Семь дней до… Драма

– Скажи, а как отсюда выйти? Ну, в смысле, где рай или ад? – спросил Вениамин, с интересом глядя на девушку.

Она выпрямилась, спокойным жестом указав ладонью направо.

– Если появится дверь с этой стороны, то отправишься в рай, – пояснила она. Затем её левая рука мягко указала в противоположную сторону. – А если дверь откроется там, значит, тебе в ад. Как правило, двери сами появляются в нужное время. В рай люди уходят без посторонней помощи, но вот в дверь в ад зачастую входят под руку с двумя сопровождающими.

– Поддержат, чтобы не споткнулся, – усмехнулся Вениамин.

– Бывает, и заносят, – добавила она тихо, её голос прозвучал с лёгкой иронией.

Ангел сложила руки на столе перед собой, её взгляд стал отстранённым, словно она мысленно перенеслась в иной мир, где все правила были мягче, где не нужно было вершить чужие судьбы. Вениамин, словно почувствовав это, прикусил губу, затем осторожно положил свою ладонь поверх её сложенных рук. Её глаза расширились, она приоткрыла рот, словно собиралась что-то сказать, но Вениамин опередил её:

– Рад, что познакомился с тобой. Теперь мне все равно, куда идти.

Девушка медленно высвободила руки из-под его ладони и чуть отодвинулась назад.

– Так нельзя, – прошептала она, в её голосе прозвучала почти мольба.

– Неужели здесь нет нормальных мужчин? – удивился Вениамин. – Никто никогда не пытался сделать тебе комплимент или проявить интерес? Ты ведь очень красивая.

Ангел удивлённо заморгала, широко раскрыв глаза.

– Здесь не как в земной жизни, – ответила она, словно объясняя очевидное.

– Какая разница, если есть женщина, то должен быть и мужчина, который восхищается ею. Не важно в каком мы мире, мужчина без женщины и женщина без мужчины – это вселенский брак, халтура создателя. Мужчина и женщина дополняют друг друга, вместе составляют одно целое.

Щёки девушки вспыхнули, и она слегка опустила взгляд, словно пытаясь скрыть смущение.

– Я не могу прокомментировать… – прошептала она. – Здесь такие вопросы не поднимаются. У нас только одно: либо в рай, либо в ад, и больше никаких разговоров.

– Скучное у вас бытие, – заметил Вениамин, откидываясь на спинку кресла.

Она облокотилась на край стола, её взгляд смягчился.

– Мне кажется, я начинаю вас понимать, – ответила она после небольшой паузы, словно тщательно взвешивая слова. – Но что с вами делать?

– В этом я тебе не подскажу, – улыбнулся он, но в его взгляде промелькнуло что-то серьёзное.

Она прищурилась, словно стараясь проникнуть в его мысли.

– Неважно, куда вы попадёте – в рай или в ад, – тихо сказала она. – Всё равно будет трудно с таким подходом. Вам нужно попытаться изменить себя и принять ту реальность, в которой окажетесь. Вы понимаете?

Вениамин вздохнул, его взгляд потемнел.

– Возможно, вы правы, – прошептал он, и впервые в его голосе прозвучала настоящая искренность, без привычной иронии.

На миг в комнате воцарилась тишина. Вениамин, казалось, впервые серьёзно задумался о том, что его может ждать. Это было не просто вопрос о том, где он окажется, а каким он станет. Мысль о том, что он может потерять себя, по-настоящему его встревожила.

Ангел, словно почувствовав его внутренние колебания, смотрела на него с интересом, как будто в нём вдруг открылось что-то, что она не ожидала увидеть. Её взгляд смягчился.

– Перемены никогда не бывают лёгкими, – мягко сказала она, как будто читая его мысли. – Но это и есть смысл, не так ли?

– Пожалуй, так, – кивнул Вениамин. – Думаю, теперь я это понимаю.

Она улыбнулась – впервые с теплотой, которая, казалось, могла растопить лёд.

– Главное – быть готовым.

В этот момент в комнате появилась дверь, но не справа и не слева, а прямо за спиной девушки-ангела.

– Про этот вход или выход, смотря с какой стороны посмотреть, ты мне ничего не сказала, – с удивлением произнёс Вениамин, глядя на неё.

Ангел покачала головой, её глаза сверкнули от неожиданности.

– Это особая дверь. Тебя возвращают обратно, но не навсегда. В течение семи дней ты должен вспомнить то, что важно для твоего изменения. До встречи.

