис по достоинству оценил действия траспиев, наблюдая, как через полчаса после начала атаки воины Скопасиса уже штурмовали укрепления острова.

– Ставлю своего коня против любого заклада, что до захода солнца остров будет наш, – предложил он окружавшим его тысячникам.

Но тут случилось то, чего ни персидский сатрап, ни алдар треспиев не могли предвидеть. Из-за близлежащего мыса противоположного берега появились греческие суда и стали быстро приближаться к осажденному острову.

Солсис и его тысячники завороженно следили, как лодки подплывали все ближе и ближе. Первым в себя пришел Скопасис и отправил еще одну тысячу воинов к острову. Но преградить дорогу судам они не успели, предыдущие всадники смели все вешки, что замедлило продвижение.

А среди осаждавших остров траспиев, неожиданно оказавшихся в окружении, началась паника. Стоявшим на берегу военачальникам было хорошо видно, как вначале отдельные воины, а потом и целые группы побежали, увлекая за собой и тех, кто спешил к ним на помощь.

– Завтра придется начинать все с начала… – выругался в сердцах Солсис, не желая больше смотреть на бегство своих воинов. – Уточни потери и доложи.

Приказал он Скопасису, покидая берег протоки.

Потери оказались настолько большими, что на следующий день пришлось отказаться от нового штурма. Решено было дать воинам отдохнуть и прийти в себя, а за это время как следует подготовиться. После долгих споров план штурма оставили прежним, нерешенной осталась и проблема судов.

Присутствие греческих лодок серьезно беспокоило персидского сатрапа. Он даже предложил сколотить плоты, чтобы им противостоять, но от этого отказались из-за недостатка времени и леса. Ограничились двумя отрядами, которым поручалось напасть на суда при их приближении. Но как всадники с этим справятся, можно было только догадываться.

– Ну что там еще?! – раздраженно отреагировал Солсис, прилегший вздремнуть, на появление в шатре сотника охраны Гехара.

– Тут один старик… – замялся сотник.

– Что ему нужно?

– Он говорит, что знает другой брод через протоку.

– Любопытно. Тащи его сюда! – распорядился персидский сатрап, вставая с походного топчана.

Вошедший старик сильно хромал, был горбат и одет в какие-то с трудом напоминающие одежду лохмотья. Его внешний вид не внушал доверия, но, несмотря на это, Солсис все же решил выяснить, о каком еще броде будет говорить старик.

– Да, есть другой брод выше по протоке, – подтвердил горбун. – Он шире тутошнего, зато ровный без ям.

– А почему тогда им никто не пользуется? – поинтересовался недоверчиво персидский сатрап.

– Я же говорю, брод намного шире и глубже, чем здесь. Но сейчас вода спала, и глубина там не больше трех-четырех локтей, мне по грудь. Я сам вас поведу, только переправляться лучше ночью, чтобы нас раньше времени не заметили с того берега.

Появившаяся в его голосе уверенность заставила Солсиса серьезно призадуматься. Обойти укрепленный греками остров и ударить им в тыл было очень заманчиво. Смущала только явная и ничем пока не объяснимая заинтересованность старика.

– Сколько ты хочешь за свою помощь? – спросил сатрап, надеясь это прояснить.

– Ничего не хочу… Это моя месть им за старшего сына, утонувшего на греческом судне, и за младшего, надорвавшегося в их скорняжной мастерской. За изнасилованную внучку, которая утопилась, не снеся позора. Греки нашли насильников и приговорили их к большому штрафу, но разве деньги могут мне ее заменить.

По искаженному болью и гневом лицу старика потекли слезы. Его искренность не вызывала у персидского сатрапа сомнений. Стоявшего перед Солсисом горбуна было очень жалко, зато теперь ему можно было доверять.

Глава десятая

Домоправитель Пасикл доложил о приходе Харелая, и Фанагор отвлекся от тревожных мыслей. Сегодня он опять всю ночь не спал, размышляя, не лучше ли было на самом деле договориться с персидским сатрапом. Но ведь признание власти персов означало, что их бегство из Теоса тоже было ошибкой.

Килон уже докладывал, что, если бы не флотилия Харелая, они вряд ли сдержали персов на протоке. Потому архонт первым делом поблагодарил старого друга за своевременную помощь.

– Благодари гиппарха, который вовремя сообщил о бегстве Икаты. Царь синдов даже не удосужился известить меня о случившемся.

– Да, подвели нас союзники, – согласился уныло Фанагор. – Вчера городской совет решил вывезти всех женщин и детей в лагерь на острове у Ахиллесовой косы.

– Решение верное, – поддержал Харелай. – Уровень воды на протоке начал спадать, так что долго удерживать персов мы там не сможем.

– Но если использовать только наши триаконтеры, все затянется на несколько дней. Надо бы ускорить перевозку людей и грузов.

– Хорошо, половину судов я пришлю немедленно, остальные присоединятся к ним вечером, – пообещал наварх. – А что с обороной города?