Девушка-ангел улыбнулась Вениамину и, словно тая в ослепительном свете, исчезла. Комната закружилась перед его глазами и мгновенно растворилась, оставив его одного в бесконечном белом пространстве. Вениамину казалось, что он несется сквозь эту белизну с невероятной скоростью, как будто его подхватил мощный поток. В какой-то момент он ощутил тяжесть земного притяжения, а за ним – резкое ощущение падения.

Перед глазами начало стремительно приближаться нечто темное. В следующую секунду Вениамину показалось, что он врезался во что-то твердое. Удар казался неизбежным, но вместо боли пришло странное чувство, будто падение произошло где-то вдалеке, как в смутном сне и все тело налилось свинцовой тяжестью.

День первый

«Темно и холодно», – промелькнуло в голове у Вениамина. Он ощутил, что лежит на спине, полностью обнажённый, укрытый лишь лёгкой простынёй, с закрытыми глазами. Его тело казалось налитым свинцом, не слушавшимся мозга: ни руки, ни ноги не откликались на команды. Собрав остатки сил, Вениамин начал медленно шевелить пальцами ног, потом пальцами рук. По всему телу проступили капли пота, и тяжесть постепенно начала отступать.

Открыв глаза и начав воспринимать окружающую обстановку, он понял, что лежит на холодной металлической поверхности, и тонкая простыня едва согревает его. В помещении было ледяно. С трудом потянув правой рукой за край простыни, он медленно спустил её с лица. Комнату освещала лишь одна тусклая лампочка, бросая мрачный, угасающий свет на стены.

Оглядевшись, Вениамин попытался понять, где находится. Холодный воздух и металлический блеск инструментов напомнили ему о медицинском учреждении. Постепенно до него дошло: он в морге. Шок и страх охватили его. «Как я здесь оказался? Почему я здесь?» Эти вопросы роились в голове, но ответов пока не было.

Осознав, что нужно действовать, он преодолел слабость и попытался подняться. Его движения были неловкими и болезненными, но адреналин помог справиться с болью. Вениамин сел на край стола и глубоко вздохнул, чувствуя ледяной холод, проникший до костей.

Тусклый свет лампы едва освещал помещение, но он смог разглядеть шкафы с медицинскими инструментами и полки с препаратами. Дольше оставаться здесь не хотелось. Собрав всю свою волю, он поднялся на ноги, обмотался простынёй, словно греческим хитоном, и медленно направился к выходу.

Короткий коридор привёл Вениамина к лифту. Нажатие на кнопку сработало мгновенно: двери лифта разъехались в стороны, и он вошёл в кабину, нажимая кнопку первого этажа. Когда лифт достиг нужного уровня, Вениамин, ещё едва осознавая происходящее, шагнул вперёд в небольшой холл.

В холле было немного людей – в основном медперсонал больницы. Две медсестры ожидали лифта, когда из него появился неожиданный «гость» из морга: его кожа была серой, губы посиневшими от холода, а на мизинце руки висела бирка с номером. Человек, который, по всем признакам, должен был быть мёртв, медленно и неуверенно вышел из лифта, едва переставляя ноги.

Одна из медсестёр вскрикнула от неожиданности, её глаза широко раскрылись, а лицо побледнело. Вторая же не выдержала зрелища и потеряла сознание, рухнув на кафельный пол с глухим стуком.

Обычно пациенты, попавшие на нижний уровень больницы, сами уже не возвращались. Шокированные и испуганные взгляды людей в холле создавали ощущение, что всё происходящее – сцена из кошмарного сна. Кто-то замер в ужасе, не смея пошевелиться, другие смотрели в недоумении, не веря своим глазам. Девушка у стойки регистрации присела, вытащила телефон и начала снимать. Её пальцы дрожали, но желание запечатлеть странный момент перевесило страх.

– Привезите кресло, лучше два, и нашатырь, – раздался чей-то уверенный голос.

Три медработника бросились к своей коллеге, лежавшей без сознания на полу, но к пациенту, вышедшему из морга, никто не осмелился подойти. Казалось, все боялись, что он действительно вернулся с того света. В холл вошёл врач с непроницаемым выражением лица. Казалось, его вовсе не тронула эта странная сцена, словно для него это было частью рутины.

Тем временем подвезли медицинское кресло.

– Помогите пациенту присесть в кресло и отвезите его в процедурную, – спокойно обратился врач к медсестре, которая привезла кресло.

Медсестра нервно кивнула, ещё находясь в шоке. Врач перевёл взгляд на другую медсестру, ту, что недавно пришла в себя после обморока, и, тяжело вздохнув, укоризненно произнёс: